Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

— Расплатиться за услугу, — заявил твк, — ты можешь солью.

— У меня нет соли. И за какую услугу?

— Я в беде, — пояснил твк. — Стаи моих родичей недавно оказались заманены к северным границам — им было обещано нескончаемое количество соли, — и сделал это противный маг Пендат Баард в своих вечных поисках Немеркорила. Много чего потребовал он от нас. А когда настало время платить, он направил нас на морской берег, посоветовав выпаривать волны прилива.

— Грустно слышать это, — прошептал Эвилло, — но помолчи минутку, пожалуйста, если можешь. Мои преследователи рыщут внизу.

Твк скосил глаза на троицу деоданов, которые, освещенные одинокой звездой, обнюхивали древесные корни, то и дело пристально всматриваясь в переплетение ветвей.

— Возможно, мне следует выдать тебя им, — протянул твк. — Деоданы иногда носят соль — чтобы вялить не слишком вкусных жертв.

По руке Эвилло пополз зловещий холодок. Он в смятении опустил взгляд — и обнаружил Хисс. Хисс, выросшую за время их разлуки до размеров кошки.

Внизу зашлепали ноги — деоданы пробовали влезть на дерево.

— Сдержи удивление, — посоветовала Хисс новым, брюзгливым тоном. — Нам нужно немедленно уходить. Из-за твоей глупости мы не только в очередной раз разминулись с целью, но и разделились во время путешествия. Нужно снова прибегнуть к самопереносу. Но на этот раз, ради всех пяти демонов Лумарша, думай только о безопасном месте — и, желательно, синем.

В голове Эвилло разом стало пусто. Но они с Хисс уже пульсировали, тела их распадались на атомы.

И вдруг, словно из ниоткуда, воспоминания о синеве наполнили мысли юноши — и он истолковал их как указание на еще одно временное прибежище Кугеля: таверну «У голубых ламп», ту, что была на юге, в Саскервое.

Какое же недовольство посетителей вызвало появление двоих путников, влетевших в гостиницу через высокое закрытое окно и упавших в зал вместе с градом сверкающих осколков!

Не без труда Эвилло с Хисс вылезли из огромного блюда с жареной курицей и тушеными цыплятами в земляничном соусе. Твк и стрекоза, тоже угодившие под действие самопереноса, тут же набросились на солонку.

Появился хозяин — наверное, Краснарк, тот самый, который, если верить Сказителю, встретил Кугеля. Сердито смотрели из-под густых бровей черные глаза, и тонкий шрам на лбу верзилы-трактирщика не предвещал ничего хорошего.

— Неужели мне никогда не избавиться от этих невероятных вторжений? С той роковой ночи, когда парочка негодяев затеяла здесь свою грязную игру, мерзость которой открылась мне лишь позже, беды так и сыплются на гостиницу!

— Это правда, — подтвердила пышногрудая дама в вишневом переднике, лучезарно улыбаясь Эвилло, несмотря на его необычное, сопровождавшееся разрушениями появление. — Бедного Краснарка оглушила невидимая сила, так что он угодил в нижнюю кладовку, много чего разбив и разлив — на целых девятнадцать флоринов! Кроме того, одного богатого резчика цапнул за ногу сбежавший из бака краб-сфигал, у некоторых мужчин оказались посечены бороды, потом возникли проблемы с освещением, и еще один господин провалился в отхожую яму.

— А теперь, — прорычал Краснарк, — в погребе поселился козел-кровосос Глиниц, он залег там и подстерегает моих мальчишек-слуг!

Будто бы по сигналу откуда-то снизу раздалось оглушительное зловещее блеяние — даже пол затрясся.

— Если вы взбаламутили эту тварь своим дурным падением, — пригрозил Краснарк, — я взыщу с вас двести терциев. На кону принципы Саскервоя!

Большинство клиентов к этому моменту уже покинули трактир, даже дама в вишневом переднике. Похоже, они так и не свыклись с голосом Глиница.

— Сожалею, хозяин, — потупился Эвилло. — У меня в карманах — ни медяка.

— Эй, — прошипела Хисс довольно громко — благодаря своим нынешним размерам; сейчас улитка была уже с молодого львенка, — дай ему то кольцо, что блестит в рассыпанной соли. Оно окупит все.

Эвилло поднял перстень, который, весьма вероятно, стоил больше целой гостиницы, — огромный, сине-зеленый дымчатый камень сверкал в оправе из голубого тантала с вкраплениями синего золота.

Манеры Краснарка мигом изменились.

— О, этого вполне достаточно. Прошу вас завершить ужин, который вы уже испробовали… или вы хотите, чтобы я проводил вас в умывальную?

Эвилло не удостоил хозяина вниманием. Он любовался бирюзовым огнем, горящим в сердце драгоценного камня, — пламя это, казалось, заполняло помещение, вытесняя голубоватый свет гостиничных серных ламп.

И снова Эвилло почудились загадочные туманные леса, холмы, ущелья, горы и шелковые озера, уже столько раз мелькавшие перед его мысленным взором. Ослепленный сиянием, он задумался: а что если видение, подобное фиалковым пикам Верхнего мира, однажды открывшимся Кугелю, не только помутило его зрение, но и затронуло все остальные чувства? Ибо Эвилло ощущал благоухание деревьев, цветов и воды и почти чувствовал, как гладят его лицо атласные листья.

А потом в самой сердцевине чуда появилась женщина — стройная, но с совершенными формами, с кожей, подобной белоснежному чистейшему перламутру, с длинными струящимися волосами цвета холодного рассвета. Глаза ее походили на изумруды в лавандовых сумерках. Олицетворение самой красоты видел пред собой Эвилло, и понял, что знает ее имя, и в исступлении выдохнул его:

— Твайлура Флэйм!

— Не смей при мне ругаться и сыпать проклятьями! — громыхнул Краснарк. — Знай, что я защищен амулетами. Гаси этот ведьмовской свет и давай сюда безделушку. По зрелом размышлении я вижу, что она едва покроет стоимость ужина, что уж говорить о разбитом окне и потерянных клиентах! К тому же я должен еще заплатить за изгнание козла.

В следующий момент одновременно произошло несколько событий. Резко и хрипло заговорила Хисс, посылая Краснарка в непристойном направлении. Взвыл оскорбленный трактирщик. А внизу раздался грохот, и из-под проваливающегося пола показался козел-кровопийца Глиниц.

— Прибегнем к самопереносу, — безапелляционно приказала Хисс. — Эвилло, не отрывай глаз от видения в кольце и больше не позволяй себе никаких мыслей о пристанищах твоего дурацкого Кугеля.

Сера, горевшая в трактирных лампах, взорвалась, разметав по сторонам чистейшее васильковое пламя. А потом были лишь туман и кружение.

Во все стороны до самого горизонта простирался чарующий озерный край Немеркорил. Эвилло казалось, что он уже когда-то видел эти земли, сотворенные неведомыми богами и раскрашенные во всевозможные легчайшие оттенки синего и зеленого. Небеса над головой тоже сияли переливами нефрита и лазури, и у этого света не было источника — точно живые сумерки играли под полной, добела раскаленной луной.