Елена Медникова - Два крыла. Русская фэнтези 2007

И пошел, пока она не спросила зачем.

Шел, и солнце над головой у меня светило, Радо-матерь тянула ко мне теплые руки. И больше всего на свете хотелось мне в то мгновение, чтобы сын мой, что по весне родится, первым съел хлеб, который я выращу собственными руками. Уж и не знаю отчего, а это казалось мне очень важным.

Елена Медникова

НЕ-ГЕРОЙСКИЕ ДОРОЖКИ[5]

Вот так пропел небесный шансонье.Вот так решили каверзные боги.Три брата было нас в одной семье,И каждый шёл по собственной дороге.Один мой брат решил стать морякомИ бороздить земные параллели.Другой увлёкся карточным столом,А я в любви признался королеве.

С рассветом город покинули кошки. Сгинули разом, словно ни одного духа-хранителя в облике хвостатом, усатом и мурлыкающем никогда тут и не видели.

В полдень по всему городу завыли и зарычали собаки. Большие и маленькие, бездомные и цепные — псы словно взбесились все. Ощетинились, роняя пену из оскаленных пастей. Они кидались на людей, друг друга, заборы и двери. Закричали напуганные и покусанные дети. Мужчины взялись за оружие. В городе полилась кровь.

Очнувшийся от длившегося сутки транса жрец Дракона-Молнии вышел на ступени храма. Над городом клубилось нечто… тёмное. Или… нет, не тёмное, но чуждое невообразимо. Чуждое до мороза по коже, до отвращения и тошноты. Мужчина с трудом подавил рвоту. Хорошо, что двое суток без пищи. Бегом вернулся в храм. Выдернул из прессовальной машины первый попавшийся лист. Схватил угольный карандаш.

Имя. Как его имя?!! Кто оно? Откуда взялось? Или его наслали люди Тёмных Вод? Молния! Нет времени! Где, куда мальчишка запрятал эту книгу?!!

Мужчина метался по келье, расшвыривая книги и свитки. Натыкался на углы, на пол летели посуда и оружие. Он не успевал. Катастрофически.

Клубы тяжёлого маслянистого тумана заполнили улицы. Они несли с собой удушливую, ни на что не похожую вонь и парализующий страх. Туман поднялся из Нижнего города. Против всякого естества и всех законов природы.

До Верхнего города крики взрослых и детский плач долетели не сразу. А потом стало поздно. Воинов Дракона-Молнии и городскую стражу нечто лишило воли и сил. Мечи и копья выпадали из слабеющих рук. Клинки проходили сквозь вязкие клубы, не принося вреда.

Туман, обретающий на глазах плотность и формы, вонь и ужас поглотили город. Так крупная рыба заглатывает целиком мелкую рыбёшку.

Жрец последним усилием воли бросил лист папируса в ритуальный огонь. На папирусе торопливым размашистым почерком были начертаны три слова: название города и имя поглотившего их существа.

Вэрисс.

Неназываемая тварь.

— Убить такую редкую и, возможно, вымирающую Тварь?! — Кетарн наскакивал на главу пантеона драконов и брызгал слюной. — Ни за что!! Это недопустимо!! Мы должны её отловить и нетравматично оттранспортировать в место обычного пребывания! Только так!!

Боги безмолвствовали. Делали вид, что им это не смешно. Или что их вообще тут нет. Дракон-Молния наливался бешенством. Бесполезным в данном случае, потому и сдерживался.

— И как ты предлагаешь её переправить туда? — Повторить выкрикнутое сыном богини Разрушения слово Несущий Молнии не решился.

— Очень просто! — Кетарн приосанился. Богиня Разрушения прикрыла глаза ладонью. — Поймать её Сетью Фенрира и оттащить за Грань. Ну или где она там живёт обычно?

— Очень хорошо. — Хозяин Молний помолчал. — Ты знаешь заклинание Сети Фенрира?

— Нет, — легкомысленно ответил Кетарн, — но я знаю того, кто знает.

Богиня Разрушения закатила глаза. Этот мальчик безумнее его отца. Определённо!

— И кто же это? — почти ласково продолжил Отец Молний.

Кетарн взглянул на него, как на душевнобольного.

— И вы полагаете, я вам скажу?

Богиня Разрушения приподняла брови. Весьма кстати, малыш проявляет признаки благоразумия. Удивительно!

— А ты не скажешь? — Под пальцами Дракона крошечными змейками поползли молнии.

— Разумеется, нет. — Во взгляде Полукровка отблесками на стали вспыхнуло безумие Разрушения, унаследованная им сила его матери.

Пространство вокруг богини задрожало, готовое прорваться не-реальностью.

— Хорошо. — Молния-во-Плоти взял себя в руки. Битва между богами сейчас не ко времени. — У тебя есть пол-луны времени тварного мира.

Кетарн поклонился в ответ. Как младший старшему. Как положено Полукровку приветствовать Бессмертного.

Из дворца Змея Неба их вымело словно поганой метлой. Содрало с Кетарна человеческий облик. Разлохматило затейливо уложенные волосы богини.

Чёрный дракон проскрежетал когтями по плитам пола материнского дворца. Остановился, загнув кончик хвоста боевым наконечником вверх. Посмотрел на женщину. Богиня Разрушения смеялась, как девчонка.

— Что тебя развеселило, мама? — Дракон наклонил голову к правому плечу.

— Хороший мальчик, — богиня подошла к сыну, — умный мальчик. Правда, немножко сумасшедший.

— Разве ты хочешь, чтобы я стал героем?! — Кетарн искренне удивился.

— Нет, конечно. В чём разница между чудом и чудовищем? Нет её. Это только взгляд смертных. И некоторых любителей наводить порядок. — Богиня фыркнула. — Ты действительно уверен, что сможешь?

— Один — нет. Но я же один не пойду. — Дракон задрал голову, шагнул вперёд, возвращая себе человеческий облик. — Заклинания я не знаю, сил волочь Неназываемую у меня не хватит. Но у меня есть мысль, кого можно позвать на помощь.

— Ты не поделишься со мной этой мыслью?

— Извини, мама, нет, — Кетарн подошёл к богине, поцеловал ей кончики пальцев, — здесь слишком много ушей.

— Жаль. Мне до смерти любопытно.

— Я расскажу потом. Обязательно, мама.

— Хорошо. Иди. — Богиня поцеловала сына в переносицу. — Возвращайся скорее.

Полукровок сделал первый шаг, перетекая в облик дракона, и второй закончил уже в тварном мире. Взглянул на солнце, определяя, где он и когда. Щёлкнул хвостом недовольно. Пол-луны тварного мира! Это четырнадцать дней! Скуп Пастух Молний, скуп до неприличия!.

Дракон прищурился. Верхние ветры дули в нужную сторону. Кетарн прыгнул, разворачивая крылья.

Молодой дракон был на удивление вежлив и церемонен. Он говорил негромко, и каждая его фраза напоминала реплику фехтовального поединка. Глава военно-монашеского ордена Замк£ выслушал юношу благосклонно. И позволил ему поговорить с оружейником ордена.