Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

От этих слов Юстэс и Джил как будто очнулись. Они снова задышали легко и взглянули друг на друга.

– Ну конечно! – воскликнул принц. – Конечно! Да благословит тебя Аслан, доблестный квакль! Мы все были как во сне эти несколько минут. Как мы могли забыть? Все мы видели солнце.

– Еще бы не видеть! – взбодрился Юстэс. – Молодец, Хмур, ты самый разумный из нас.

Тут раздался голос Колдуньи, нежный, как воркование горлицы в сонном летнем саду:

– А что это такое – солнце? На что оно похоже? («Длинь-длинь-длинь».)

– Разрешите, миледи, – холодно и учтиво начал принц. – Видите эту лампу? Она круглая, желтая, освещает всю комнату и висит над головой. То, что мы называем солнцем, похоже на лампу, только больше и ярче. Оно дает свет Наземью и висит в небе.

– На чем же оно висит? – спросила Колдунья, а пока они думали над ответом, добавила с мягким смешком: – Вот видите, когда вы пытаетесь все трезво обдумать, вы не можете найти слов. Вы говорите, оно вроде лампы. Солнце приснилось вам, потому что вы насмотрелись на лампу. Лампа – реальна, солнце – выдумка, детская сказочка.

– Да, понимаю, – произнесла Джил тяжелым безжизненным голосом. – Должно быть, так оно и есть. – И ей опять стало легче.

Колдунья медленно повторила:

– Солнца нет. – Ей ничего не возразили, и она повторила еще мягче: – Солнца нет.

Четверо помолчали, пытаясь хоть что-то додумать, и сказали хором:

– Вы правы, солнца нет. – Им стало гораздо легче.

– И никогда не было, – сказала Колдунья.

– Не было, – покорно откликнулись и дети, и принц. Джил изо всех сил старалась что-то вспомнить, и вспомнила, но сказать это было очень трудно, просто губы не разжимались. Наконец с огромным усилием она произнесла:

– Зато есть Аслан.

– Аслан? – переспросила Колдунья и заиграла быстрее. – Какое красивое имя! А что оно значит?

– Это Великий Лев, пославший нас в этот мир на поиски принца, – сказал Юстэс.

– А что такое – лев? – спросила Колдунья.

– Ах, да бросьте вы! – воскликнул Юстэс. – Неужели вы не знаете? Как бы вам описать? Вы видели когда-нибудь кота?

– Конечно, – кивнула Колдунья. – Я люблю кошек.

– Так вот, лев похож на огромного кота. Правда, у него есть грива. Не такая, как у лошади, а как парик у судьи, только золотая. И он очень сильный.

Колдунья покачала головой.

– Ах, вон что!.. – сказала она. – Да, то же самое, что с солнцем… Вы видели лампы, вам приснилась большая сильная лампа, и вы назвали ее солнцем. Вы видели котов, вам представился кот покрупнее, и вы его назвали львом. Ну что же, неплохая игра, только для маленьких… И посмотрите, выдумать вы ничего не можете, все видели здесь, в реальном мире, в моем единственном мире. Да, великоваты вы для такой игры. А вам-то уж, милый принц, просто стыдно, вы – совсем взрослый! Одумайтесь, оставьте эти детские забавы. У меня есть для вас реальное дело. Нарнии нет, и нет Наземья, нет неба, нет солнца, нет Аслана. А сейчас все в постель. Пора спать. Спите без снов, а завтра ведите себя умнее.

Принц и дети стояли, опустив головы, щеки у них горели, глаза слипались, силы были на исходе. Но Хмур, в отчаянии собрав все свои силы, подошел к огню. Он знал, что ноги его, хотя и босые, не пострадают так, как пострадали бы у человека, – ведь они были перепончатые, жесткие, и кровь в них текла холодная, как у лягушек, – но все же ему будет больно. И вот он наступил на пылающие уголья, кроша их в пепел.

Приторный, тяжелый запах стал сразу слабее. Огонь не потух, но притух, запахло паленой кожей, а это не колдовской запах. В голове у всех заметно просветлело. Дети и принц выпрямились и открыли глаза.

Колдунья закричала диким голосом, сильно отличавшимся от сладкого воркования:

– Что ты делаешь? Только прикоснись к моему огню еще раз, гад перепончатый!

Но боль в ногах придала особую ясность Хмуровым мыслям. Теперь он точно знал, что думает. Внезапная боль прекрасно может развеять злые чары.

– Минуточку! – произнес он, ковыляя прочь от огня. – Минуточку внимания, мадам. Все, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Потому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем всю жизнь искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир – таков, каким вы его описали.

– Ух ты! Молодчина, Хмур! – закричали Юстэс и Джил. Но принц воскликнул:

– Берегитесь!

Мандолина куда-то делась. Руки Колдуньи как бы прилипли к бокам, ноги переплелись, ступни исчезли. Длинная зеленая ткань ее платья становилась все плотнее и все больше прилегала к телу, само же оно извивалось и корчилось, словно в нем не было ни единой кости. Голова откинулась назад, от лица остались лишь глаза, огромные, без бровей и ресниц, и глаза эти пылали. Писать об этом долго, а случилось это чуть не за секунду – и ядовито-зеленая змея толщиной с Джил обвила отвратительным телом ноги принца. Мгновение – и другой виток примотал бы его руки к туловищу. Но принц успел поднять руки, и страшный узел завязался лишь вокруг его груди, едва не сломав ему ребра.

Принц схватил левой рукой шею змеи и сдавил. Лицо ее (если это можно назвать лицом) было совсем близко от его лица, раздвоенный язык высовывался из пасти. Правой рукой принц пытался обнажить свой меч. Однако Юстэс и Хмур уже бросились ему на помощь. Оба удара обрушились одновременно. Меч Юстэса скользнул по змеиному телу, но даже не повредил чешуи. Хмур ударил прямо по шее, но тут ударил и сам принц, и ему удалось отсечь голову. Чудовище упало и, свитое кольцами, как кусок веревки, испустило дух. Все трое стояли, тяжело дыша. Можете себе представить, какое противное это было зрелище.

– Благодарю вас, друзья, – произнес принц, когда смог говорить.

Трое мужчин постояли молча, переводя дух; а Джил, что вполне резонно, села на пол и подумала: «Надеюсь, я не свалюсь в обморок… и не зареву… и вообще».

– Я отомстил за мать, – сказал принц Рилиан. – Конечно, это та же змея, за которой я гнался в нарнийском лесу. Все эти годы я прожил рабом у той, что убила мою мать. Я рад, что Колдунья приняла свой змеиный облик. Ни честь, ни сердце не позволили бы мне убить женщину. Но что с нашей маленькой леди? – указал он на Джил.