Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

— Я все-таки на тебе женюсь, — оживился он, двигая к себе тарелку. — Так что ты там придумала насчет бала? — он уже ел, быстро, почти жадно, с удовольствием. — Ты понимаешь, что если я не появлюсь с тобой, начнут судачить. Оно тебе надо? Уж пару часов я поприсутствовать смогу.

— О тебе ж забочусь, — пожала я плечами. Налила ему чаю, открыла блюдо с сладким пудингом. Мой ужин исчез быстро, и блакориец, блаженно сожмурившись, пил чай, и, кажется, засыпал.

— Высочество, — сказал он жалобно, покрутил плечами, тряхнул своими черными волосами, — а, может, ты не выгонишь меня на ночь? Я в таком состоянии, что боюсь, открою Зеркало в лучшем случае куда-нибудь в чужую спальню. Поделишься кроватью?

— Конечно, — сказала я, с умилением глядя на него, — только сначала под душ. А то выгоню ночевать в конюшню. И надо не забыть закрыть дверь, а то горничная с утра получит впечатлений на целый год.

Мартин долго плескался в ванной, а я прислушивалась и беспокоилась — вдруг уснул там? Но вышел, сонный, распаренный, буркнул «теперь я пахну, как девчонка». Лег на кровать и мгновенно вырубился.

Первый раз я видела, как человек засыпает еще до того, как голова соприкасается с подушкой.

— Спокойной ночи, — сказала я вслух и укрыла его одеялом.

В этот вечер еще у одной принцессы Рудлог в спальне находился неучтенный мужчина. Демьян пришел раньше, чем обычно. За окнами, закрытыми полупрозрачными занавесками, было темно, видны были фонари, освещающие дорожки в парке. В комнате горел ночник, на расстеленной постели лежала книга «Обычаи и традиции берманской культуры». Тихо играла аудиосистема — какие-то современные резкие танцевальные ритмы, и бодрый радиоведущий болтал глупости про зажигательную ночь и клубную жизнь. Из душа доносился звук льющейся воды, и он посидел немного в кресле, полистал, усмехаясь, книгу. Подошел к зеркалу, поднес к носу флакон с туалетной водой — свежей, как морской ветер в мандариновой роще. Такой же, как сама Полина.

Вода все лилась и лилась, и Бермонт приоткрыл дверь в ванную, вошел, расстегивая рубашку. Сделал шаг вперед, и тут же его сзади схватили ладонью за горло, вдавили в бок что-то острое.

— Сдавайся, — шепнула ему на ухо Полли, — и будешь жить.

Он улыбнулся, посмотрел в запотевшее зеркало — невеста, замотанная в большое махровое полотенце хихикала, прижимаясь к нему сзади и угрожая расческой.

— Какой же ты еще ребенок, — сказал он, пытаясь обернуться и обнять ее, но она не позволила, схватила за плечо второй рукой, запрыгнула ему на спину. Обхватила его руками, ногами, поцеловала в ухо.

— Мой медведь готов поработать лошадкой? Я из-за тебя не домылась, несите меня обратно в душ, Ваше Величество!

— Сначала, — строго произнес он, делая несколько шагов и ссаживая ее на мраморную плиту перед зеркалом, в которую была вделана раковина, — компенсация за нападение на венценосную особу.

— Только не надо меня пытать, Ваше Величество, — прошептала она нарочито томно, откидываясь назад, расставляя ноги, встряхивая длинными влажными волосами и весело поблескивая своими голубыми глазами.

— Какая соблазнительная деточка, — пробормотал он низко, опускаясь на колени и прикасаясь губами к гладкому, упругому бедру — туда, где самая нежная кожа — со внутренней стороны, чуть выше коленки. Потерся щекой, лизнул, уткнулся лбом и застыл так, вдыхая ее запах. Заурчал, и Полинка наклонилась вперед, запустила руки в его русые волосы, стала перебирать, сжимать в пальцах, чуть оттягивая. В душе опять разливались восторг и ликование, и чисто женское удовлетворение от того, как она действует на него.

Она просто с ума сходила от своей власти над этим медведем.

— Мыться, — потребовала она снова, и Демьян повернул голову, скользнув щекой по коже, посмотрел на нее затуманенными болотно-зелеными глазами, провел руками по бедрам, вверх под полотенце, распахнул его. Затем встал и стал раздеваться.

Получасом позже Полли, лежа в кровати, вся розовая и намытая, зачитывала жениху выдержки из книги.

— Вот, например, — говорила она, — слушай. «Когда сходит снег, происходит праздник весны. Народ просит Хозяина Лесов о богатой охоте и обильном урожае. Супруга короля запрягается в плуг и делает первую борозду на поле, и чем дальше она пройдет, тем ласковее по поверью берманов будет лето…»

Принцесса вопросительно глянула на лежащего рядом Бермонта.

— Я, конечно, тренированная девочка, но честно говорю, что плуг видела только на картинках. И, по-моему, к нему должна прилагаться лошадь, а не королева.

Он усмехнулся, расслабленно потянулся, прижался к ее плечу, заглядывая в книгу.

— Забавную книжку ты нашла. Это старый обычай, Пол. В каждом клане плуг тащила жена линдмора, главы клана. Обернувшись медведицей, конечно. Сейчас это просто праздник, очень веселый, тебе понравится.

— Ну тогда ладно, — Полли перелистнула страницу. — Вот еще. «Ежегодно на Совет Кланов собираются главы родов, и королева в знак уважения, как хозяйка дома, обносит мужчин большой чашей с ячменным пивом, делая круг от старшего к младшему. Каждый делает глоток, кланяется, а затем трижды целует королеву. Суть этого обычая в укреплении уз дружбы и взаимодействия, потому что нельзя напасть на того, с кем ты разделил еду и питье, и в признании жены короля почитаемой матерью, из рук которой не страшно принять угощение.» С едой и питьем понятно, но целоваться с кучей мужиков? Демьян?

— Обойдемся без поцелуев, — сказал он твердо, и она засмеялась. Снова уткнулась в книжку.

— Вот это мне нравится. «В Бермонте нет привычных нам детских домов и приютов. Сироты живут при кланах, откуда произошли их родители, и о них заботятся близкие родственники. Ежели таких нет — ребенка усыновляет глава клана. Считается позором, если дитя клана остается без помощи. Однако есть еще и дети людей, у которых не существует жесткой клановой системы, и родственные связи у которых довольно слабы. Их называют «королевскими детьми», потому что монарх становится их названым отцом, дает образование и помощь. Сироты живут в больших семейных домах с заботящимися о них жрецах Зеленого и их женами, и имеют право в любой момент обратиться к названому отцу за помощью.» А их там не обижают, Демьян?

— Ну кто же захочет потерять расположение Хозяина Лесов? — объяснил король, потянулся, зевнул. — Ложись, Полли, — он протянул руку за книгой, чтобы закрыть ее, и Пол с фырканьем отодвинулась, чтобы не отобрал.

— Ну подожди, последнее, — попросила она со смешком, отодвигаясь еще дальше и под одеялом закидывая на него длинные ноги. — Я быстренько. Из раздела «Брачные традиции». Тут говорится, что после свадьбы берманы-супруги предаются любви на засеянном и колосящемся ржаном поле. Опять что-то, связанное с плодородием? А если дело зимой происходит? А если вокруг ни одного поля? А если колоться будет…Демьян! Отдай немедленно! Тиран!