Баркер Клайв - Пятый доминион

- Да. Ее звали Целестиной.

- И что с ней случилось?

- Я не знаю. Я исполнил то, о чем меня попросили, а после этого...

- Что с ней случилось? - повторила свой вопрос Кезуар с большой настойчивостью.

- Она умерла, - пустил Дауд пробный шар. Убедившись, что версия эта никак не была подвергнута сомнению, он подхватил ее с новой убежденностью. - Да, так все оно и случилось. Она погибла. Думаю, во время родов. Понимаете ли, ее оплодотворил сам Хапексамендиос, и ее несчастное тело не смогло вынести такой ответственности.

Манера Дауда была слишком знакома Юдит, чтобы обмануть ее. Она знала ту звучность, которую он вкладывал в свой голос, когда лгал, и прекрасно различила ее сейчас. Он отлично знал, что Целестина жива. Однако его предыдущее признание о том, как он был сводником Хапексамендиоса, было лишено всякой напевности, что, судя по всему, указывало на его правдивость.

- А что случилось с ребенком? - спросила у него Кезуар. - Это был сын или дочь?

- Я не знаю, - ответил он. - Честное слово.

Еще одна ложь, и на этот раз ее почувствовала и Кезуар. Она ослабила петлю, и он упал вниз на несколько дюймов, испустив всхлип ужаса и в панике цепляясь за щупальца.

- Держите меня! Ради Бога, не дайте мне упасть!

- Так что насчет ребенка?

- Что я могу знать? - сказал он, и вновь по щекам его потекли слезы, на этот раз настоящие. - Я - ничто. Я - вестник в трагедии. Копьеносец.

- Сводник, - сказала она.

- Да, и это тоже. Я признаю это. Я сводник! Но это ничего не значит, ничего! Скажи ей, Юдит! Я ведь из актерской братии! Обычный никудышный актеришко!

- Никудышный, говоришь?

- Никудышный!

- Ну тогда спокойной ночи, - сказала Кезуар и разжала щупальца.

Они проскользнули у него между пальцами с такой внезапной быстротой, что он не успел ухватиться покрепче и упал, как повешенный, над которым перерезали веревку. В течение нескольких мгновений он даже не проронил ни звука, словно не мог поверить в случившееся, до тех пор пока кружочек дымного неба у него над головой не уменьшился до размеров булавочной головки. Когда крик наконец сорвался с его уст, он был пронзительным, но кратким.

Когда он прекратился, Юдит прижала ладони к камням и, не поднимая глаз на Кезуар, прошептала слова благодарности, отчасти за свое спасение, но в не меньшей степени и за уничтожение Дауда.

- Кем он был? - спросила Кезуар.

- Я знаю об этом очень мало, - ответила Юдит.

- Мало-помалу, - сказала Кезуар. - Именно так мы и сумеем понять все. Мало-помалу...

Голос ее звучал утомленно, и когда Юдит подняла голову, она увидела, что чудо оставляет тело Кезуар. Она бессильно опустилась на землю, щупальца втягивались в ее тело, а благословенный синий цвет постепенно уходил из клеток кожи. Юдит с трудом поднялась на ноги и отошла от края дыры. Услышав ее шаги, Кезуар сказала:

- Куда ты?

- Просто хочу отойти от колодца, - сказала Юдит, прижимая лоб и ладони к желанной прохладе стены.

- Ты знаешь, кто я? - спросила она у Кезуар спустя некоторое время.

- Да... - прозвучал тихий ответ. - Ты - это я, которую я потеряла. Ты другая Юдит.

- Верно. - Юдит обернулась и увидела, что, несмотря на боль, на лице Кезуар светилась улыбка.

- Это хорошо, - сказала Кезуар. - Если мы останемся в живых, то, может быть, ты все начнешь сначала за нас обеих. Может быть, ты увидишь те видения, к которым я повернулась спиной.

- Какие видения?

Кезуар вздохнула.

- Когда-то меня любил великий Маэстро, - сказала она. - Он показывал мне ангелов. Они обычно прилетали к нашему столу в солнечных лучах. И я думала тогда, что мы будем жить вечно, и мне откроются все тайны моря. Но я позволила ему увести себя от солнечного света. Я позволила ему убедить меня в том, что духи не имеют никакого значения. Что имеет значение только наша воля, и если она хочет причинить боль, то в этом и состоит мудрость. Я потеряла себя за такой короткий срок, Юдит. Такой короткий срок. - Она поежилась. - Мои преступления ослепили меня задолго до того, как это сделал нож.

Юдит с жалостью посмотрела на изуродованное лицо сестры.

- Надо найти кого-нибудь, кто помог бы промыть твои раны, - сказала она.

- Сомневаюсь, что хоть один доктор остался в живых в Изорддеррексе, - сказала в ответ Кезуар. - Они ведь всегда первыми идут в революцию, правда? Доктора, сборщики налогов, поэты...

- Если никого не найдем, я сама этим займусь, - сказала Юдит, отважившись покинуть безопасную стену и направляясь под уклон к тому месту, где сидела Кезуар.

- Я думала, что видела вчера Иисуса Христа, - сказала она. - Он стоял на крыше с широко раскинутыми руками. Я думала, он пришел за мной, чтобы я смогла исповедоваться. Поэтому я и пришла сюда. Чтобы найти Иисуса. Я слышала его вестника.

- Это была я.

- Ты была... в моих мыслях?

- Да.

- Стало быть, вместо Христа, я нашла тебя. Похоже, это еще более великое чудо. - Она потянулась к Юдит, и та взяла ее за руки. - Не правда ли, сестра?

- Пока я в этом не уверена, - сказала Юдит. - Этим утром я была самой собой. А кто я теперь? Копия, подделка.

Последнее слово вызвало воспоминание о Блудном Сыне Клейна - Миляге, мастере подделок, человеке, наживающемся на таланте других людей. Может быть, именно поэтому он пылал к ней такой страстью? Не увидел ли он в ней какой-то тонкий намек на свою собственную подлинную природу? Не последовал ли он за ней из любви к тому обману, которым она была?

- Я была счастлива, - сказала она, думая о тех временах, которые она провела вместе с ним. - Наверное, я никогда этого не понимала, но я была счастлива. Я была самой собой.

- И осталась.

- Нет, - сказала Юдит, чувствуя, что отчаяние подступило к ней так близко, как никогда на ее памяти. - Я - часть кого-то другого.

- Все мы - лишь фрагменты, - сказала Кезуар. - Независимо от того, рождены мы или сотворены. - Она сжала руку Юдит. - И все мы надеемся снова обрести целостность. Отведи меня, пожалуйста, во дворец. Там нам будет безопаснее.

- Пошли, конечно, - сказала Юдит, помогая ей подняться на ноги.

- Ты знаешь, куда идти?

Она ответила, что знает. Сквозь мрак и дым, стены дворца по-прежнему нависали над городом, и даже расстояние не скрывало их огромности.

- Нам предстоит долгий подъем, - сказала Юдит. - Можем добраться только к утру.

- В Изорддеррексе долгие ночи, - сказала Кезуар в ответ.

- Но не вечно же они длятся, - сказал Юдит.

- Для меня - вечно.

- Извини. Я не подумала. Я не хотела...

- Не извиняйся, - сказал Кезуар. - Мне нравится темнота. В ней мне легче вспоминать солнце. Солнце и ангелов за столом. Не возьмешь ли ты меня под руку, сестра? Я не хочу снова потерять тебя.