Вера Камша - Несравненное право

— А эти-то дивы тут при чем?

— Ты, разумеется, знаешь, что святая Равноапостольная Циала, а значит, и циалианское сестринство выбиваются в первые ряды. Еще пару столетий назад Циала считалась достаточно второстепенной святой, а уж в Тарске и Таяне и вовсе сомневались в чистоте ее одежд, а теперь тарскийская красотка обошла всю нимбоносную братию, кроме святого Эрасти, которого в Благодатных землях всегда любили… Ты об этом не задумывался?

— Как-то не до этого было.

— А мне поневоле стало до этого, когда циалианки подмяли под себя Академию. Нам, медикусам, лучше держаться подале и от синяков, и от Церкви, а уж от воцерковленных баб!..

— Симон, дорогой, давай вернемся в наше время. Что эти непорочные сестры натворили?

— У меня сложилось впечатление, что они спелись с Годоем, так как тот подарил им рубины, некогда принадлежавшие самой Циале. Не думаю, чтоб это было сделано из любви к святой родственнице.

— И что же Михай получил взамен?

— А вот тут полная неясность. Посольство циалианок прибыло в Гелань. Их приняли чуть ли не как самого Архипастыря, Илана собственноручно передала им рубины прямо в центральном храме, где они, к слову сказать, и находились. Кстати, я заметил, что эти камни отчего-то весьма негативно действуют на беременность, хотя обычные рубины никакими вредоносными свойствами не обладают…

— Симон!

— Ах да… на следующий день сестры торжественно отбыли в Арцию и сгинули где-то в Северной Фронтере. Рубины до главной резиденции циалианского ордена не доехали, непорочные девы сочли себя обманутыми, и сделка лопнула.

— И кто кого обманул на самом деле?

— Не представляю! Циалианок сопровождали тарскийские конники и их собственные паладины-охранники. Такой отряд мало кому мог оказаться по зубам.

— И вместе с тем все исчезли. Как когда-то отряд Зенона…

— Исчезли. До последнего человека. В конце концов все объяснили нападением разбойников из числа спевшихся с местными селянами дезертиров из разбитой весной арцийской армии, хотя втихаря ходили слухи про Всадников, которые зимой куда-то исчезли. Говорят — ожили, потому как наступает конец света.

— Что ж, — Роман не стал рассказывать лекарю про Кэриуна и Сумеречную, которые вполне могли поучаствовать в истреблении или пленении циалианского посольства, — будем считать, что вороны облапошили друг друга, а значит, о союзе Годоя и циалианок на какое-то время можно позабыть. А теперь, друг Симон, расскажи о себе. Где Лупе, каким ветром тебя занесло в горы, откуда взялся новорожденный гоблин и почему он рыжий?

— Лупе я оставил на Лисьей улице, но не думаю, чтобы девочка там задержалась. После гибели графа Гардани она была сама не своя…

— При чем тут Гардани?

— Ах да, ты ведь уезжал в Кантиску и ничего не знаешь. Все просто, такое случалось не раз. Лупе и Шандер любили друг друга, он погиб, она осталась…

— Но Шани жив! Он должен сейчас быть в Эланде!

— Не может быть!!!

— Может. Мы с Преданным нашли его.

— И ты ничего не сказал?!

— Ты же помнишь, что произошло, — рождение Младенца, болезнь Герики, наше бегство. Согласись, нам было не до разговоров, да и не знал я, что Лупе его любит. К тому же я поклялся тому, кто взялся дотащить больного Шани в Эланд, что буду молчать.

— А она себя мысленно похоронила вместе с ним. Когда меня забрали в Высокий Замок, Леопина наверняка почувствовала себя свободной. Уж не знаю, что она затеяла, но, готов поклясться, ее в Гелани теперь нет…

— А зачем тебя вызвали в Высокий Замок?

— Годой завел у себя собственных синяков, хотя им это имечко вряд ли подходит, так как эти достойные господа щеголяют в каких-то сероватых хламидах. Новоявленные фискалы и согнали в кучу всех, кто хоть как-то разбирался в магии, думаю, чтоб никто не проследил за их собственной волшбой. Впрочем, обращались с нами сносно, хоть и запретили любую магию, и возле нас вечно отирался синяк с Кристаллом. Правда, приходящих больных позволяли лечить, а к тяжелым нас провожали стражники, которые брали плату за лечение.

— Как же ты выбрался?

— Меня взял в помощники придворный медикус. Правду сказать, хоть он и лечил всю жизнь королей, я в этом деле понимаю поболе. Короче, не прошло и полгода, а я уже пользовал супругу регента.

— Ланку?

— Да, она ожидала наследника и очень тяжело переносила свое состояние. Принцесса не привыкла чувствовать себя плохо, с ней пришлось помучиться, к тому же она очень тяжело пережила разлуку со своими драгоценностями.

— Ты, верно, хочешь, чтобы я о чем-то догадался, — эльф укоризненно покачал головой, — но меня слишком долго не было, и я слишком устал думать.

— Придется мне покаяться, — усмехнулся медикус, — я чуть было не нарушил клятву целителя, так как полагал, что такое чудовище, как Годой, наследника иметь не должен. Но потом я одумался и решил, что младенца можно оставить в живых. Куда проще подменить мальчика (если родится мальчик) на девочку, которая не имеет никаких прав на корону. Из полдюжины дурех, которым срок выходил в одно время с принцессой, кто-то уж точно родил бы девочку.

Янка, ну ты ее тоже спас, показалась самой подходящей. Сирота-посудница, согрешила с кем-то по глупости, а о ребенке заботилась, спрашивала меня, все ли идет хорошо, приданое шила. Я и закинул удочку — предложил отдать ребенка одной знатной даме, у которой якобы рождаются урод за уродом. Девчонка пришла в восторг, что ее котенок вырастет дворянином, а она сама получит денежку и домик в деревне.

Только что мы ни удумаем, судьба окажется хитрее. Принцесса так часто меня расспрашивала о том, когда же ей срок, что я заподозрил неладное, тем паче она раз за разом наводила разговор на то, могут ли гоблины и люди иметь общих детей.

— Значит, Уррик таки стал любовником принцессы…

— Ты все знал?!

— Только что догадался. Я встречал гоблина, который любил Илану, но я и подумать не мог, что она окажется столь смела.

— Выходит, ты ее не осуждаешь? Но раньше ты, помнится, гоблинов не одобрял.

— Я поумнел, — отрезал Роман, — так, значит, принцесса родила от Уррика?

— Именно так, — подтвердил Симон, — она сама не знала, кто отец ребенка, поэтому подстроила так, чтобы, когда все началось, при ней был только я и ее старая нянька. Эта самая Катриона затащила меня в потайную комнату, заперла двери и спрятала ключи, сказав, что мы или выйдем оттуда вместе, или вообще не выйдем. Ланка тоже оказалась на высоте, редко какая женщина сохраняет в такой момент голову на плечах, а она сохранила.