Вера Камша - Лик Победы

– Присоединяюсь к господину Краклу, – худенький седой дворянин вскочил со своего места, всплеснул ручками и снова уселся.

– Господа, довольно единожды увидеть ызарга, чтобы при встрече узнать его соплеменника, – на мгновение сквозь усталость и досаду мелькнул прежний Рафиано – любитель притч и шуток. – Достаточно перечислить перешедших на сторону Раканов, чтобы заметить характерную особенность. Все они получили свои должности в отсутствие Первого маршала Талига по ходатайству либо Леопольда Манрика, либо Жоана Колиньяра. Все они были переведены в гарнизоны, расположенные между Внутренней Эпинэ и Олларией. Мы с уважаемым геренцием пересмотрели все приказы о смещении и назначении гарнизонных офицеров, о формировании полков Резервной армии и их дислокации.

– Совпадения исключаются, – Гогенлоэ-цур-Адлерберг с бумагами в руках неторопливо вышел вперед. – Складывается совершенно отчетливая картина. Мы имеем дело с разветвленным, умным, хорошо подготовленным заговором в центре страны, конечная цель которого до конца непонятна. Логично предположить, что Гайифа и Дриксен, опасаясь поражения в неизбежной войне, сделали ставку на смуту в сердце Талига. Против этого, однако, говорит бегство кансилльера и обер-прокурора.

– Бывших, – резко бросил король.

– Как будет угодно вашему величеству. Союз господ Манрика и Колиньяра с Гайифой невозможен. Я не могу предположить, что бывший кансилльер послал на верную смерть собственного сына. Переход армии Люра на сторону непонятно каким образом оказавшегося в Талиге Ракана стал для него полной неожиданностью. С другой стороны, для того, чтобы склонить к измене треть Резервной армии и несколько гарнизонов, нужны баснословные суммы или же какие-то иные рычаги, которых я не вижу.

Король задумчиво тронул орден Святого Франциска, надетый поверх кирасы. Святая Октавия, как же ему хочется воевать!

– Ваше величество, – Рафиано в глубине своей дипломатической души был готов кусаться, – представьте булыжник, брошенный с высокой башни. Ловить его смертельно опасно, но стоит ему упасть, и он не способен причинить вред даже голубю. Так же и армия Эпинэ. Это – камень, брошенный вражеской рукой, пока он летит, он опасен. Дайте ему упасть – оставьте Олларию! Пусть все предатели предадут, а трусы струсят, зато потом вы сможете спать спокойно. С утратой Олларии Талиг теряет только столицу, да и то лишь до весны, в крайнем случае до лета. Вряд ли выросший в Агарисе принц явит себя тонким политиком и умелым дипломатом, а его армия, без всякого сомнения, начнет грабить мирных жителей, что неизбежно вызовет сопротивление.

– Что вы предлагаете? – произнес король потускневшим голосом.

– Временно выехать в Хексберг. Герцог Ноймаринен и армия фок Варзова надежны. Так же как герцог Алва, адмирал Альмейда, братья Савиньяк и маршал Дьегаррон. Ваше величество можете полностью полагаться на высших офицеров, назначенных до начала минувшего лета, и на полки, формирование которых не оплачивал Леопольд Манрик. Верные трону войска во главе с опытным и умелым военачальником легко покончат с отощавшим мятежом. Возвращение законной власти население Олларии воспримет с восторгом, тогда как попытка удержать плохо подготовленный к обороне город приведет к ненужным жертвам.

Граф Гектор Рафиано вернулся на свое место. Они с геренцием сделали все, что могли, и даже больше, и они были правы, как Семеро Первых [111]. Другое дело, что сорвавшийся с цепи король меньше всего хотел снова оказаться на этой самой цепи. Ему нравилось править.

Солнечный луч просочился сквозь стекло и погладил Луизу по плечу. Даже осенью бывает солнце, в юности госпожа Арамона выдумывала добрые приметы, а потом им радовалась. Это очень помогало.

– Мы выслушали экстерриора, – тоном обиженного, но благовоспитанного ребенка произнес Фердинанд, – и мы хотим знать, все ли думают так же? Барон Кракл, мы вас слушаем.

Краклы отличились тем, что на клетчатое марагонское поле брякнули золотого валемского льва и сказали, что так и было. На геральдическом щите это выглядело прилично, но плащи и камзолы в черно-белую клетку живо напоминали о ярмарочных фокусниках. Барон Энталь Кракл стремительно поклонился его величеству – других для него не существовало.

– Да, нас предал генерал Люра, – заявил барон высоким, хорошо поставленным голосом, – нас предали гарнизоны Марипоз и Барсины, но почему мы не должны доверять гарнизону Олларии? Только потому, что господам геренцию и экстерриору кажется, что он перекуплен? Никаких доказательств предъявлено не было, никаких! Не считать же за таковые землеописательные карты и патенты на чины! Ваше величество, почему мы должны верить дурному и подозревать тех, кто присягал защищать Талиг и своего короля? Вспомните, как Колиньяры и Манрики клялись разоблачить заговор и получили соответствующие полномочия. И что? Они погубили тех, кто мешал им, но за их спинами расцвел настоящий заговор. Трагическая судьба супрема Придда и его семьи, страшная участь десятков других безвинных и чудовищное предательство – вот цена излишней подозрительности и вседозволенности временщиков. Ваше величество, я призываю вас принять звание Первого маршала Талига и возглавить не только оборону, но и наступление. Мы сплотимся вокруг своего короля и защитим наш Талиг. Новый Талиг, без временщиков и купающихся в своей безнаказанности убийц. Талиг, в котором есть король, сильный и любимый народом, есть его верные подданные, но нет и не может быть прикрывающихся высочайшим именем воров, лжецов, палачей. Я благодарю его величество за то, что я, всего лишь барон, сегодня впервые вошедший в Зал Меча, могу бросить вызов маститым сановникам. Я горжусь тем, что дожил до этого дня, дня единения моего короля с моим народом. Ваше величество, в вашем роду было немало славных имен, но золотыми буквами в истории Талига горят два: Великого Франциска, основавшего нашу державу, и Великого Фердинанда, сделавшего ее свободной.

– Виват Первому маршалу Талига Фердинанду Оллару! – рявкнул кавалерийский генерал.

– Ведите нас к победе!

– Ваше величество, на вас смотрит Талиг!

– Да здравствует король!

– Позор экстерриору!

– Ваше величество, – черноволосый усатый красавец лет тридцати преклонил колено перед троном, – я не верю эктерриору и геренцию. Зачем они здесь? Их место с их трусливыми сообщниками.

– Мой король, новое время требует новых людей. Окружите себя достойными.

– Владения Рафиано в Эпинэ, конечно, я далек от того, чтобы…

– Не хочу обидеть господина геренция, но ему скоро семьдесят. Он – человек прошлого, а вы, ваше величество, владыка настоящего и будущего!