Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

Варон, мало было сказать, чувствовал себя неуютно, находясь в этом доме. Ему казалось, что он был слишком грязный для того, чтобы пройти куда-нибудь дальше порога, но Греттель буквально силой втащила его дальше внутрь.

— Говорила я ему, что дурная это затея. И дурные деньги. Кровавое вино, вот и поплатился за него кровью! — приговаривала женщина, раскладывая тарелки на стол. — Погиб сам, да и чуть нашу девочку с собой не увел. Мою дорогую девочку!

Усаживаясь за стол, Варон немного поморщился от резкой боли в плече, и, конечно же, это не скрылось от внимательного взгляда хозяйки дома.

— Можно мне осмотреть вашу рану? — спросила она, подходя к нему с левой стороны.

Юноша лишь пожал плечами, ему не очень-то хотелось снимать повязки за столом, но возразить он не мог. Эльвраты не умеют говорить — это общеизвестный факт. Фела была исключением, так, как и обстоятельства были исключительными. Сейчас же, лучше не привлекать к себе лишнего внимания и вести себя точно так же, как вел бы добропорядочный шхун.

— Ох, то, что прижгли рану — это хорошо. Но тут явно пошло заражение. Возможно попала грязь или чужая…кровь, — женщина судорожно сглотнула и удалилась куда-то в соседние комнаты. — Я сейчас! Сейчас.

— Извини, она просто волнуется. Сам подумай, — едва слышно сказала Греттель, отщипнув кусок белого хлеба себе в рот.

Варон, ничего не ответив, посмотрел на свой порез. Из него тонкой струйкой вытекал дурно пахнущий гной, достаточно белый — и это являлось не плохим знаком. И угораздило же ему так вляпаться. Хотя, если подумать, они тогда долго не спали, практически не ели, да еще это неприятное происшествие в Эзимгарде. Если бы Варон не был наемником, кто знает, смог бы он вообще сражаться? Как бы то странно не звучало, но именно благодаря суровым тренировкам Бруста, шхун еще мог выдержать все это.

— Вот, нашла! — женщина буквально вбежала в комнату, принеся с собой банку с каким-то серым порошком. — Мой отец, он раньше работал строителем, пока не умер в позапрошлом году. Он ремонтировал стены Розенхола, это сложно, но отец любил свою работу. Бывало то упадет, то ногу сломает, мы тогда и заказали у жрецов что-то от ссадин и ран. Ему очень помогало. Это вроде Горчаная Смесь или нам говорил этот господин, Вкапи…таруански..

— Катуруанская смесь, — поспешила поправить ее Греттель. — Она и правда помогает обеззаразить рану.

— Точно! Катаранская! — откупорив банку, она хотела было помочь юноше с его плечом, но в итоге, так и не решилась. — Вот, возьмите.

Варон показал жестом, что ему не мешало бы для начала отмыть рану от грязи и натекшего гноя.

— Ох, точно. Да, вон там, на улице, справа от двери стоит лохань с чистой дождевой водой. Там можно умыться.

Когда юноша вышел, она продолжила раскладывать на стол тарелки и чистые чашки, Греттель предложила ей и свою помощь, но та поспешила отказаться.

— Сегодня вы гости в моем доме. Да и в конце концов, я ведь вижу, что и вам пришлось нелегко.

Девушка, смущенно улыбнувшись попыталась прикрыть рукой опухшую часть своего лица. Варон вернулся спустя несколько минут, он не нашел ничего лучше, как перевязать рану старой, пропитанной потом и гноем повязкой.

— Ну что же вы, в самом деле! — женщина тут же дала ему чистое полотенце. — Возьмите-возьмите, у меня этих тряпок полно.

От вида вкусной еды постепенно начинало сводить живот. Шхун был несравненно рад, когда их, наконец-таки, пригласили к столу.

— Фелемонии я дала очень сильное средство, думаю, она проспит теперь до завтрашнего утра. Вы уж постарайтесь ее не будить, — осторожно попросила женщина, наблюдая с каким аппетитом эта парочка набросилась на приготовленные ею блюда. — Эти разбойники… Наверняка они приехали в эти края из-за арены, сколько лет я тут живу и ничего такого, — она судорожно всхлипнула и сделала большой глоток из своей чаши, по всей видимости, внутри там был не совсем чай. — Все вокруг будто с ума посходили. Даже мои вот! Сколько бы я не отговаривала своего мужа…

Варон слушал ее в пол уха, он набивал свой живот, будто бы это был последний обед в его жизни. Давненько он не ощущал настолько сильного голода. Он заметил, что и Греттель на этот раз не брезгует рамками приличия, она только и успевает, что запихивать в рот новый кусок, после того, как прожует старый. На ее подбородке и губах скопились крошки и следы от козьего молока.

— Как же мне теперь быть? Как же мне теперь…

— Спасибо вам большое, — спустя некоторое время проговорила Греттель, отодвинув от себя пустые тарелки. — Вы очень помогли нам.

— А вы спасли мою дочь! Мою Фелемонию! — всхлипнула та и вдруг вопросительно уставилась на Варона. — Как же вы…так справились? Мне сказали, что их было человек десять, — юноша лишь молча покачал головой.

— Разбойники были пьяны вашим вином и расслаблены, думаю, это и сыграло нам на руку, — поспешила ответить за него Греттель.

— А вы ведь… Вы попали к ним раньше или?..

— Нас привели туда стражники. Караульный Эзимгарда был замешен во всем этом не меньше, чем сами головорезы. Но они же и повесили его, у разбойников нет никакой чести.

— Стражники?! — женщина в страхе закрыла рукой рот. — Стражники Эзимгарда?

— Да, одного звали Хорул. Но наверняка были и другие.

— Хорул, — та несколько раз повторила его имя, будто пытаясь что-нибудь вспомнить о нем. — Как так… Что же мы сделали им? Что им сделала моя малютка?! А мой бедный муж?!

Варон резко встал из-за стола, прервав тем самым причитания встревоженной женщины. Он поклонился, чтобы выразить свою благодарность, а после приказал Греттель следовать за ним.

— Вы уходите? Уже?

— Д..да, — девушка чуть замялась, на самом деле ей очень хотелось провести ночь у теплого очага. — Нам нужно в путь. Мы и так надолго задержались.

— Но вы же… Вам бы умыться и отдохнуть хотя бы! Да и эта рана на плече. Желательно бы еще нанести крептуанскую смесь, это так работает, иначе толку мало и… — она попыталась встать, но от выпитого алкоголя или же от волнения, ее сильно шатнуло в сторону, Варон чудом успел подхватить ее за руки. — Ой! Боги!!

В одной из соседних комнат вдруг послышался шум, может быть от их разговоров проснулась и Фела?

— Прошу, останьтесь на одну ночь. Моя девочка, ей будет приятно увидеть вас и еще раз поблагодарить, — женщина умоляюще смотрела на них обоих. — В комнате моего покойного отца я всегда навожу порядок. Там чисто и тепло, там никто не потревожит вас. Хотя бы одну ночь.

На этот раз и Греттель вопросительно взглянула на своего спутника. Решение было за ним. Немного поразмыслив, тот все же кивнул, всего одна ночь, Ярмал может и подождать.

— Я сейчас, проведаю Фелемонию и вернусь к вам. Пару минут, — отчего-то женщина стала выглядеть еще более рассеяно, чем прежде, она буквально выбежала из кухни, тихонько прикрыв за собой дверь.

Греттель в это время спрятала в карман недоеденный кусок сыра.

— Не смотри на меня так! — шикнула она. — Все это накрыли для нас с тобой, и какая разница, съем я это сейчас, или же завтра к обеду?

Женщина вскоре вернулась к ним, неся за собой чистые простыни и одеяла.

— Этого должно хватить, в это время года ночи не такие холодные, — тихонько пробормотала она себе под нос.

«Да, все так, если только ты спишь не на улице», подумал про себя Варон, зайдя в довольно просторную комнату, которую им вежливо предоставила хозяйка этого дома.

— Тут как раз есть место для вас двоих, — продолжала она, взбивая старые подушки. — Раньше эта комната принадлежала моему отцу, а до этого и деду. Мы думали оставить ее для внуков, но… Фелемония так боится призраков, она думает, что дед тут до сих пор где-то. А теперь и отец. О, Боги! О великий Антару!

Греттель вдруг, посмотрев в окно, кое-что вспомнила и тут же хлопнула себя по лбу.

— Мы привязали там наших лошадей! Могу ли я где-нибудь напоить их и, может быть, раздобыть сена или сухих яблок?

— Сена? А? Что? — женщина словно опомнилась и принялась усиленно кивать. — Да, да, муж хранил кое-какие запасы. Пойдемте, я провожу. Или… Кто из вас?