Надежда Попова - Инквизитор. И аз воздам

Наследник едва заметно поморщился и, распрямившись, всмотрелся в приближающихся людей, возникших по ту сторону поляны.

– Да и опоздали они ненамного, – договорил Курт.

– Все старые знакомые, – тихо заметил фон Тирфельдер. – Меня от этих лиц и одних и тех же разговоров уже мутит…

– Не вы ли вчера призывали меня к терпению, фон Тирфельдер? – хмыкнул Фридрих, и тот тускло усмехнулся в ответ:

– И сейчас призову, Ваше Высочество. Вот когда терпение лопнет даже у вас – это будет значить, что дело и вправду дрянь.

Фридрих вновь не ответил, лишь вздохнул, исподволь переглянувшись с майстером инквизитором, и, судя по его тоскливому взгляду, возразить своему адъютору наследнику было нечем.

Навстречу явившимся он двинулся неспешно, словно отмеряя каждый шаг, и остановился по эту сторону поваленного дерева одновременно с ними. Никто не сказал ни слова, обойдясь весьма вольными приветственными кивками, и лишь тогда один из переговорщиков довольно необходительно ткнул пальцем в сторону Курта.

– Что здесь поделывает инквизитор? – хмуро спросил он, и морщинистые сухие губы собрались неприятной складкой, похожей на засохшую рану. – Я хочу верить, что это не указывает на дурное к нам?

Шильбах. Если верить описанию, данному наследником перед этой встречей, – это Карл Шильбах, ландамтманн Ури, орта, где был убит наместник. Пренеприятный тип, по определению все того же наследника…

Их было шестеро – ландамтманн и фельдхауптманн от каждого из трех ортов. Как расценивать то, что они согласились de facto обсуждать возможность уступок за спинами прочих участников переговоров, Курт еще не решил. Это могло и вовсе ничего не значить, и означать готовность к этим уступкам, и говорить о решимости начать войну хоть завтра, попытавшись за время бесед с баварским герцогом вытянуть из него какие-то намеки на его слабые места…

– Нет, к вам у Конгрегации претензий не имеется, – сдержанно отозвался Фридрих. – Прежде чем продолжить, я хотел бы сказать, что рад вас снова видеть.

– Отчего-то есть в этом сомнения, – скептически заметил стоящий чуть поодаль фельдхауптманн, и наследник сухо улыбнулся:

– Я рад видеть вас здесь, на этой поляне, а не в долине во главе войск трех ортов. Это вселяет надежду на мир.

Фельдхауптманн едва заметно кивнул, явно давая понять, что оценил дипломатичность и мирный настрой, за что удостоился косых взглядов соотечественников. Он вообще смотрелся чуждо на этом собрании мужей; чуть более вольная поза, чуть менее напряженный тон, чуть более открытый взгляд… Словно и не война дышит в затылок, словно не враг стоит по ту сторону черты; на наследника фельдхауптманн поглядывал с интересом, оценивающе, как смотрят на противника в шахматной баталии – без враждебности, но с готовностью в любой момент вступить в бой.

Йост Штайнмар, фельдхауптманн Швица.

Не заметить, что он был куда моложе своих спутников, да и самого майстера инквизитора, было невозможно, и, не опиши наследник заранее каждого из ожидаемых гостей, Курт даже усомнился бы в том, что человеку в таких летах вообще кто-то мог доверить предводительство войска целого орта. Впрочем, его избрание могло быть и вынужденным, как в случае с самим Фридрихом, и временным – обусловленным вероятной войной, и чем больше Курт наблюдал за ним, тем все более убеждался в своем предположении. С первой же фразы нельзя было не заметить, что не слишком популярный за пределами центральной части Империи хохдойч Штайнмар выдавал довольно легко и почти привычно, чего нельзя было сказать о натужном говоре его собратьев. Фельдхауптманн говорил с заметным акцентом, но, тем не менее, как человек, много времени проживший в вынужденном общении именно на этом языке. Бывал в Германии? Учился там, работал, служил?.. Возможно, служил; гельветов многие ценят как бойцов… И вполне вероятно – за то теперь и избрали фельдхауптманном – в качестве знатока противника…

– Итак, – продолжил Фридрих, – хотел бы представить вам человека, ставшего внезапным участником этих переговоров. Это Курт Гессе, следователь Конгрегации первого ранга. Полагаю, одного имени уже достаточно для того, чтобы всем стало понятно: его присутствие – не блажь и не случайность.

Взгляды сместились на Курта, его разглядывали в упор, не скрывая любопытства, враждебности, настороженности – всего того привычного спектра чувств, которые он с удовольствием бы, как и прежде, проигнорировал, не завись от них столь многое в этот раз.

– Но, – продолжал Фридрих, словно не заметив возникшего напряженного молчания, – к его делу мы перейдем позже. А пока я хотел бы вернуться к тому, ради чего мы здесь, и к моим предложениям.

– Они сильно сходят с требованиями, – мрачно заметил доселе молчащий человек, чем-то похожий на одно из тех деревьев, что растут на открытых скалах, – приземистый, коренастый и какой-то узловатый.

Бальдерих Куммер, ландамтманн Унтервальдена. Первый, кто заявил, что орт присоединяется к мятежу Ури…

Наследник снова кивнул с подчеркнутым пониманием:

– Разумеется. Потому что требованиями они и являются.

Карл Шильбах шумно втянул воздух, точно разозленный бык, мельком переглянувшись со своим фельдхауптманном, и сделал шаг вперед, вплотную к поваленному дереву.

– Мы стали согласны говорить здесь, – даже не пытаясь скрыть злость, сообщил он, – потому что вы сказывали о старых договорах.

– Говорил, – подтвердил Фридрих. – И я задал вам вопрос, на который никто из вас все еще не ответил: хотите ли вы, почтенные ландамтманны, чтобы ваши орты по-прежнему, в соответствии со старыми договорами, имели представительство в райхстаге. Я надеялся услышать ответ сегодня.

– Вопрос задан с подвохом.

Куно Гроссер, ландамтманн Швица. Единственный, кто не мечет взорами громы и молнии, если не считать швицского же фельдхауптманна; но если парень смотрит на наследника с интересом, то этот – с холодной, расчетливой враждебностью… Опасный человек. Самый опасный из присутствующих. Решить может, что угодно, и поступить непредсказуемо…

– Вопрос задан просто, – возразил Фридрих. – Он прям и бесхитростен. Если да – принимайте мое предложение. Всё будет забыто; единственное дополнительное условие – выдача тех, кто поднял руку на наместника и на служителя Конгрегации и его людей. Ко всем прочим не останется никаких претензий, никому не будет предъявлено никаких обвинений, разойдемся миром.

– А их семьи? – уточнил фельдхауптманн Швица, и, когда взгляд наследника переместился на него, Штайнмар с расстановкой повторил: – Семьи тех, кого вы требуете выдать. Что будет с ними?