Стивен Эриксон - Увечный бог

  - Два новых бога, - пробормотала Шерк. - Они пришли к тебе?

  - Не сразу. Прежде всего они искали верных союзников среди смертных, которыми некогда повелевали. Ну, может быть, "смертные" - не самый лучший термин. Не суть важно. Давай назовем это чудесной вспышкой, соединившей обстоятельства и характер, родом дерзости, делающей возможным всё. Вскоре они увидели необходимость собрать новых союзников. Привести список?

  - Почему нет?

  - Сын Тьмы, понимавший истинную тяжесть отказа от будущего, гибельность пустой веры. Полководец Спящей Богини, способный бросить вызов вечному терпению самой земли, и Камнедержец, тот, что стоял перед Каладаном Брудом, защищая равновесие мира. Эти двое шли разными путями, но искали одно. Королева Снов, чей пруд стал мертвым, как сама смерть. Повелитель Трагедии... да, много других было вовлечено в игру.

  - Эти имена... это боги?

  Худ пожал плечами: - Властители. Честно говоря, сложность понятий смущает веру. Пусть случай правит повсюду... гм, при всех его странностях, Темного нельзя обвинить в недостатке ума. Как и Котиллиона, ибо покровитель ассасинов понимает: как некоторые люди заслуживают удара кинжалом в сердце, так и некоторые... идеи.

  - Но смертные остались частью плана.

  - Поистине.

  - Адъюнкт Тавора Паран?

  Худ на миг запнулся. - Этот Союз, капитан, не брезгует жестоко использовать смертных.

  - Нечестно.

  - Но подумай, что можно выиграть, Шерк Элалле.

  - Я... я вижу, Худ. Но... нечестно!

  - Буря, капитан...

  - Почему она тебя удивляет! - взвилась женщина. - Попробуй сказать что-то, не раздирающее сердце. Попробуй сказать то, что не приведет меня в ярость от твоей наглости. Твоего презрения.

  - Мы не презираем Адъюнкта Тавору Паран.

  - Да неужели? - сказала она едко.

  - Капитан, она берет нашу наглость и дает смирение.

  - А в чем ее награда?

  Худ отвел глаза и покачал головой: - Никакой награды.

  - Скажи, - проскрипела Шерк, - скажи мне, что она не сама согласилась.

  - Ничего не могу сказать, капитан. - Он отошел, воздел руки. - Нам не пережить гнев твоих мыслей, капитан. Посему вынужден вмешаться. К счастью, - он мельком взглянул на нее, - Маэл согласен.

  - Так отгони ее, - бросила Шерк. - Но я призову новую, клянусь. Так использовать ни в чем не виноватую женщину...

  - Начинаешь меня утомлять, капитан Элалле. Если будешь сражаться весь остаток пути, найду другого капитана.

  - Давай, Худ. Я едва знала Адъюнкта, но...

  Он резко повернулся. - Да, ты едва ее знаешь. Но я расскажу. Я смотрел глазами ее сестры, через забрало шлема - в миг смерти - я смотрел на убийцу, на Тавору Паран. С ее меча капала моя кровь. Будешь мне говорить о невиновности. Нет такой штуки.

  Шерк Элалле уставилась на Худа. - Значит, это... ее наказание?

  - Думай так, если это облегчает совесть.

  - Она убила сестру?

  - Да.

  - Ее гонит чувство вины? Она ищет искупления?

  - Полагаю, ищет.

  - И найдет?

  Худ пожал плечами.

  "Чего ты не договариваешь? Чую... что-то... Сестра... забрало". - Худ, убийство - оно было случайным?

  Джагут не ответил.

  Шерк подошла ближе: - Тавора вообще знает, что убила сестру?

  - Не имеет значения, капитан Элалле. Неведающие больше всего ищут искупления.

  Не сразу она отступила к борту. Вгляделась в серые бурные волны, то, что Скорген называет дутыми водами. - Встреться мы в твоем мире, Худ, - сказала она, - я не стала бы возмущаться своим положением. Не стала бы пытаться бежать. Нет, я пыталась бы убить тебя.

  - Как и многие, капитан.

   - Рада за них. "Дутые воды". Худ, если она никогда не узнает истину - если ей придется нести груз незнания до конца дней... Ты хоть что-то ощутишь?

  - Думаешь, знание всегда дар?

  - Ну... не знаю.

  - Истина может прятаться у ног. Может свернуться в высокой траве. Но у нее есть клыки, есть когти. Осторожнее шагай, капитан.

  - Запасы пищи кончаются, - сказала Фелаш, вздохнула и поглядела на служанку. - Дорогая матушка в ужасно стесненных обстоятельствах. - Она села прямо, выгнулась. Застонала. - Советуешь отдых? Странствие сквозь беспокойные миры, при всей помощи хладного дыхания Джагута, взяли дань с моей нежной личности. Однако вынуждена не внять твоей заботе, милая. Необходимость требует... что это ты наливаешь, вино? Превосходно. Думала, оно давно выпито.

  - Я сделала запрос, Ваше Высочество.

  - Неужели? Кому?

  - Кажется, - сказала женщина, передавая кубок, - возлияния в честь смерти продолжаются, и былой бог мрачной преисподней не готов отказаться от былых... э, излишеств. Так что нам не на что жаловаться.

  - Именно. Тем не менее, дорогуша, мне не по душе идея твоего сожительства с этим жутким существом. Лучше держись на приличном расстоянии, подражая моей мудрой осторожности.

  - Как пожелаете.

  - Но должна сказать - вино отличное, особенно учитывая его происхождение. Надеюсь, ты заказала большое количество.

  - К счастью, да, Ваше Высочество.

  - Боюсь, другие новости столь же ужасны. Есть причины сомневаться в мотивах Серых Шлемов Напасти. Весьма тревожно.

  Глаза служанки сузились. Она принялась набивать ржавым листом чашу трубки. - Разве мы не плывем как раз на рандеву с флотом Напасти?

  - Если не случится ураган, да. Но его положение? Ответ на этот вопрос - сейчас самое важное.

  - Возможно, я смогу поискать...

  - Нет, нельзя рисковать. Садок Форкрул Ассейлов прибывает в мощи... гмм, я говорю поэтично или выдаю клише?

  - Не могу знать, - пробормотала служанка, сосредоточившаяся на разжигании трубки.

  - Мы небрежно относились к твоему образованию. Ну ладно. Уже слишком поздно, ведь все знают: мозг человека окаменевает в известном возрасте, становится невосприимчивым к новому - если не учитывать простые материи, например языки, боевые искусства и так далее. Есть момент, когда каждый ребенок может обрести настоящий гений. Оценка продолжительности этого момента - вот единственное мерило разума. Посему, раз ты одарена от природы и время особой восприимчивости измерялось месяцами, если не годами, мы должны были сделать все возможное именно в этот промежуток - и ныне даже время сожалеть упущено... Дорогая моя, что такое было в вине? Мой рот, похоже, двигается сам по себе. Для большинства, конечно же, этот момент до огорчения краток. День? Половина дня? Увы, раз упущенный, он не возвращается никогда.

  - Простите меня, Ваше Высочество... Трубка готова.