Временные трудности (СИ) - Панфилов
Ксинг вспомнил внешний вид учителя и не смог сдержать смеха. Он уже неоднократно замечал, насколько превзошёл мерзавца внешностью, но именно сейчас разница была максимально очевидной. Да и как можно сравнивать ту сведённую в злобных гримасах физиономию с ясным безмятежным ликом Ксинга? Как можно сравнивать те мерзкие грязные шкуры, с бесценным костюмом из кожи огненной саламандры? Как можно поставить кривую сучковатую палку, которой он дрался, рядом с цепом — шедевром лучшего ученика Гонга Бунтао, сделанным из древесины Пурпурного Дуба и Звёздной Стали?
Тем временем слуги закочнили наряжать Ксинга, низко поклонились и удалились. Все, кроме пожилого слуги.
— Пойдёмте, мастер Ксинг, — сказал слуга. — Я проведу вас к залу для аудиенций.
☯☯☯
Ксинга было трудно удивить роскошью. В прошлой жизни он являлся младшим наследником великого рода, в этой — не только немало путешествовал, покинув родную деревню, но и ограбил бесчисленное количество башен колдунов Ахрибада, а уж те-то прекрасно знали толк в излишествах и богатстве.
Но всё равно, приёмный зал Императора впечатлял.
Множество огромных окон с резными переплётами. Полированный пол из полудрагоценных камней, алые лакированные колонны из ценных пород дерева. Драгоценные вазы и гравюры, а также роскошный золотой трон посредине зала.
Помимо Императора, величественно восседавшего на троне, в зале стояли две дюжины Нефритовых Гвардейцев, высокопоставленный чиновник и, почему-то, мастер Шицзян.
Ксинг прошёл вперёд, ближе к трону и опустился на колени. Император встал и спустился с высокого помоста. Чиновник и мастер Шицзян опустились на одно колено, стоять остались лишь гвардейцы.
— Подними голову, Ксинг Дуо, — сказал Император.
Ксинг немедленно подчинился, жадно всматриваясь в лицо Сына Неба, пытаясь запечатлеть в памяти каждую величественную черту.
— Мы довольны тобой, Ксинг Дуо, — сказал Император. — Тобой и твоей службой на пользу нашей Империи.
— Служу Императору разумом и сердцем! — немедленно отозвался Ксинг.
— Мы получили рапорт от фуйина Могао, чиновников и мастеров ци. Предатель Ли Вэй был подвергнут дознанию, так что тоже рассказал важные подробности. Твоё вмешательство помогло предотвратить серьёзный кризис, с которыми Империя не сталкивалась более трёх сотен лет. Ты проявил не только мужество и решительность, не только искусство владения ци, достойное грандмастера, но и политическую прозорливость, найдя могущественного союзника. И вот личность данного союзника пока что овеяна покровом тайны. Не хочешь ли что-то сказать?
— О великий Сын Неба, её имя — Альмирах, она — дочь морского царя, возлюбленная и будущая супруга вашего недостойного слуги. И она обладает даром контролировать морских воинов, которых презренный Шариф подчинил своей воле с помощью чернейшего колдовства!
Ксинг не мог и не собирался лгать ни в едином слове, но долгие объяснения были неуместны, а значит, ему придётся написать подробный рапорт сразу после приёма.
— Вот как? Ну значит с наградой мы не ошиблись. Было бы политически неправильно, чтобы столь важные связи поддерживал простолюдин, пусть и из той самой деревни мастеров. Встань на одно колено, Ксинг Дуо, ведь с этого момента тебе даровано наследное дворянство четвёртого ранга и право основать свой род. Также в своей милости мы оказываем доверие и позволяем тебе, Ксинг Дуо, являться пред наши очи вооружённым. Есть ли ли определённое оружие, на которое ты хотел бы испросить дозволения?
— Только цеп, о великий Сын Неба, — склонил голову Ксинг, подняв колено.
— Да будет так! Как грандмастер Империи ты имеешь право милостиво просить аудиенции, но, в связи с твоими заслугами, аудиенция будет предоставлена в кратчайший срок. Есть ли у нашего верного подданного особые пожелания? Богатство? Правительственный пост? Женщины? Земли?
— О, великий Сын Неба, — сказал Ксинг, — даже если бы у вашего недостойного подданного не было всего, что ему нужно, он не осмелился бы просить.
— Это похвальная скромность, мы довольны тобой, Ксинг Дуо. Поэтому в качестве дополнительной милости, ты получаешь право на одну просьбу. И коль эта просьба лежит в пределах наших сил, мы её удовлетворим. Но будь осторожен, Ксинг Дуо, дворянин четвёртого ранга, неуместные прошения могут вызвать наш гнев.
Ксинг молчал, признавая справедливость слов Императора.
— Ну что же, Ксинг Дуо, дворянин четвёртого ранга и грандмастер ци, вытяни руки и прими не награду, но лишь свидетельство признания твоих умений.
Он беспрекословно повиновался, и в его руки легла тёплая гладкая на ощупь нефритовая табличка, внутри которой мягко светилась искра ци самого Императора.
— Будь верен Империи, Ксинг Дуо. Не опозорь оказанное тебе доверие. Служи с честью.
Император развернулся, и его ци стала удаляться. Когда она скрылась в соседних покоях, Ксинг поднял голову.
— Аудиенция закончена! — провозгласил чиновник.
Вот только Ксинг его не слушал. Он неверящим взглядом вчитывался в золотые надписи, украшающие колонны зала для аудиенций. Где, среди мудрых изречений военачальников прошлого, высказываний предыдущих Императоров имелась ещё одна очень знакомая надпись, принадлежащая кисти Ханя Нао:
«Слабый лелеет обиды, сильный — меняет себя и мир»
☯☯☯
— Заходите, мастер Ксинг, — радушно поприветствовал его мастер Шицзян. — Не изволите ли чаю?
— С удовольствием, — ответил Ксинг, протягивая поднос. — Я тоже пришёл не с пустыми руками.
— Фузцяньские булки! — радостно воскликнул мастер Шицзян. — Редкость даже здесь, при дворе. Присаживайтесь.
— Мастер Шицзян, а вы можете обращаться ко мне на «ты»? — попросил Ксинг, усаживаясь за изящный чайный столик. — Мне всего две дюжины и я не был ни дворянином, ни грандмастером, так что такое обращение мне непривычно.
— До сих пор не мог к этому привыкнуть, — улыбнулся Шицзян. — Стать грандмастером в столь юном возрасте — огромная редкость даже для нашей богатой талантами Империи.
Ксинг сжал зубы. Он прекрасно понял, на кого мастер намекает. Если бы обстоятельства сложились по-другому и подлый Шариф устроил нападение чуть пораньше, то Ксинг стал бы грандмастером в двадцать три, на год опередив мерзавца-учителя, став лучше его и в этой части!
— Мастер Шицзян, — сказал Ксинг, когда они неторопливо выпили чаю, закусили хрустящей булкой и с удовольствием выдохнули по длинному языку огня, — простите за неуместную назойливость и за вопиющее невежество. Я много странствовал как по Империи, так и за её пределами. И теперь не могу понять, почему все знают о моей
