Татьяна Чернявская - Ферзи

«Если и двор проектировал тот самый мозговёрт, что создавал этот домик, то мне проще сразу здесь под кустом заночевать», — раздражённо фыркнула девушка, понимая, что в сумерках скорее покалечится или провалится к одному из жителей вкопанных кувшинов, чем обнаружит выход из этого места.

Чем больше она сидела и бездумно пялилась на слишком вызывающий и очевидный просвет в изгороди, будто специально оставленный перед какой-нибудь хитроумной ловушкой, тем больше хотелось залезть обратно в пустую комнату. Там было чуточку теплее.

Танка даже подняла повыше ведро, чтобы поставить обратно на подоконник, как обратила внимание на какую-то возню, едва заметную в густых сумерках. Сперва девушка приняла её за волнение какой-нибудь притомившейся в неволе нижити, но что-то отдалённо напоминающее интуицию заставило её выглянуть из-за кустов. Высокая чуть сгорбленная мужская фигура с неестественно поджатой к груди рукой, матерясь и рыча, пыталась вытянуть одного из жителей кувшина самым что ни наесть хамским и варварским методом, заставившим любого нежитевода затрястись в нервном припадке. Нежити такой подход тоже не пришёлся по нутру. Неведомая тварь визжала, шипела и всячески сопротивлялась извлечению из такого удобного и привычного убежища. Осенив неприятную парочку защитным знаком, исключительно профилактики ради, духовник укрепилась в своём решении вернуться в здание, пока на диво упёртый мужик не выволок тварь наружу. Вдруг в скупых, едва пробивающихся сквозь подлесок лучах, больше напоминающих сигнальные кострища мелькнул знакомый медный отблеск кос, принятых сначала за щупальца. От удивления Танка едва не выронила своё ведро: пожалуй, на нежитеводческой псарне она встретить боевую подругу была готова меньше всего.

С ловкостью коня тяжеловоза, притом довольно старого и слегка хромого, Яританна Чаронит перевалилась через изгородь и, пошатываясь, подошла к пыхтящему от натуги мужчине (всё же одной рукой вытаскивать активно сопротивляющуюся девицу ему было тяжеловато). Особого страха или трепета она не испытывала, порядком подустав от творящегося вокруг безобразия. Вблизи становилось заметно, что вторая рука у бандита сломана и, болтаясь на привязи, лишь мешалась, лишая последней устойчивости.

— Чё вылупился? — злобно рявкнул тот, не удосужившись даже обернуться. — Помогай!

Тяжело вздохнув, чародейка с кряхтеньем подняла на вытянутых руках ведро и из последних сил нахлобучила на голову незадачливому мужчине, сразу же стягивая силой заклятую за время совместного блуждания по коридорам землю, пока жертва не успела опомниться. Человек тут же разжал пальцы с чужой шевелюры и, заходясь беззвучным хрипом, повалился на землю, судорожно царапая окаменевший кокон вокруг лица. Танке даже пришлось отойти в сторону, чтобы ненароком не схлопотать спонтанное заклятье или удар ногой. Конвульсии его, впрочем, длились не долго и к тому времени, как Алеандр, заинтересованная странным шумом снаружи, выглянула из своего кувшина, всё было уже кончено.

— А я уже думала, что не представится возможности испробовать мою гениальную идею, — с вымученной улыбкой глянула на неё Яританна, невольно передёргивая плечами и уже прикидывая, где можно накопать свежей земли.

— Офигеть не встать, — пропыхтела травница, подтягиваясь из дыры на крае плаща своего недавнего обидчика. — Чуть скальп мне не снял, угробец! Мне, кажется, даже щёки болят. Тан, пни там его за меня, пока я немного разомнусь, а то всё тело затекло в этой яме. Я уже думала так и останусь здесь. Представляешь, изнутри решётка совсем не двигается, хотя сюда я провалились без каких-либо проблем.

С оханьем и жалобными стонами Эл принялась растирать грязные расцарапанные ладошки и сбитые коленки, изредка недовольно косясь на лежащее без движение тело, словно опасаясь новой порции отменного тягания за волосы. Говорить ей, что подняться обидчик может только после перерождения, Яританна отчего-то не решилась.

— Ну и видок у тебя! — нервно хохотнула травница, неуверенно топчась возле подруги, не зная: обнять ту от избытка чувств или предложить одно из своих платьев. — Хотя, я, наверное, тоже хороша. Ничего, я уже вызвала Арна, нам осталось…

Неясная тень, сливающаяся в один смазанный росчерк, с гортанным рыком взвилась из только что освободившегося проёма, расшвыривая в стороны куски глины и потерявших смысл креплений. Её выгнутая горбом спина на миг блеснула в небе потревоженным защитным куполом, и вот на краю псарни грузно приземлилась освободившаяся нежить. Длинное, в три-четыре локтя, жилистое тело с характерным кошачьим прогибом и нервно вздёрнутым лысым хвостом, лишь кончик которого покрывали короткие, подрагивающие иглы, заканчивалось жуткой вытянутой мордой, отдалённо смахивающей на крокодила или саламандру. Передние лапы, слегка поджатые к впалой груди, мелко тряслись, сбрасывая с кончиков когтей разноцветные искры.

— Её, наверное, о защитный купол контузило, — шёпотом заметила Алеандр, лихорадочно подбирая подолы своего сборного платья. — Предлагаю тикать.

— Ага, — заторможено кивнула в ответ духовник и первая рванулась прочь, не особенно разбирая дорогу.

В этот момент блондинка и думать забыла о вбиваемых в голову правилах поведения в присутствии нежити и наличии в здании окон и дверей, инстинктивно рванувшись к самому высокому дереву в округе. У самого граба её нагнала травница, попискивающая от боли в затёкших мышцах, и с проворностью белки взлетела вверх по стволу, несмотря на неудобные юбки, раненые ступни и головокружение. Испуга и первичного настроя Танки хватило на два не слишком результативных прыжка и покорение самой нижней ветки, что, будучи некогда сломанной, не возвышалась над землёй и на полметра. На этом силы и надежды на счастливое спасение покинули духовника.

— Нет, ну какая же ты беспомощная, право слово, — ворчливо возмутилась Алеандр, ловко перегибаясь со своей ветки и пытаясь втянуть следом менее подготовленную подругу. — Уф, отожралась как! На диету! Пора на диету! Лучше вообще есть перестань.

Заинтересовавшись устроенным копошением, монстр несколько раз бездумно встряхнул своей уродливой головой, словно пытаясь сбросить последствия тесного общения с мощным заклятьем, и, пошатываясь от удара, двинулся на звук, ловко обходя крышки чужих кувшинов. Побеспокоенные его вызволением твари дружно забились в своих узилищах, силясь также порвать ненавистные путы и пронзительно голося от боли и бессилия. В образовавшемся гаме нежить слегка подрастерялась, припала к земле и, широко раздувая перепончатые ноздри, принялась вынюхивать своих негаданно скрывшихся жертв.