Терри Брукс - Продается волшебное королевство. Черный единорог

С северного края леса, будто вырванные чьей-то могучей рукой, летели деревья, травы и кустарники. В открывшийся коридор ворвался и заревел ветер, яркими белыми вспышками засверкал свет. Микс и его крылатый демон инстинктивно отпрянули, бесенята с визгом упали на землю.

Раскаты грома сменились топотом копыт, и из сумрака выехал готовый к битве Паладин.

Не веря своим глазам, Микс взвыл от ярости. Объятых ужасом бесенят уже разнесло во все стороны, как сухие листья, дрожащие на конце метлы. Бесенята не хотели иметь дело с Паладином. Микс повернулся, крепко прижимая к груди волшебные книги. Он прокричал что-то бессвязное спящему сзади чудищу, и демон с шипением ринулся вперед.

Паладин слегка повернулся, белый конь, почти не замедляя шага, двинулся навстречу демону.

Из пасти демона вырвалось пламя и окутало приближающегося коня и всадника. Но Паладин прорвал огненную стену и поскакал дальше, боевое копье попало в точку. Демон еще раз выдохнул пламя, и огонь снова обрушился на странствующего рыцаря. Ивица подняла голову и увидела, как конь и рыцарь в серебряных доспехах исчезают в пламени. Сильфида вдруг поняла — если Паладин здесь, значит, Бен совсем рядом!

На поляне искры взвивались ввысь от трав и обжигали окружающие деревья. Все мгновенно пожухло от опаляющего жара. Но вот Паладин снова вышел из пламени, от коня и доспехов шел дым и сыпалась зола. Конь почти подмял под себя демона, всадник занес копье. Демон слишком поздно почувствовал опасность, развернул крылья и попытался взлететь. Но копье Паладина раскололо чешую, пробило панцирь и пронзило мощную грудь твари. Чудище взвыло и отпрянуло назад, боевое копье застряло внутри. Демон попробовал встать, слабо взмахнул крылами и не смог подняться в воздух. Сердце демона не выдержало, и он упал на землю. Рухнул на выжженную траву, содрогнулся и замер.

Паладин прекратил нападение и отъехал подальше от умирающего чудовища. Потом он снова повернул назад, обнажил огромный широкий меч и направил белого скакуна к Миксу, чтобы завершить поединок.

Но Микс уже подготовился.

Суровое старческое лицо с резкими чертами напряглось от сосредоточенности, тонкие губы колдуна растянулись так, что стали видны зубы. Он призывал на помощь все волшебство, которым владел.

На середине пути между приближающимся рыцарем и поджидающим его колдуном вспыхнул зловещий зеленый свет. Микс что-то выкрикнул и застыл. Мотнул головой, и зеленый свет взметнулся языками пламени.

Из огня показалась шеренга вооруженных скелетов на ободранных клячах, полузмеях-полукозах. Ивица считала. Три, четыре, пять — всего их было шесть. В костлявых руках скелеты держали широкие мечи и булавы. Голые черепа улыбались застывшими улыбками. И лошади, и седоки были черны как ночь.

Они разом повернулись и стремительно поскакали на Паладина. Он бросился им навстречу.

Ивица смотрела, как разворачивается битва, сидя возле черного единорога. Сознание вернулось к сильфиде, мысли были ясными. Она видела, как Паладин и уродливые всадники сошлись, раздался лязг металла, взвилась пыль, и один из уродцев грудой костей полетел вниз. Бойцы развернулись и бросились друг на друга, шум столкновения был ужасен. У Ивицы перехватило дыхание, ее мысли сосредоточились не на Паладине, а на Бене. Где он? Почему его не видно? Почему король Заземелья не рядом со своим рыцарем?

Еще один уродец рухнул на землю кучкой костей, затрещавших, как сухие ветки, под копытами коня Паладина. Паладин отъехал прочь, повернулся и помчался на третьего всадника, огромный широкий меч засверкал серебряным светом, описывая смертельную дугу. Оставшиеся всадники съехались, ударили по рыцарю, раздался скрежет, от доспехов полетели искры, всадники теснили Паладина назад.

Ивица поднялась на колени. Паладин был в опасности. Над костями трех поверженных уродцев вспыхнул зеленый огонь, из дыма восстали шесть новых скелетов и присоединились к своим дружкам. У Ивицы захолонуло сердце. Скелеты удвоили мощь. Теперь их было слишком много на одного Паладина.

Ивица вскочила на ноги, решимость придавала ей силы. Тьюс, кобольды и гномы были по-прежнему скованы и беспомощны. Абернети все еще лежал без чувств. Микс всех их вывел из строя. Никто не может помочь Паладину, кроме нее, Ивицы.

Никто не может помочь Бену, кроме нее.

Она знала, что делать. Черный единорог спокойно стоял рядом. Сильфида повернулась к животному, и их взгляды встретились. В зеленых глазах единорога светилось не вызывающее сомнений понимание. Ивица читала в этих изумрудинках, что ей делать, они подтверждали то, что она чувствовала сердцем.

Ивица сделала глубокий вдох, протянула руки и снова обняла единорога.

Волшебство захватило ее сразу, быстро и мощно. Изящное тело единорога вздрогнуло от облегчения, и начались видения. Они наперебой врывались в мозг сильфиды. Ивица пришла в ужас от их напора, ей хотелось кричать, но она не дала волю крику. В этот раз ее не так неудержимо тянуло к единорогу, со стремлением можно было справиться. Ей удалось овладеть собой. Тогда образы остановились, выстроились в четкой последовательности и стали возникать вновь. Тоска и боль, сопровождавшие видения, ослабели; образы стали менее яркими, но более различимыми.

Ивица начала понимать увиденное. Ее пальцы ласкали шелковистую изящную шею единорога, и в них проникало волшебство.

Раздался голос:

«Феи! Освободите меня!»

Голос принадлежал единорогу и в то же время шел из пустоты. Единорог был отчасти реальностью, отчасти иллюзией. Образы в мозгу Ивицы появлялись и исчезали, она смотрела, как они проходят. Черный единорог жаждал свободы. Он пришел, надеясь ее обрести. Он верил, что его освободят… Кто?.. Бен! Король сможет освободить единорога, потому что король обладает волшебной силой Паладина, а лишь Паладин способен противостоять опутавшим единорога чарам, чарам, которыми владеет Микс. Но единорог не нашел короля и, одинокий, отправился на поиски. Вместо короля пришла Ивица, она несла с собой золотую уздечку, которую выткали волшебники, чтобы поймать единорога, когда он давным-давно впервые вырвался на волю. Единорог боялся Ивицы и уздечки, не знал намерений сильфиды и бежал от нее, пока не понял, что она желает добра и может ему помочь, привести его к государю и освободить. Ивица узнает короля даже в чужом обличье, даже если король сам себя не узнает…

Образы замелькали быстрее, и Ивица снова с трудом замедлила их, чтобы понять их смысл. Дыхание сильфиды участилось, будто она пробежала огромное расстояние, на лице заблестели капли пота.

В ее мозгу снова раздался голос: «У короля отобрали силу, и, значит, у меня тоже! Меня нельзя освободить!»