Пол Андерсон - Чёлн на миллион лет

Планета дышала, полнилась, бурлила жизнью. Химизм ее был схож с земным и аллоийским, но имел и свои уникальные отличия. Учитывая, сколько десятков раз роботы сообщали о чем-то подобном на Землю, в этом не было ничего удивительного. Как всегда, поразительными оказались мелочи — бесконечная изменчивость протеинов и изобретательность природы.

Что касается прозаических материй, то люди могли безбоязненно есть большинство местных продуктов, хотя приятными на вкус окажутся очень немногие, некоторые просто ядовитыми, и ни один не обеспечит полноценного питания. Вероятно, хищных микробов и вирусов можно не опасаться; со временем мутации могут изменить положение, но современная биомедицина легко с ними управится. А для Реликтов с их безупречными иммунной и регенеративной системами опасности практически не существует. При желании они могут выращивать земные растения, а затем выкармливать животных травой и зерном.

Да, это не девственная Земля, и не Финиция их снов — но поселиться здесь можно.

С соседями под боком.

— …и ему было так одиноко, — говорила Макендел Патульсию. — Она и Ханно — нет-нет, между ними ничего нет. Может, лучше, если б было. Просто они оба так поглощены своими исследованиями, что для них не существует больше никого и ничего. Алият мне уже жаловалась. Я не могу ей почти ничем помочь, зато у меня возникла мысль насчет Ду Шаня.

Она по одному отзывала в сторонку остальных, наедине внушая им ту же мысль, облекая ее в слова, специально подобранные для каждого. Никто не возражал. И вот в один прекрасный вечер, после того как Макендел весь день почти безрезультатно из кожи вон лезла, чтобы приготовить в невесомости пиршество, она устроила голосование, и Ду Шаню поднесли сюрприз.

Космическая шлюпка села. Поддерживаемый двумя роботами, потому что после столь длительного пребывания на орбите проблемы с тяготением неизбежны, он ступил через порог шлюпки — первый человек на Ксеногее. Туфли его остались на шлюпке. Почва под ногами оказалась теплой и влажной, ее аромат ласкал ноздри, и Ду Шань не мог удержать слез.

Вскоре после того Ханно и Юкико вернулись с самого первого визита на корабль аллоийцев. Шестеро остававшихся на «Пифеосе» сгрудились вокруг них в кают-компании, осторожно проплывая друг мимо друга, будто щуки в озере. Пейзаж на стене — увеличенная копия картины Клода Моне: море, небо, скала, ее тень на воде, золотые от солнца кусты — казался более отдаленным во времени и пространстве, чем сам Моне.

— Нет, я не в состоянии рассказать, что мы видели, — будто во сне, промолвила Юкико. — У нас нет слов, даже для тех изображений, что они пересылали сюда. Но… каким-то образом внутренность корабля живет.

— Это не просто мертвые железки и хитроумная электронная начинка, — подхватил Ханно. Он, напротив, был полон энергии, так и светясь от восторга. — О, они многому могут научить нас! А еще я верю, что у нас тоже найдутся новости для них, как только мы найдём способ ими поделиться. Но похоже, лично они сюда прибыть не смогут. Мы не знаем, почему, чем наша среда обитания им не подходит, но полагаю, они непременно прибыли бы, если б только смогли.

— Несомненно, с планетой у них те же проблемы, — медленно проговорил Странник. — Мы способны сделать то, чего их машины никогда не сумеют. Должно быть, они рады, что мы прибыли.

— Они рады, рады! — взволнованно отозвалась Юкико. — Они пропели нам…

— Они хотят, чтобы мы перебрались жить к ним! — воскликнул Ханно.

По комнате пронесся единодушный вздох.

— Ты уверен? — в вопросе Свободы прозвучало настоятельное требование ответа.

— Да, уверен! Мы добились кое-какого взаимопонимания, а это, в конце концов, не такое уж сложное сообщение, — запинаясь, ответил Ханно. — Разве есть лучший способ узнать друг друга по-настоящему и научиться работать вместе? Они показали нам отсек, где мы могли бы расположиться. Он весьма велик, мы можем привезти с собой, что пожелаем. Вес там вполне достаточный, чтобы мы не теряли формы. Воздух и прочие условия жизни ничуть не хуже, чем у нас в горах. Мы непременно к ним привыкнем и сможем уютно устроиться. Кроме того, мы будем проводить массу времени в космосе — исследуя, делая открытия, быть может, будем строить…

— Нет, — отрезал Странник.

Это единственное слово упало в тишине, как удар молота, и эхом ему зазвенело наступившее вослед молчание. Взгляды скрестились; лица каменели одно за другим.

— Мне очень жаль, — продолжал Странник. — Все это просто чудесно. Я испытываю сильнейшее искушение. Но мы слишком много лет плыли под парусами «Летучего голландца». И вот перед нами открылся мир, и мы намерены принять его.

— Погодите, погодите! — запротестовала Юкико. — Конечно, мы собираемся изучать Ксеногею. Фактически говоря, это наша главная цель. Это, то есть разумные существа, и является причиной задержки здесь аллоийцев. Мы оснуем базы, будем работать с них…

— Мы построим дома, — тяжело покачав головой, возразил Ду Шань.

— Это решено, — подхватил Патульсий. — Мы будем сотрудничать с аллоийцами, когда у нас возникнет в том нужда. Осмелюсь сказать, живя на планете, Мы исследуем ее лучше, чем во время… выездов на природу. Быть может, сегодня как раз тот самый случай, — он холодно улыбнулся, — je suis, je reste.[55]

— Постойте, — не унимался Ханно. — Вы говорите так, будто собрались остаться тут навсегда. Вы же знаете, что об этом и речи быть не может. Пусть Ксеногея пригодна для обитания, но она далека от того, на что мы настроились. Со временем мы наберем свежий запас антивещества. Мне кажется, у аллоийцев имеются производственные мощности возле светила, но они помогут нам в любом случае. Мы отправимся на Финицию, как и намеревались.

— Когда? — с вызовом в голосе поинтересовалась Макендел.

— Когда покончим с делами тут.

— И сколько же времени на это уйдет? По крайней мере, десятилетия. Быть может, столетия. Вам двоим это доставит наслаждение. А вот нам, остальным… Да, несомненно, мы будем зачарованы этим, поможем вам, когда это будет нам по силам. Но кроме и прежде того мы имеем право распоряжаться собственной жизнью. И жизнью наших детей.

— И если в конце концов мы улетим, — негромко сказала Свобода. — Нам не впервой бросать обжитой дом — но прежде надо этим домом обзавестись.

Ханно встретился с ней глазами и, не позволяя ей опустить глаз, напомнил:

— Ты же сама хотела заняться исследованиями.

— И займусь, но на живой земле. Кроме того… нам потребуется каждая свободная пара рук. Я не смогу бросить товарищей.

— Вы в меньшинстве, — заявила Алият, — и на этот раз тебе ничего не поделать. — Протянув руку, она ласково коснулась щеки Ханно. Ее улыбающиеся губы дрожали. — Там есть моря, по которым ты мог бы плавать.