Александр Розов - Депортация (мини-роман – трансутопия)

«Я не понял последней фразы», — заметил ведущий.

«Это элементарно, — ответил координатор, — ребенок изымается из семьи, где его не могут достойно содержать. Далее — то же, что с детьми без родителей».

«То есть, как изымается? — выкрикнула худощавая пожилая женщина, сидящая по другую сторону стола, — по какому праву можно изъять ребенка у матери?»

«Вам хорошо известно, по какому праву, — отрезал Торрес, — судя по вашей табличке, вы представляете лигу защиты семьи. Ваша организация была депортирована из Меганезии за деятельность, несовместимую с Великой Хартией. В постановлении суда написан ответ на ваш вопрос, не так ли?»

«У вас язык не поворачивается повторить этот ответ?» — спросила она.

«Отчего же? Могу и повторить. Согласно Хартии, любой человек с момента рождения находится под защитой правительства, обеспечивающего базисные права. Если те, у кого находится малолетний, не создают условий для реализации этих прав, то малолетний передается другим лицам, готовым гарантировать его благополучие. Любые третьи лица, препятствующие этому, преследуются в порядке гуманитарной самозащиты общества».

«Самозащиты? — возмущенно переспросила женщина. — Как бы не так! Это мы защищали права несчастной матери. А полицейские ворвались в ее дом, арестовали ее мужа, вырвали годовалого ребенка из ее рук. Это было бесчеловечно! Это было…»

«…Полностью правомерно, — перебил Торрес, — как и изъятие других двух детей этой женщины, возрастом два с половиной и три с половиной года, которые попрошайничали на пляже. Напоминаю мадам, что речь идет о семье сомалийцев, обитавшей в брошенном строительном вагончике, а не в доме, прошу заметить. Муж принципиально не работал, а жена не могла работать, поскольку была все время или беременной, или кормящей. Они жили мелким воровством, попрошайничеством и копанием в помойках. Оставить детей в такой семье — вот что было бы действительно…».

— О, черт! — воскликнул Лал Синг, — я знаю эту историю! Помните дискотеку на северном берегу, ну, которую держит тот парень, танзаниец с женой?

— Точно, — поддержала Инаори, — я все не могла понять: как это у них был один ребенок, а потом бац и стало четверо. Вот оно значит как…

— Эти могут хоть десяток завести, — подал голос Викскьеф, — у них по выходным половина порта куролесит. Только успевай монеты отгребать, чтоб стойка не треснула.

— Виски у него дрянь, — сообщил Эрнст. — По-моему, это вообще самогонка.

— У него так и написано: «домашнего производства», — пунктуально отметила Джой.

Викскьеф равнодушно пожал плечами:

— Виски как виски.

Эрнст саркастически хмыкнул:

— Тебе и керосин — виски, оглобля норвежская.

Скандинав смерил его презрительным взглядом:

— Пижон. Много ты понимаешь.

10. Холодная война, пираты и каторжники

— Ребята, дайте уже послушать! — крикнула Инаори, — там Уоррен Диксон.

— Это кто еще? — спросил Викскьеф.

— Это советник самых серьезных правительств по обе стороны Атлантики.

— Ах, вот как…

«…плохо замаскированный международный разбой, — говорил советник, — по сравнению с которым даже оффшоры выглядят безобидно. Оффшоры устраивают демпинг на рынке налогов и высасывают из развитых стран финансовые ресурсы. Но финансы все равно могут работать только в реальных экономиках, им приходится возвращаться домой. А вы сделали у себя de-facto безналоговую зону для низкоресурсных hi-tech и высасываете самые перспективные технологии производства и самых эффективных разработчиков. Ваша экономика присваивает результаты колоссальных инвестиций развитых стран в науку и образование. Вот откуда фантастический рост вашей экономики и ваше выросшее на пустом месте благополучие. Это — пиратский бизнес. Думаете, это сойдет вам с рук?»

«Как это мило, — произнес Торрес. — Когда в конце прошлого века Запад вывозил мозги из стран восточного блока, это почему-то не называлось пиратством. Ваше правительство говорило о свободе предпринимательства, экономическом соревновании и глобализации. Почему теперь эти красивые слова не звучат? Готтентотская мораль? Если я украл корову, это хорошо, а если у меня украли — это плохо?»

«То есть, вы признаете, что я прав?» — уточнил Диксон.

«Ничего подобного. Наоборот, это вы признаете, что оказались в положении Советского Союза времен холодной войны. Вы проигрываете экономическое соревнование, потому что у вас неэффективное бюрократическое управление, а частная инициатива задавлена налогами и запретами. Ваши политики сегодня только и могут, как Никита Хрущев в прошлом веке, стучать в ООН ботинком по трибуне и кричать, что они нас закопают».

Диксон усмехнулся: «Вы переоцениваете роль всяких задворков в мировой политике».

«Возможно, — сказал Торрес и задумчиво потер кончик носа. — Хотя, знаете, в конце XVI века Нидерланды казались задворками священной империи Габсбургов. Но прошло 50 лет, и Нидерланды стали процветающей республикой, владения которой раскинулись по трем океанам, а задворками оказалась как раз империя. История иногда повторяется».

«А вы уполномочены делать такие заявления? — поинтересовался Диксон. — Или хотите спровоцировать еще один международный скандал в порядке личной инициативы?»

«Заявление? — переспросил координатор, — нет, я просто напомнил кое-что из истории».

«Вы просто пытаетесь использовать это шоу, чтобы сделать рекламу своей стране».

«Конечно. Это одна из моих обязанностей как сотрудника правительства Меганезии».

«Что ж, — сказал Диксон, — по крайней мере, здесь вы честно ответили на вопрос».

Торрес кивнул. «Честно отвечать на вопросы — это тоже моя обязанность».

Из-за стола поднялся строгий пожилой господин со значком международного бюро по правам человека: «А вы готовы честно признать, что ваше правительство игнорирует все международные гуманитарные акты?».

«Если честно — я просто не знаю всех международных актов на эту тему. Я вообще-то не юрист. Огласите весь список того, что мы, на ваш взгляд, нарушили».

«Начну со способов ведения войны. Они нарушают конвенции 1907, 1929, 1936, 1949, 1977 и 2005 года. Ваши вооруженные силы занимаются диверсиями на гражданских объектах на суше и на море и террором против мирного населения».

«Впервые слышу о таком безобразии, — ответил Торрес, — можно конкретно?»

«Извольте. Операция ваших вооруженных сил в эмирате Эль-Шана 2 года назад. Убито 17 гражданских лиц, разрушена электростанция, центральный узел водоснабжения столицы, ВПП гражданского аэропорта и две развязки на главной национальной автомагистрали».