Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

— Забавную книжку ты нашла. Это старый обычай, Пол. В каждом клане плуг тащила жена линдмора, главы клана. Обернувшись медведицей, конечно. Сейчас это просто праздник, очень веселый, тебе понравится.

— Ну тогда ладно, — Полли перелистнула страницу. — Вот еще. «Ежегодно на Совет Кланов собираются главы родов, и королева в знак уважения, как хозяйка дома, обносит мужчин большой чашей с ячменным пивом, делая круг от старшего к младшему. Каждый делает глоток, кланяется, а затем трижды целует королеву. Суть этого обычая в укреплении уз дружбы и взаимодействия, потому что нельзя напасть на того, с кем ты разделил еду и питье, и в признании жены короля почитаемой матерью, из рук которой не страшно принять угощение.» С едой и питьем понятно, но целоваться с кучей мужиков? Демьян?

— Обойдемся без поцелуев, — сказал он твердо, и она засмеялась. Снова уткнулась в книжку.

— Вот это мне нравится. «В Бермонте нет привычных нам детских домов и приютов. Сироты живут при кланах, откуда произошли их родители, и о них заботятся близкие родственники. Ежели таких нет — ребенка усыновляет глава клана. Считается позором, если дитя клана остается без помощи. Однако есть еще и дети людей, у которых не существует жесткой клановой системы, и родственные связи у которых довольно слабы. Их называют «королевскими детьми», потому что монарх становится их названым отцом, дает образование и помощь. Сироты живут в больших семейных домах с заботящимися о них жрецах Зеленого и их женами, и имеют право в любой момент обратиться к названому отцу за помощью.» А их там не обижают, Демьян?

— Ну кто же захочет потерять расположение Хозяина Лесов? — объяснил король, потянулся, зевнул. — Ложись, Полли, — он протянул руку за книгой, чтобы закрыть ее, и Пол с фырканьем отодвинулась, чтобы не отобрал.

— Ну подожди, последнее, — попросила она со смешком, отодвигаясь еще дальше и под одеялом закидывая на него длинные ноги. — Я быстренько. Из раздела «Брачные традиции». Тут говорится, что после свадьбы берманы-супруги предаются любви на засеянном и колосящемся ржаном поле. Опять что-то, связанное с плодородием? А если дело зимой происходит? А если вокруг ни одного поля? А если колоться будет…Демьян! Отдай немедленно! Тиран!

Книжка со стуком приземлилась на пол, ночник погас, а ее сграбастали в охапку, сжали крепко, и принцесса затихла.

— Полюш, — проворчал он ей на ухо рычащим многообещающим шепотом, от которого она совершенно разомлела, — о наших брачных традициях ты скоро все узнаешь сама. На практике. Вот как выиграю бои, так сразу и узнаешь. Ты у меня смелая девочка, и не испугаешься.

— А будет чего бояться? — спросила она серьезно.

— Спи, заноза, — ответил после небольшой паузы Демьян. — Меня тебе бояться не надо. В каком бы состоянии я ни был.

Начальник разведуправления Майло Тандаджи ничего не знал о таинственных гостях третьей и четвертой принцессы. И, если б его спросили, то он бы, скорее всего, ответил, что и знать ничего не хочет.

В данный момент, правда, спрашивать его о чем-либо было сложновато, потому что грозный Тандаджи крепко спал на своем рабочем месте, уткнувшись лбом в папки с стенограммами показаний и допросов.

Заведенные им недавно для общей гармонизации несколько пошатнувшегося душевного равновесия, очень голодные золотые рыбки печально плавали в большом аквариуме, тыкались в стекла и рылись в любовно посыпанном песочком дне среди подводного сада камней в поисках остатков корма. Еще пару дней такого насыщенного труда — и тидусс рисковал получить живописную композицию из плавающих вверх брюхом личных психотерапевтов.

Несколько раз за последние полчаса в кабинет заглядывали следователи управления, наблюдали смоляно-черную макушку начальника, но будить не решались, хотя новости были важные и нужные. И неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы в кабинете не зазвонил пронзительно телефон.

Майло, не поднимаясь, на автомате протянул руку, взял трубку и совершенно несонным голосом произнес:

— Тандаджи. Слушаю.

— Мали! — грозно начала на том конце провода супруга. — Два часа ночи! Тебя вторые сутки нет дома!

— Я на работе, Таби, — очень спокойно и тихо объяснил очевидное Тандаджи. — Ложись спать, жена.

Она всхлипнула, и он поморщился, зная, что последует дальше.

— Это невозможно, невозможно! Я не могу так больше жить! Мужа нет, отпуска нет, твоя мать сегодня запекала селедку и провоняла весь дом, Мали, а сейчас она спит, а я проветриваю, а на улице холодно!

— Закрой двери и окна и разожги ароматические палочки, — чеканя слова и вспоминая, есть ли у него еще стимулятор, произнес тидусс. Но супруга его уже не слышала, войдя в раж.

— Я вдова! Вдова при живом муже! Мали, если ты сейчас же не поедешь домой, я от тебя уйду! Завтра же подам на развод, и пусть мне будет стыдно перед родней и детьми, пусть!

— Отлично, — сухо сообщил Майло и повесил трубку. Поднял голову и посмотрел на топчущихся на пороге следователей таким страшным взглядом, что они поежились и решили, что в палате с демонами было безопаснее.

— Что? — коротко спросил начальник, на глазах приобретая привычный равнодушный вид.

— Девчонка очнулась, из Темных, — доложил старший следователь. — Там боевые маги дежурят, но она не рыпается, только рыдает и просит маму позвать.

— Давно? — уточнил брошенный муж, переводя взгляд на елозящих по стеклу аквариума ртами рыбок. Встал, взял корм и начал сыпать его в воду.

— Полчаса уже как, — смущенно отрапортовал следователь, наблюдая за воодушевившимися рыбками. Те чуть ли из воды не выпрыгивали за кормом. Видимо, пытались наесться про запас, с таким-то хозяином.

— Надо было сразу меня будить, — с легким недовольством упрекнул подчиненного Майло, и тот немного напрягся, но санкций не последовало. — Две минуты, я сейчас выйду.

Стимулятор нашелся в ящике стола, под сигаретами, которые он до сих пор держал для Кембритча, и на сгибе локтя появилась еще одна дырка. Зато голова сразу прояснилась.

Первокурсница, по совместительству демоница, вся красная, всхлипывающая, сидела на койке, и пила сладкий чай.

— Ну и что, что опасна, — сказала дежурившей охране и четверке штатных боевых магов пожилая сердобольная медсестра, которая заглянула в палату с проверкой и увидела размазывающую слезы по лицу Наталью, — ребенок же.

Пришла через пять минут и принесла этот самый чай и булочку. Затем под мрачными взглядами вооруженных суровых мужиков помогла пациентке дойти до удобств, и вернула обратно.

Тандаджи в сопровождении следователей вошел в палату, девчонка напряглась, стиснула чашку. Он сел на пододвинутый охранником стул, стал снова просматривать личное дело. Наталья Яковлева, семнадцати лет от роду, родилась в обычной семье, за которой никто никогда не замечал странностей. Коммуникабельная, учится средне, нареканий от преподавателей не имеет. Магический дар обнаружился в детстве, занималась в кружке при школе, затем ее рекомендовали к поступлению в университет.