Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)

Мы подплыли к городу, когда уже начало темнеть и стали на якорь за пол-лиги до места, где левый берег Лерши сильно понижался, а она сама становилась шире, образуя сильно вдающуюся в берег бухту, в которой и был построен порт. Люди неплотно поели и немного отдохнули, после чего начали заполнять лодки, уключины на которых обильно смазали маслом. В первую партию Маркус меня не пустил, да я и сам не очень рвался, поскольку на причалы планировалось высаживаться не с лодок, а вплавь, да еще с оружием, а плавать я толком не умел. Конечно, я стал несравненно сильнее, чем когда-то, но сила это еще не все, к ней неплохо было бы приложить и умение. Дальше я могу рассказать о том, как проходила высадка только с чужих слов.

Лодки незаметно зашли в бухты и малым ходом почти в полной темноте приблизились к причалам, после чего с них соскользнули в воду десятка два братьев, вооруженных кинжалами и метательными ножами. Выбравшись на крайние корабли, они почти бесшумно принялись перемещаться с корабля на корабль, продвигаясь, таким образом, ближе к набережной. Выходить на причалы было рискованно, люди с магически улучшенным зрением и у гардейцев имелись. Пару раз на кораблях натыкались на спящих матросов. Рисковать мы не могли, так что живых за братьями не оставалось. Сам порт охраняли четыре наряда по три человека в каждом. Еще три десятка солдат спали тут же в караульном помещении. У караулки слегка покачивался на ветру большой масляный фонарь, который и составлял все освещение порта. Основная сложность была в том, чтобы скрытно рассредоточиться по набережной, подобравшись на расстояние броска ножа к бойцам всех четырех нарядов, чтобы при нападении никто не успел поднять тревогу. Это пришлось делать ползком, надолго замирая на месте, если кто из солдат оказывался поблизости. Выкрашенные ореховым соком тела братьев, лежащих неподвижно на набережной, заметить было очень трудно. А вот когда человек слегка приподнимался и начинал двигаться, сделать это было уже гораздо легче. Поэтому ликвидация нарядов заняла часа три и, к счастью, их за это время никто не брался сменять. Несильный вскрик, чей-то хрип и звон выпавшего из горла ножа – вот и все звуки, ставшие результатом одновременной стремительной атаки братьев на караулы. Солдаты в караулке так и не проснулись ни от этого шума, ни тогда, когда к ним пришла смерть в облике пяти братьев, неслышно проскользнувших в незапертую дверь караульного помещения. Как мы потом узнали, нам здорово повезло, что буквально за несколько дней до нашего появления находившихся здесь опытных вояк отправили драться в долину Ори, заменив их молодым пополнением. Те вряд ли позволили бы перерезать себя во сне. Дальше можно было уже не так таиться. Лодки высадили всех людей, и ушли к кораблям за следующей партией, а высадившиеся начали внимательно осматривать корабли и территорию порта. На этот раз обнаруженных людей, если они не оказывали сопротивления, уже не убивали, а сгоняли в найденное недалеко от караулки пустое складское помещение под охрану. Мы с Маркусом поплыли с третьей партией, которая помимо людей захватила еще большое количество арбалетов и болтов к ним. Следующими должны были пойти лучники, а всего до рассвета мы надеялись успеть забросить в порт тысячи две бойцов. Учитывая малочисленность местного гарнизона, этого должно было хватить. Когда в порту скопилась половина этого количества солдат и матросов, мы начали выдвижение к магистрату с целью захватить и обезвредить городскую стражу. К счастью, нам это удалось, иначе в городе мы бы не удержались. Мы почти без шума захватили и согнали в подвал магистрата семь десятков стражников, и там их заперли, оставив охрану, а сами почти бегом устремились к воротам крепости. Здесь нас впервые заметили, подняли тревогу и обстреляли из луков, без особого, впрочем, результата. Мы ответили стрелами на стрелы, и несколько человек с криками упали со стены на внутренний двор. Остальные попрятались, но начали изо всех сил лупить в било. Вот тут мы, наконец, поняли, в чем просчитались. Ротан, в отличие от Сантины, населяли не торговцы и рыбаки с корабелами, ее населяли в большинстве семьи солдат и военных матросов. И почти в каждом доме имелось оружие, и сейчас его пустили в ход. Мы начали нести потери от болтов и клинков, которые пускали в ход женщины и подростки. В тесноте городских улиц трудно было защититься, когда из окна или внезапно распахнувшейся двери в спину летел болт, или наносился удар клинком. Поначалу мои бойцы еще сдерживались, пытаясь просто отобрать оружие и запереть обезумевших женщин в домах. Но потери росли, нападения множились, и они, в конце концов, рассвирепели и начали в ответ убивать всех подряд. Ни до того, ни после я не был так близок к тому, чтобы плюнуть на все, скомандовать отход и, погрузив своих людей на корабли, уплыть домой. Наверное, меня остановило только то, что у нас просто не было возможности уйти, не взяв крепость. Лодки не успели бы эвакуировать всех, а корабли потопили бы баллисты крепости. Я смотрел на валяющиеся на городских улицах тела своих бойцов и убивших их женщин и детей, и мой счет к Ольге Шатровой стремительно увеличивался. Постепенно мы все же брали город под контроль. Нападения горожан на солдат стали реже, а из порта к нам постоянно подходило подкрепление. К рассвету всякое сопротивление прекратилось.

– Мы потеряли убитыми под четыре сотни человек, – говорил мне Маркус. – И еще почти столько же ранены, к счастью, по большей части легко. Сколько погибло горожан, пока никто не скажет. Честно сказать, я от них такого не ожидал, хотя это прекрасная иллюстрация того, что я тебе говорил о двух сотнях лет ненависти. Не простое это будет дело – создать из двух королевств одно. Кто-то это примет легко, а кто-то и вот так.

Он показал рукой на улицу, где в двадцати шагах от нас лежал мертвый мальчишка лет тринадцати с почти перерубленной шеей. Рядом с ним валялся разрубленный арбалет.

– Прежде чем их всех убьют, – сказал я ему, имея в виду защитников крепости. – Я их заставлю собрать и похоронить все тела с улиц. Ведь не могли не знать, сволочи, чем все закончится!

– В такие мгновения редко думают головой, – ответил он. – Но лично я ничего против не имею. Не важны намерения, важны последствия. Что будем делать с крепостью? Их там должно быть очень мало, но мне не хочется опять терять людей.

– Мне этого хочется не больше твоего. Поэтому посылай людей за минами. Парочки, я думаю, хватит. И пусть возьмут кого-нибудь из местных в качестве проводника. Должен же здесь быть хоть кто-то вменяемый.

Мины притащили ближе к вечеру. Наши матросы попытались сделать еще несколько рейсов по светлому времени, чтобы подвести еще подкрепление, но из крепости по ним довольно точно выстрелили из баллист. Попасть не попали, но ядра упали в опасной близости от лодок, окатив гребцов водой, и было принято решение больше так не рисковать. С прибытием мин судьба крепости была решена. Наши лучники не давали защитникам крепости высунуть из-за стен носа, поэтому братья спокойно поднесли и уложили мину под ворота, запалили фитиль и поспешно удалились. Первым взрывом сорвать ворота не получилось, их только вогнуло внутрь и вырвало несколько петель. Пришлось пожертвовать еще одной миной, после чего остатки ворот, кувыркаясь, улетели во двор крепости, убив при этом пару ее защитников. Остальные, очумело тряся головами, побросали свое оружие на брусчатку двора. К кораблям тотчас же отправили лодку, и вскоре наш флот уже вошел в гавань и занял те причалы, где раньше швартовались захваченные нами военные корабли.