Оксана Демченко - Безупречный враг

Когда сирена Пэи окончил обучение, ему дозволили ненадолго посетить родной дом, к тому времени опустевший и обветшалый. Старший брат погиб в море, родители вконец обеднели и снова вернулись на малые острова. Будущий сторонник Гооза просил наставника о милости, еще не поздно было выкупить брата-близнеца и вернуть родителям надежду на достойную жизнь. Пэи отказали.

— Знаю, памятная была история, как же, — усмехнулся Боу. — Мальчишка переплавил и продал золотой знак сирены, ракушку, которую следует носить на шее, никогда не снимая. Лодку купил, брата вернул домой. Наставник собирался казнить его за нарушение правил, а всю семью отослал на берег неоткупленных. Парнишка вышел из себя и такого наворотил! Как еще все живы остались… Дюжина стражей лечилась в главном храме.

— И наставник лечился? — с интересом уточнил газур.

— Нет, — брезгливо передернул плечами Боу. — Я порезал ему связки и отправил таскать кошель откупа вместо семьи нашего малолетнего плавильщика золота. Спрашивал малыша — почему не дал знать старшим, почему не пробовал дойти до араави Граата? Пэи смотрел в пол и молчал. Всегда молчал, ну что с ним делать! Зато там я нашел моего ученика, этот-то не молчал. Если бы не его упорство, наставник сгноил бы Пэи.

Второй хранитель вздохнул и продолжил рассказ. Он удостоился редкой чести — уехал через полгода в столицу, а приятель остался на Поути. Жену себе Пэи нашел на берегу неоткупленных, когда забирал оттуда семью. Совсем девчонка была, сирена забрал ее из благодарности, выплатив жалкие медяки. Будущая жена Пэи долго ходила за его больной мамой на страшном берегу. Делилась скудной пищей. Это было двенадцать лет назад. Как дальше сложилась жизнь бывшего приятеля, хранитель не знал. Поколебавшись, он нехотя добавил: тот не простил храму жестокости наставника к его семье. И вмешательство Боу ничуть не изменило к лучшему уже твердо устоявшееся отношение.

Газур кивнул, тронул пальцами листок и попросил главного хранителя рассказать на словах, что ночью вспомнил пленник. Боу прикрыл глаза, жестом отпустил ученика и заговорил неторопливо, иногда морщась. Растревоженная рука снова мучительно болела, а отдыха ей не давали.

Сирена Пэи действительно не простил храму обид. Когда Гооз предложил ему попытаться изменить порядок на островах, охотно согласился. Он видел в жизни не так много хорошего, чтобы жалеть других. Пэи счел, что если жертвы неизбежны, их можно и нужно принести.

По указке Гооза он стал усерден. Капля божья в его крови была полновесна, старания Пэи быстро заметили. Через полгода юного служителя храма взяли в службу охраны держателя ветви, начали приглядываться, поощрять. Ведь одумался человек, бросил говорить глупости, стал вежлив, усерден в занятиях. Даже услужлив, а это тоже для многих важно. Когда лодка с багряным парусом в золотых узорах пришла к пирсу самого богатого таора, Пэи отрядили охранять берег. Он ожидал такого события: на весь Поути — всего-то четыре сильных сирены, причем время старших сирен принадлежит храму. А он молод, услужлив и силен как боец.

Гооз знал о прибытии корабля газура, он поддерживал взаимно полезные отношения с вауром. Велел сирене острова Поути всего лишь не замечать троих человек, прибывших за несколько дней до появления лодки его великолепия в поселок рыбаков. Попросил считать местными. А если охрана ваура, храма или самого газура решит иначе, убедить воинов не беспокоиться. Для этого у него достаточно меда в голосе.

Газур хищно наклонился вперед:

— Кто были те трое?

— Ближайший помощник Гооза и два бывших стража, обоих нашли в океане у острова Поути седмицу спустя после гибели вашего отца, — ответил Боу. — Лучший способ обеспечить молчание, не так ли?

— Помощник теперь на севере? — напряженно уточнил Яоол.

— Трудно сказать, — усмехнулся Крид. — Моя Сказка накормила этим ядовитым типом кракена, по-вашему — гигантского спрута. Не подавился, но где он теперь…

Яоол откинулся на спинку кресла. Усмехнулся. Он так давно ждал случая отомстить, а управились без него. Глянул на Онэи. Может, так даже лучше? Бывший ваур вполне доступен для допросов и наказания. И он достаточно далеко от столицы, никому не испортит сна. К тому же храм не жалует вауров.

— Где этот…

— За дверью, если ваше великолепие имеет в виду Пэи. В одной из комнат поблизости, так точнее.

— Я уже говорил, что завидую араави, которому вы служите?

— Да. Звать?

Яоол задумчиво кивнул. Вчера они видели сирену упрямо молчащим и готовым умолять. Сегодня Пэи был спокоен. Он без внутреннего сопротивления встал на колени и поклонился газуру, затем кивнул прочим. Замер, склонив голову и ожидая приговора. Правитель некоторое время молчал. Потом с сомнением пожал плечами, покосился на Крида. Вздохнул:

— Боу, его голос можно восстановить?

— Нет. Сирене, который совершил серьезное преступление против Древа, всегда режут связки.

— Где его семья?

Плечи Пэи снова напряглись.

Крид глядел на невысокого оримэо с жалостью. Мог бы быть неплохим хранителем. Упорный, неглупый, по-своему преданный — иначе не ценил бы семью. Но всю жизнь его родным что-то угрожало, и за грехи сына их наказывали, унижали, презирали… От любого обладателя власти Пэи уже не ждет ничего хорошего. Небось гадостей со стороны Гооза боится не меньше, чем мести газура.

— Завтра будут у меня, на Тиио, — уверенно сообщила девушка. — Все бывшие неоткупленные столичного берега теперь там, араави разрешил. Близких этого человека никто не найдет в новом поселке, там все с разных островов, с Поути тоже имеются люди, семей пять. А что?

— Знаешь, этот бывший сирена такой жалкий… — посетовал газур. — Даже не достоин мести. Боу, пусть он вычистит остров, где жили неоткупленные. Пусть трудится один и усердствует до последнего клока водорослей, а то неудобно мне, повелителю, за неопрятный вид бухты Гоотро. Скоро прибудет король тэльров, такое событие…

— Отвезем и проверим, — кивнул хранитель. — Затем?

— На Тиио, без права переселения и перемещения на прочие острова. — Газур глянул на Онэи. — Может, хоть жена его вразумит, раз этому человеку небезразлична ее судьба. Бывают ведь на свете умные женщины.

Боу кивнул с явным облегчением. Пэи замер, не в силах понять сказанного. Он был готов умереть, ожидая лишь указания на степень тяжести преступления и болезненности своей неизбежной кончины. Он совершенно не предполагал, что может выжить.

Крид, к общему изумлению, энергично замотал головой:

— Мы с вами как дети, не помним недавних событий. Он молчал на допросе у Боу, но только он же, вот этот человек, испуганно ныл, раскрывал очень важные сведения Парси, который всего лишь лишил его зубов. В гавани Дильша, у маяка. Где же правда и кому он лгал?