Юрий Пашковский - Кружева Бессмертия

— Я не верю в судьбу, Посланник.

— Она есть, Нами. Тварец, Создатель, Великий Перводвигатель — вы зовете ее по-разному. Определяя все возможные выборы, все причины и последствия, судьба имеет Истинную Цель, которой не избежать. Мы встретились, Нами. Это судьба. Я почувствовал Тень в тебе, он почувствовал мою Тень, но мне хватило чар, чтобы заставить его сомневаться в том, что Отражение Меча чувствует энергии Посоха. Между вами стояла стена, и я сделал все, чтобы эту стену разрушить. Боялся, что Грехи могут убить тебя, но по-другому воззвать к твоим истинным силам не получилось бы. Когда вы явились в Подземелье, стена дала трещину. В долине Соратников стена раскололась. Я все так же рассчитывал на Великую Жертву, но еще больше рассчитывал на тебя. Идиот Грисс убил «Джетуша», а я не заметил подмены, и мне пришлось послать тебя в Аномалию. Спасибо, Нами. Ты оправдал мои надежды. Это судьба.

— Зачем ты убил Аваддана? Ведь ты получил то, что хотел, и мог спокойно уйти. Мы встретились бы в другом месте. Зачем тебе полная мертвых Бессмертных Цитадель?

— Мне помогали, Нами. Я расплачиваюсь с долгами. Аваддан — расплата.

— Кто тебе помогал, Посланник?

— Тебе незачем знать, Нами. Во-первых, они опасны для тебя, хоть и смертные. Во-вторых, пора уже закончить наш спор. В последний раз спрашиваю тебя: где Осколки? Укажешь ли, где вы спрятали их?

— Нет, Посланник.

— Жаль, Нами.

Камни рухнули на черных рыцарей, когда те подошли вплотную к олифанту-восьмиглавцу. Молнии срывались с бивней, хоботы изрыгали пламя, но черные щиты отражали и раскидистые перуны и ревущий огонь. Из возов прицельно били стрелки, и черные стрелы с декариновыми пластинками вместо оперения пробивали все возводимые магами защиты, лавиной накрывая спину слона. Орки полегли все, забрав с собой «богомолов», но подоспевшая нечисть оказалась Темным и Железным варгам не по зубам. Не помогла и Огненная Вода с каршарскими алмазами. Настоящее огненное покрывало растянулось от гоблинов и половинчиков до слона и дальше, но на место погибшей нечисти вставала новая. Бестии валили валом. Поток отвратительных тел полностью скрыл серую гладь. Щелкали пасти, капала ядовитая слюна. Сзади топали каменные воины, созданные горгульями. К счастью, подоспели черные рыцари, и потерявшие боевой пыл гоблины и хоббиты поспешили укрыться в повозках. В тылу кипела схватка потерявших разум торгатов с собратьями, к ним подходили гномы, и отступать было чревато. А еще дальше грохотали големы, по приказу Уолта оставившие метательные машины и поспешившие к месту схватки с олифантом.

Эльфы и кобольды были полностью поглощены осами, размножающимися, казалось, прямо на лету. Призраки минотавров ломились сквозь Щиты Света, но эльфийская магия надежно сдерживала погибших духов. Выдержала она и внезапно окаменевший воздух. Чуть не погребенные под гранитными обломками, но не растерявшиеся стрелки быстро перестроились, и часть эльфов прибегла к волшбе, рассеивающей чужие чары, поставив заклинание куполом над лучниками и арбалетчиками.

Дракон, не выдержав веса собственных голов, чье число уже перевалило за сотню, свалился на изумрудные холмы, передавив немалое количество многоруких созданий, вышедших из спускающихся от замков шлейфов Тьмы. Всадники тут же направили воздушных змеев в сторону летающих замков, но столкнулись с оставившими в покое гномов рогатыми спрутами. Один из всадников ловко взмахнул алебардой, снес голову подобравшемуся слишком близко скату и, ловко крутанув древком, обрушил удар на совершенно не ожидавшее этого чудовище, парившее над только что убитым. Рогатые твари и небесные воины перемешались.

Удар хирда отсек подчиненных Предательству Сфира торгатов от остальных Легионов Света. Подгорные воители растягивались линией, слюда дрожала под ударами Копий Света, но держалась. Более быстрые шарты спешили к черным рыцарям.

В этот миг колдуны на коврах-самолетах завершили заклинание. Посланник собрал всю доступную ему Силу Метаона и ударил.

Седое безбрежье закуталось в легкий туман, подернулось дымкой, плавя очертания сражающихся. Поднимались неясные, размытые фигуры, струящиеся, словно воздух над пламенем костра, тянулись к небу.

Никто не остановился. Черные рыцари рубили клыкастые камни, мешающие им добраться до слона. Повозки уткнулись в нечисть, застряли, половина стрелков переключилась на бестий, норовящих проникнуть внутрь возов. Подоспевшие шарты с ходу ударили в тварей, словно таран в ворота крепости, разметав нечисть и на время отбросив от повозок. Стальные свиньи с големами по бокам уже заходили слева, давя крабопауков и уверенно пробиваясь к олифанту. Зависшие над слоном замки швыряли в железных воинов потоки испепеляющего Света и клубы всепоглощающей Тьмы, но задержать их не могли.

И Уолт тоже не мог остановить своих воинов, потратить часть дарящих им жизнь сил на защитные заклятия. Заклинание Посланника учитывало его вмешательство.

Воздух вспыхнул неистовым белым пламенем. Резкий свист — замки рванули вниз, покрывшись сетью молний, сорванной с неба. Хирды, схватившиеся с Легионами Света, внезапно дрогнули и, бросая оружие и щиты, побежали. Храбрых гномов не испугало бы и явление Архилорда Баалааба, возвещающего о наступлении Судного Дня. Значит, не обошлось без магии. Иначе почему по полю расползается кровавая клякса, от которой разбегаются гномы, и все, кому не повезло оказаться вне ее, тонут, словно в топи? Впрочем, бежать было тоже некуда: горящий воздух охватывал воинов, превращая в белые костры. Клякса и огонь щадили только слуг Посланника, вольных и невольных.

Уолт ничем не мог помочь себе. Он сейчас горел сотнями тел, он сейчас тонул в несокрушимой, казалось, глади, он сейчас падал с неба всадниками и воздушными змеями, окутанный молниями, пробившими его защитные чары. Он сейчас отчаянно вопил от боли — и умирал, умирал, умирал…

А потом гладь взгорбилась, поднимаясь волнами, покатилась быстрее и быстрее, гоня перед собой жаркий ветер, играющий белым пламенем. Странная рябь подернула реальность, странная рябь, словно плеснули водой на полотно, изображающее баталию. Твердь, взбесившаяся твердь метала гигантские валы на воинов Уолта, трещали и лопались, брызжа механизмами-внутренностями, стальные свиньи, и таившееся в них оружие взрывалось, разнося ближайших големов. Но уцелевшие железные воины просуществовали недолго. Вскипевшая под ногами седина втянула големов в водовороты, дробящие механические креатуры на мельчайшие частицы.

Небо рухнуло на землю, добивая выживших; небо рухнуло на землю — и Уолт закричал, умирая последними своими воинами — черными рыцарями, сражавшимися с нахлынувшим заклинанием до последнего вздоха. Закричал — и рухнул на поле вслед за небом, скованный алыми молниями.