Михаил Попов - Пророчество Золотого Перуна

На богов уже не поглядывали с опаской, на лешего тоже — эка невидаль, в лесах их частенько встречать приходится!

Вопреки обычаю, Яросвет ел и пил мало, только смотрел на Светолику, от чего та краснела, но было видно, что его внимание ей льстит.

Когда челюсти едоков стали двигаться медленнее, Сварог поднял свою корчагу, и громко сказал:

— Знаю, всем интересно знать, какие подвиги совершили Яросвет и Сергей. Давайте же выслушаем их рассказ, и выпьем за их дела! Но сперва, расскажу я, с чего началась история…

Про еду и брагу моментально забыли. Слушали внимательно, качая головами. А когда начал рассказывать Яросвет, даже Перун прекратил набивать брюхо. Хоть и слышал уже эту историю, а все одно захватывает дух.

Сергей изредка поправлял Яросвета, когда тот уж слишком начинал завираться, преукрашивая их подвиги. Но на него недовольно шикали — пущай врет, зато как красиво! В уставленных на Яросвета взглядах звенели мечи, полыхали костры, и жуткие птицы с кожистыми крыльями пикировали с неба, что бы пасть под ударами разящей стали.

Даже когда Яросвет замолчал, долго еще висела тишина над подворьем. Слышно было как похрустывают в кострах догорающие поленья, но слышался в этих звуках треск молний навьев, впивающихся в девичью грудь.

Медленно, в полном молчании начали вставать люди, поднимали наполненные медом корчаги, но ни один не решался посмотреть на хмурого Сергея. Все понимали, хоть и притупилась в груди острая боль, а не так просто забыть ту, которую любил.

Но грусть не живет долго в душах. Вот опять загудели, загомонили, веселятся, пьют, едят… Сергей, никем не замеченный выскользнул из-за стола, прячясь в тени вышел за изгородь, подставляя лицо холодному осеннему ветру.

Вот и наступила осень. Столько всего осталось позади. Думал ли когда-нибудь, что придется пережить такое? Только в книжках читал, мечтал, дурак, тоже быть героем. Вот и стал им. А что это принесло? Только горечь потери. Только щемящую боль в разбитом сердце.

Он оглянулся на освещенные кострами столы. Все как и в его мире. Шумное застолье, пройдет еще немного времени, и забудут почему все собрались. Может быть даже кто-то подерется, будут петь песни и танцевать. Вот только ему не хочется веселиться.

Он не заметил, как ноги привели его к капищу. Он сорвал травинку, зажал между зубов, задумчиво глядя на деревянных истуканов, черными столбами застывшими над широким каменным алтарем.

— Что решил? — раздался за спиной негромкий голос Сварога. Неслышно подойдя, бог стоял за его спиной, переминаясь с ноги на ногу, как простой смертный. — Останешься, или вернешься?

— Вернусь, — твердо ответил Сергей. — Здесь хорошо, но это не мой дом. Будь жива Лика…

Он вздохнул. Сварог прекрасно понял, что тот хотел сказать, несильно хлопнул его по плечу.

— Жизнь жестока, — задумчиво согласился он. — Но мы продолжаем жить. И творить мир таким, что бы другим не приходилось страдать как и нам.

Они помолчали, думая каждый о своем. Наконец, Сварог коротко спросил:

— Когда?

— А когда можно?

— Как только ты скажешь, — ответил Сварог. — В тот же миг, и…

Сергей оглянулся в сторону дома войта. Костры выхватывали из темноты большой дом в два поверха, подсвечивали снизу, и все казалось нереальным, как иллюстрация к какой-то книге. Книге, которую он, Сергей, уже прочел полностью, и перевернул последнюю страницу.

— А можно сейчас?

— Можно, — грустно подтвердил Сварог. — Если решил твердо, то…

— Решил.

— Тогда пойдем к большому капищу. Только… — Сварог остро взглянул на Сергея. — Надо Велимудра с Яросветом позвать. Не хочешь же ты тайком, не прощаясь уйти?

Сергей вздохнул. Больше всего он не любил прощания.

— Да, ты прав, — согласился он. — Надо проститься.

— Вот и хорошо! — улыбнулся Сварог. — Если возвращаться не хочешь, подожди немного. Я их позову, вместе и пойдем.

Он ушел, а Сергей все так же задумчиво смотрел на освещенное лишь светом луны капище, и задумчиво жевал травинку.

— Может быть еще погостишь? — уговаривал Яросвет, пока они шли по темному лесу, в сторону большого капища, где в начале лета волхвы провели обряд о котором говорилось в пророчестве. — Отдохнешь, отоспишься… Я тебе наши места покажу! Тут так красиво осенью…

— Прости, Ярко, — вздохнул Сергей. — Я бы очень хотел, но… мне ж здесь все о ней напоминает. Не могу, не хочу… Знаю, что буду жалеть, но раз решил, то решил.

— Тоже верно, — вздохнул Яросвет, сжимая крепче руку идущей рядом Светолики. — Мужчина сказал — мужчина сделал…

— Не сделал — снова сказал! — хохотнул за их спинами Перун. Он вместе со Сварогом, Велимудром, Лесомиром и Боровиком шел следом.

Застолье уже дошло до того известного момента, что никто не заметил их ухода, поэтому больше никто за ними не увязался. Велимудр хмурился, было видно, что не одобряет такой поспешности, но спорить не решался. Лесомир, напротив, поддерживал Сергея, сказав, что уходя нужно уходить, и только слабый постоянно оглядывается назад. А мужчина идет вперед, к своей недостижимой цели.

Большое капище вынырнуло из леса неожиданно, как буд-то поджидало путников, прячась за высокими столетними дубами.

— Вот и пришли, — сказал Сварог.

Он первым вошел в капище, подошел к алтарю, зачем-то похлопал его ладонью. Легкие шлепки звонко разлетелись в ночной тишине старого капища. Где-то вдалеке заухала сова, ей отозвался тоскливый волчий вой.

— Пора прощаться, — тихо сказал Сварог. — Не передумал?

Сергей покачал головой.

— Что ж, раз так… — Сварог повернулся к нему спиной, вскидывая руки к черному небу. — Перун, Велимудр, Лесомир, помогите мне.

Они встали полукругом, и почти сразу же, на кончиках вскинутых вверх рук, заплясали яркие голубые огоньки. Сперва не больше лесного ореха, огоньки увеличивались в размерах, сливались с соседними, и вот уже мертвенно-голубоватое сияние заливает двор капища. От деревянных истуканов разбежались жуткие и пугающие длинные тени. В густых кронах дубов закричали переполошенные сонные птицы, завыл ветер, рванул листву, словно пытался сорвать еще зеленые листья.

С треском разорвался воздух, и на месте алтаря возник идеально ровный светящийся круг. По голубой дрожащей как вода поверхности пробегали змейки электрических разрядов. Вес круг был похож на перевернутое блюдце с водой, того и гляди потечет, зальет ноги. Сварог опустил руки.

— Вот и все. На той стороне твой мир…

Рядом всхлипнула Светолика. Яросвет отводил глаза, пытаясь скрыть выступившие слезы. Сергей и сам сглатывал подкатывающий к горлу ком. Вдруг расхотелось уходить из этого мира, показавшегося таким привычным и уютным. Но он пересилил себя, крепко обнял Яросвета, уткнувшись лицом в широкую твердую грудь.