Николай Степанов - Дар синего камня. Дилогия (СИ)

– Анфиса, поднимайся, хватит тебе на сырой земле валяться.

Она даже не шелохнулась.

– Невыполнение приказов в военное время?!

Мелехова продолжала притворяться. Спрятав лицо в траву, она…

– Анфиса!!!

Развернув девушку, увидел, что моя рубаха в крови. Попытался нащупать пульс – его не было. Глаза… лучше бы мне их не видеть. В них не осталось ничего от моей Анфисы.

«Ну, почему!!! – мысленно застонал я. В следующее мгновение пришла спасительная мысль: – Семен! Он же целитель!»

Схватил безвольно обмякшее тело и бросился к дому. На веранде все оставалось по-прежнему. Добрался до Зайцева. Не помню, чем перерезал веревки. Стал хлестать его по щекам. Эффект нулевой. Чувствовал, что дорога каждая секунда. Извлек из тканевого мешочка серо-зеленый шарик. Сообразил, что всухомятку целитель его не проглотит. Снова кинулся к столу, наполнил стакан жидкостью из графина, растолок вилкой снадобье, с трудом влил его в рот парня. Опять попытался привести его в чувство.

– Чего дерешься? – наконец промямлил очнувшийся.

– Семен, спасай! Анфиса! – Я указал на окровавленную девушку.

Он мигом поднялся на ноги, осмотрел комнату:

– Зеркало есть?

Я побежал в дом, нашел его, снял со стены, притащил на веранду.

– Держи вот так, – показал Зайцев и сразу сник: – Извини, друг. У нее больше нет цветка.

– Что значит – «нет»?!

– Она умерла.

– Но ты же…

– Извини, Костя. Тут я бессилен. Вылечить можно только живого…

От его слов у меня подкосились ноги, чуть не выронил зеркало прямо на девушку. Семен поддержал и освободил от ставшей неимоверно тяжелой ноши.

– И как мне теперь быть? – Ледяная тоска словно заморозила все внутри.

– Надо срочно связаться с Зау.

– Держи, – я вытащил записку, – это от нее.

– Костя, еще не все потеряно, – прочитав, сказал парень.

– Наверное, ты прав. – Казалось, будто из моей души выдернули что-то очень важное, то, без чего жизнь вообще потеряла смысл. – Ты должен знать: нас с тобой заставили принять по таблетке, Степаныча с Виктором – тоже. Людмилу, Валерию и Грунева травить не стали, но забрали с собой. Анисим будет из них учеников делать.

– Где Зау?

– Ясновидящая отвлекала бандитов на себя, чтобы моя Анфиса сумела сюда пробраться. И словить пулю. – Последние слова я почти прошептал из-за спазма в горле.

– Костя! Да очнись же ты! Зау знает, что говорит. Однажды я уже потерял почти всех друзей, но благодаря ей вернул обратно. Надо только сделать то, что она говорит.

– Делай…

– Сядь сюда! – приказал он. – Сейчас проведем глубокое очищение твоих лепестков.

– Как скажешь. – Послушно взгромоздился на стул.

Парень поставил зеркало напротив меня. Собрался было начать сеанс, но первые же попытки заставили остановиться.

– Зеркало должно быть треснутым. Только не разбей его вдребезги.

Автоматически, словно робот, выполнил и эту просьбу Зайцева. Вернувшись на место, увидел в отражении лепестки. Они хоть и оставались едва заметными, но теперь даже я смог различать цвета. Неужели воздействие убийственных таблеток?

Вскоре приятель подтвердил мою мысль:

– Средство Анисима сэкономит время. Процесс идет гораздо быстрее.

– А потом оно все равно нас убьет. Хотелось бы только успеть раньше добраться до него самого. Этот тип мне чересчур много задолжал.

– И с ним разберемся.

Я поражался спокойствию Семена. Его жену и друзей забрал пришелец, от которого ничего хорошего ждать не приходится. А Зайцеву хоть бы что. Именно эти мысли заставили меня собраться.

«Хватит киснуть. Мне еще кое с кем счеты свести нужно, а времени не так много».

– Когда закончишь? – спросил целителя враз окрепшим голосом.

– Может, и за час справлюсь, а то и раньше. Главное, что пока никакой усталости не испытываю.

– Я тебе средство нашей шведки дал испить. Никак добудиться не мог.

– Ее чудодейственный порошок?

– На самом деле это скрученный из сухой травы шарик.

– Ну да, она же написала.

– Семен, а как ты думаешь остановить распространение таблеток?

– Постараюсь, чтобы они не попали в руки Анисима.

Теперь я уже начал сомневаться, кто из нас сходит с ума:

– Но они уже попали!

– Все относительно в этом мире, – как-то странно произнес Семен.

Он продолжал колдовать над моими лепестками. Теперь и я мог видеть результаты его работы. Правда, в несколько размытом виде.

– Ты умеешь поворачивать время вспять?

– Нет, но один раз мне удалось вернуться в прошлое. Главное в этом деле – шагнуть за шестую грань.

– Это как?

– Помнишь, мы с тобой разговаривали о снах?

– Было дело.

– В своих я часто вижу прообраз того камня, с которого в общем-то и начались мои странности. Внешне он выглядит как шестигранник. Цвет верхнего и нижнего основания совпадает с окрасом моих лепестков. А грани… вначале они были серые, точь-в-точь как налет твоих лепестков. Потом невзрачный панцирь начал вскрываться. И, когда последняя грань освободилась от серости, мне удалось исправить некоторые ошибки минувшего.

– Думаешь, и сейчас получится? – Я невольно скосил глаза в сторону, где лежала Анфиса.

– Очень на это надеюсь.

– Ладно, давай надеяться вместе.

А что нам еще оставалось? Только чудо могло вернуть к жизни Мелехову, остановить Анисима и спасти нас от действия коварных таблеток. Следующие полчаса мы не проронили ни слова. Может, поэтому услыхали голоса, доносившиеся со стороны открытой створки.

– Возвращаются, гады? – Я даже обрадовался, поскольку жажда мести требовала выхода.

Четверо вышли из леса и неторопливо двигались к дому.

– Только не дергайся. Последний лепесток остался.

– Вижу.

– Серьезно? – удивился он.

– Да, только изображение нечеткое.

– Хороший знак!

Зайцев принялся интенсивнее работать пальцами рук, а я внимательно следил за бандитами. Радовало, что они шли весьма неохотно. Видать, не справились с поставленной задачей.

– Ух ты! – воскликнул Семен. – А они у тебя еще и двигаются?!

Перевел взгляд на зеркало. Точно, над моей головой словно мельница заработала. Причем вращение ускорялось с каждой секундой.

– Сейчас что-то будет, – произнес я. – Глянь, что с зеркалом творится.

В отражении резко потемнело. Наши очертания начали расплываться, зато цветок у меня над головой превратился в белый диск с круглой дырой в центре.

– Парни, в доме чужаки, живую щуку им в брюки! – донесся голос Пахома.