Юрий Пашковский - Кружева Бессмертия

— Хочешь убедить, что у меня нет шансов?

— Объясняю, что у тебя нет шансов. Моя Тень уже готова сдержать твою. И что сможет вся твоя боевая магия против умной энергии моих Грехов? Ты видел, на что они способны.

И должен понимать, что произойдет, попытайся ты сопротивляться.

Супербий напрягся и готов был наброситься в любой момент, как только Посланник отдаст приказ. Девчонка не выглядела готовой к бою. Эльфийка, кажется, вообще мечтала найти укромное местечко и плакать там без остановки. Однако она опаснее Супербия. Что там говорила Фа? Зеркальный лабиринт, после которого она обнаружила, что сражалась сама с собой? Методом исключения — остальные-то мертвы, а у Супербия некая власть над перемещениями в пространстве — лабиринт остается за эльфийкой.

— Нам не стоит сражаться, Посланник.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Но я не скажу, где Осколки. Не для этого мы бежали в Раш-ати-Нор. Не поэтому сражались с Братом и Сестрой. Не ради этого погибла Кшанэ. Но именно для этого я принял Тиэсс-но-Карана. Чтобы не позволить собрать Осколки. Чтобы Меч и Посох остались там, где находятся сейчас.

Уолт смотрел в глаза Посланнику. Некогда инфернальная пропасть, где сошлись лед и пламя. Сейчас лишь мертвая пустошь.

— Я помню, как убил Рафаила. Помню, как чуть не убил Аль-сида и Элинору, как чуть не уничтожил Равалон. Не должен помнить — но помню. Это ведь ты, да? Ты сломал скрепы Тиэсс-но-Карана, когда забирал нас в Подземелье. Ты дал Тени возможности Возрождаться полноценнее, чем когда-либо. Ты позволил мне напрямую черпать Силы Тени, обходя многочисленные запреты. И я вспомнил. Вспомнил, зачем принял Тиэсс-но-Карана.

И тогда это казалось правильным. Десятки перерождений назад Тиэсс-но-Карана казалась единственно правильным решением. Аль-сид и Элинора ушли, а он остался сторожить разъятые на части Символы Инобытия и Сверхбытия. Тот, кем был Уолт Намина Ракура тысячелетия назад, — гомункулус Нами решил стать сторожем Силы, грозившей Мультиверсуму смертью. Он еще не знал, что в нем остался зародыш Отражения, Тень, которая проснется в следующей жизни. Тиэсс-но-Карана, заклинание титанов, созданное Аль-сидом на прощание, сохраняло центр его личности, удерживало разумную душу от Колеса Перерождений, но хранило оно и Тень, желавшую вернуть Меч.

Он сдерживал память. Отказывался от воспоминаний. Усилил Тиэсс-но-Карана, упрятав первичную личность вместе с Тенью в самые дальние уголки души. Иногда Отражение не беспокоил его несколько жизней подряд. Но Тень возвращался. Всегда возвращался, маня Силой и Властью.

А теперь вернулся Посланник.

— Ты хотел подтолкнуть меня слиться с Отражением, — сказал Уолт. — Чтобы тот, кто займет мое место, помог тебе, одержимый жаждой Силы. Не вышло, Посланник. Ты сдался Тени, а я боролся. И сейчас не я подчиняюсь желаниям Отражения, а он покорен моей воле.

Мертвая пустошь. Похожа чем-то на Ничью землю, только в Тайкоре водится разумная нечисть, а во взгляде Посланника нет жизни.

— Зачем тебе Меч? Для чего твои слуги ворвались в Наос и похитили часть Книги? Она для пути Меча, а не для дороги Посоха. Чтобы вернуться в Метаон, хватит и Посоха. Очистить тело, преобразовать дух, вернуть изначальные эманации…

Посланник засмеялся:

— Вернуться, Нами? Кто сказал, что я хочу вернуться? Когда-то я желал этого, безумно желал. Давно, очень давно. Но теперь не жажду вернуться в Метаон. Это отныне не для меня. Но и Меон чужд мне. Я останусь здесь, в Бытии. С силой Метаона и мощью Меона. Я подчиню Престолы и изменю Мультиверсум! Создам свой совершенный Метаон из вашего убогого Бытия! Я возьму сам то, чего меня лишили!

— Ты — раб Посоха, Посланник.

Старик дернулся, как от удара. Побледнел Супербий. Эльфийка заплакала.

— Тень Посоха отравила тебя.

— Отравила?! — закричал Посланник. — Она спасла меня, Нами! Она — а не вы, гомункулусы, — спасла меня в Ядре Поля Силы, она не дала мне умереть! Я горел в пламени Ядра, мой разум распадался. Мой чистый дух погибал, и никто не пытался помочь. Но Посох подарил мне жизнь. Ведь ты живешь до сих пор, храня Осколки и пользуясь Тенью Меча, не так ли? Ведь он дал твоей душе бессмертие, как Посох — бессмертие мне…

— Ты ошибаешься, — сказал Уолт. И шагнул вперед. К Посланнику. Старик попятился.

— Убейте его! — взвизгнул он, выбрасывая в сторону Магистра руку с темным маревом, обретающим очертания посоха, похожего на те, какие используют при камлании шаманы Восточных степей. Из тела Уолта ответным маревом вырвалось рыжее облако пламени, чьи языки напоминали волнообразные лезвия кинжалов-крисов.

Посох и Меч столкнулись и застыли, не в силах превзойти друг друга.

Алыми парусами развернулась треугольная пирамида вокруг Уолта, и Магистр почувствовал, как жизненные токи начинают покидать его на астральном уровне существования тонкого тела. Вот оно что! Не пространством, а его астральным двойником управлял чубастый носитель умной энергии. Превращать физическое бытие в веды, блоки знания, воздействовать эфирной информацией на телесную реальность — вот какова способность Супербия, персонализированного Греха бывшего Посланника Метаона!

Стоит признать: без Тени ты бы так быстро не разобрался в искривлениях колдовского поля, дергающегося в хватке умной энергии. Уолту Намина Ракуре, боевому магу, которому еще предстояло получить первый разряд, пришлось бы трудно, не предоставь ему Меон потоки Знаков, отображающих действия Супербия в Поле Сил. По следствиям познаешь причину, по признакам вскрываешь значения. Супербий преобразовывал физическую энергию в астральную, и чтобы помешать ему, не остановить, а именно помешать, Уолт заставил магию бежать по Локусам Души так быстро, как только было возможно. Вонзившиеся в тонкое тело структуры Астрала были снесены потоком чистой Силы, алая пирамида содрогнулась, ошарашенный противник материализовался сбоку, и следовало хотя бы полоснуть его простым боевым заклятием, ударить огнешаром или ледяной стрелой, но отвлекало столкновение Теней, и трудно было из потока, горным водопадом несущегося по Локусам, вычленить нужные чары…

Пол под Супербием содрогнулся, размякшие плиты поползли по ногам носителя умной энергии. Он дернулся, обхватывающая ноги каменная слизь растворилась в алом сиянии, однако, освобождаясь, чубастый погрузился в поверхность зала до колен. За пределами пирамиды из пола протянулись гранитные руки и вцепились в вершину. По каменным пальцам пробегала розовым огнем магическая символика, Образы, Знаки, Руны и Фигуры складывались в знакомую вязь Эрканов, но в последовательностях чар не чувствовалась Сила убогов. Не было и Силы богов. В обрушившейся на Супербия магии использовалась форма, но не содержание принципов умного мира.