Александр Розов - Созвездие эректуса

— Неплохой план, — сказал Шойо, — У вас есть задатки организатора. Но начало предложено слишком нерешительное и слишком медленное. Найдите телефон Колина и вызовите его. Когда он ответит, дайте мне трубку и я все сделаю сам.

Телефон Колина Д. Уорвича был на экране перед глазами Улы. Она просто набрала его на своем мобильнике и толкнула трубку через стол к Шойо. Телефонный разговор длился около получаса. Сначала лейтенант говорил с Колином, потом с Патрисией, результат был ровно таким, как и предполагалось. Новозеландцы с искренней готовностью согласились принять под опеку обоих детей. Закончив этот разговор, Шойо толкнул трубку через стол обратно Уле, и продолжил:

— Теперь займемся этим сраным законником. Как вы будете делать ему свое предложение?

— Есть человек, который выполняет эту функцию, — ответила она.

— Отлично. Пусть он займется этим немедленно.

Ула снова ответила кивком и быстро набрала на ноутбуке текст:

«Глубокоуважаемый доктор Лян! Еще раз благодарю от себя и от коллег за партнерское сотрудничество и прошу рассчитывать на нашу поддержку в тех делах, где пересекаются сферы нашей деятельности. Примите добрые пожелания вашей семье и вашему дому.

Позвольте рассказать о некой проблеме, в которой мы хотим обратиться к вашей помощи. Один нужный человек по независящим от него обстоятельстам оказался вдали от дома и не может вернуться, а его супруга в помрачении ума, пытается то покончить с собой, то лишить этого человека через суд прав отцовствства на их детей. У этого человека есть двоюродный дядя, семья которого готова стать приемными родителями этим детям. Но действия адвоката жены затрудняют это достойное дело. Я уверена, что у ваших друзей есть друзья, которые смогут убедить адвоката изменить свою позицию и вести себя гуманно, чтобы дети были избавлены от опасности жизни с несчастной помешанной женщиной, и могли счастливо жить в доме дяди этого человека, сохраняя фамилию своего отца. Ниже я прилагаю адреса и другие подробности. Как партнер, прошу вас, несмотря на вашу исключительную занятость, уделить этому делу особое внимание».

Дописав еще несколько строчек имен и адресов, Ула закрыла «маской» первый абзац и развернула ноутбук экраном к лейтенанту Шойо. Он внимательно прочел текст и кивнул.

— Вы правильно поставили задачу. Я не одобряю многословия, но обычаи исполнителя, видимо, делают неизбежным употребление лишних слов. Можете отправлять задание.

Она кивнула и, развернув ноутбук в полоборота, чтобы лейтенант мог видеть экран, нажала «отправить письмо». Затем развернула его обратно, вынула из пачки сигарету, откинулась на спинку кресла и закурила.

— Вредная привычка, — заметил Шойо, — в нашей команде я быстро отучаю от этого.

— Не сомневаюсь.

— Судя по вашему тону, Ула, вы не одобряете моих методов командной работы.

— Не одобряю, — признала она, — я считаю, что ваши методы, или, если взять шире, методы обучения, применяемые в спецчастях США, снижают эффективность человека.

— Человек это просто сырье, из которого мы сделаем бойца, — жестко сказал он.

— Боевую машину с наперед заданными свойствами, — подсказала она.

— Да, — согласился Шойо, — это многословнее, но более точно отражает суть обучения.

— Нэд, вы смотрели «Звездный десант» Верховена? — спросила Ула, — Фантастика начала века о войне землян с инопланетными насекомыми, арахнидами?

— Смотрел. Это неплохой фильм о будущем армии и общества. У него есть недостатки, но они не имеют значения.

— А как вы считаете, Нэд, кто больше похож на боевые машины, люди или арахниды?

Возникла пауза. Шойо надолго задумался. Ула была бы готова поспорить на двадцатку, что он мысленно прокручивает в своем мозгу кадры из фильма, эпизод за эпизодом. Но принять это пари было некому. Да и как проверить, что крутится у человека в мозгу? Тут ее мобильник выдал мелодию из шлягера «Oku manakoa a e hiva». Звонил доктор Лян. После обмена ритуальными любезностями, он извинился, что не может в данный момент сам заняться тем важным делом, о котором ему сообщила доктор Хок, и потому попросил сделать это доктора Мо, весьма и весьма достойного человека, и хорошего друга.

Лейтенант Кабреро сидел за столом в расстегнутой до пупа форменной рубашке, и хлебал кофе из пинтовой кружки. Брайана он встретил в своем обычном стиле:

— Привет, Нолан. Тебе уже сказали, что я самый большой раздолбай на этой базе? Если еще нет, то я тебе говорю. Садись, наливай себе кофе. У тебя аллергии на шоколад нет? Если нет, тогда хватай. Это наш, местный, без всяких там консервантов.

— Ну, нормально, — сказал сержант, — я думал, Дик прикалывался на счет тебя.

— Это, в смысле, Пауэл? — уточнил Тино, — а что он про меня сказал?

— Что все разговоры у тебя о бабах и выпивке, — ответил Брайан, наливая себе кофе, — я одного не могу понять, на хрен тебе поручили с нами возиться?

— Это же элементарно. Начальство считает, что я единственный парень, который может выведать у вас секретный рецепт кентуккийского виски.

— Понятно. То есть, не скажешь.

— Ага, — подтвердил лейтенант, — это, по ходу, служебная тайна.

— Ладно. А спрашивать-то про что будешь?

— Про методы пропаганды. Типа, формирование образа врага, нагнетание ненависти, и все прочее в том же роде.

— В жизни бы не подумал, что эта фигня кого-то интересует, — сказал Брайан, разжевывая плитку шоколада, — А неплохой, кстати. Где делают?

— На Фиджи, — ответил Тино, — А пропаганда это не фигня, это военная психология. Про нее вот такие тома написаны (он развел руками, показывая объем томов).

Брайан кивнул и стал молча, не торопясь, пить кофе. Лейтенант Кабреро улыбнулся и пояснил:

— Эй, бро, расслабься. Я читал вашу инструкцию о том, что можно говорить в плену, а что нельзя. Я тебя не спрашиваю про имена, должности, расположение и порядок подчинения воинских частей, тактические планы и технические характеристики новых вооружений. Я тебе не буду задавать вопросы, на которые ты должен (цитирую) «молчать при любых условиях». Я тебя буду спрашивать только про то, на что ты должен (цитирую) «давать очень приблизительные ответы». Ну что, годится?

— Попробуй, — согласился Брайан.

— Вопрос, — сказал Тино, — С кем ваша пропаганда ассоциирует меганезийцев? С какими-нибудь несимпатичными режимами прошлого, с какими-нибудь злодеями. Или, может, вообще с какими-то животными?

— Ну, извини, чувак. Ты сам спросил. Прежде всего, у вас тоталитарный террористический режим. Вы практикуете массовые казни инакомыслящих и подавляете все виды свободы. Вы не признаете никаких человеческих прав, даже самых элементарных: на семью, дом, религию. Затем, вы агрессивны, вы вторгаетесь на соседние территории, и совершаете там акты геноцида. У вас культ наркомании, проституции, порнографии, вы экспортируете разрушение моральных устоев с целью ослабить и поработить свободный мир. Да, я чуть не забыл, у вас официально существует рабство. Любой человек по приговору трибунала заковывается в ошейник (Брайан постучал ногтем по своему ошейнику) и отправляется в концентрационный лагерь, где его принуждают работать, пока он не умрет от недоедания. Ваше правительство готовит новую мировую войну, в которой будут применяться самые варварские средства уничтожения — ядерные, химические, биологические, генетические. Вы уже сейчас проводите опыты по заражению целых народов смертельными болезнями. Кроме того, вы снабжаете оружием и деньгами мафию, террористов и наиболее жестоких диктаторов в разных странах третьего мира… Это так, в общих чертах.