Семен Слепынин - Паломники Бесконечности

Тем временем двое пришельцев, отложивших свой долгий сон, поглядывали на экран, оживленно переговаривались, спорили. Капитан напряженно прислушивался. И вот что он узнал:

— В обломках и пыли… Да, да! Даже в космической пыли пришельцы нашли множество малюсеньких, меньше пылинок, ячеек какой-то машинной памяти. В них удалось кое-что вычитать. Из обрывочных сведений пришельцы составили удивительную картину, своего рода фильм-гипотезу. Да смотрите же!

И мы увидели поистине фантастический фильм, в котором было много предположительного, гадательного и не совсем для нас ясного. Наши далекие предшественники, создавшие на многих планетах высокую цивилизацию, догадывались о близящейся катастрофе и вывели из нашей галактики несколько кораблей. Долго блуждали те в необозримых просторах и наконец в галактике, которую пришельцы именуют сейчас Млечным Путем, нашли планету, по своим природным условиям схожую с нашей.

— Сейчас ее называют Землей, — пояснил капитан. — Но в те времена ее никак не называли, так как не было там разумных существ.

Но и без капитана мы уже кое-что понимали. Мы видели планету, на которой буквально кипела, пенилась богатая жизнь. Но еще неразумная. Наши предки высадили несколько тысяч человек для основания колонии на планете. Корабли улетели обратно с намерением привезти следующим рейсом оборудование и машины для строительства городов. Но не вернулись, еще на окраине нашей звездной системы погибли в начавшемся галактическом катаклизме.

Поселенцы остались с предметами первой необходимости и немногими орудиями. Их было недостаточно для выживания. Планета оказалась не таким уж сладостным раем, как ожидалось. Поселенцы стали все чаще спасаться от диких зверей в пещерах и даже на деревьях, забывали свои прежние навыки и знания. На планете сменялись климатические условия, приходили и уходили резкие похолодания и оледенения. И через несколько тысяч лет мы видели уже

потомков поселенцев — разрозненные и враждующие между собой племена полуголых, а затем и голых волосатых людей.

Их постепенное и трудное восхождение к вершинам цивилизации нас уже мало занимало. Нас интересовало, как пришельцы представляли гибель нашей родной галактики. Затаив дыхание, мы смотрели фильм-гипотезу. По одной версии получалось, что все началось с разрушения субатомных частиц и… наводнения! Да, с наводнения, с бурь и штормов внезапно возникшего космического океана. Могучие гравитонные волны захлестывали звезды и их скопления. Начались какие-то непонятные для нас, да, пожалуй, и для самих пришельцев, цепные реакции. Звезды заплясали и, подобно снежинкам, закружились в космической вьюге. И взрывались, потрясая мироздание. В гигантском клубке бушующей энергии, в этой огненной карусели рождались новые миры и планеты, рушились и вновь возникали…

На краткий миг крупным планом появилась на экране планета с хрустальными дворцами, с ажурными транспортными эстакадами. Ее обитатели метались, их крики тонули в грохоте и буре вселенской катастрофы. С помощью могучей техники люди, видимо, пытались что-то сделать, как-то спастись. Но бастионы цивилизации рушились, трещали и падали дворцы, взрывались энергостанции. Взорвалась и планета, разлетелась со страшной силой, обратившись в тучи обломков. Но крохотные ячейки памяти машин, носясь в пространстве, еще жили, снимали документальные кадры, показывали, как Вселенная «добивает» цивилизацию, кромсает тела ее создателей…

В невыразимом ужасе мы с капитаном прижались друг к другу и закрыли глаза. А старпом, потирая руки, шептал:

— Как это мило. Как прекрасно… — И, повысив голос, повернулся к нам: — Да смотрите же, трусы! Взгляните правде в лицо. Вот оно, торжество хаоса и зла, вот где пирует и ухмыляется вселенский палач, этот космический Крысоед. А ты, художник, посмотри на своего мучителя. Вот он, рядышком стоит. Скажешь, Крысоед — твой антипод? Враг красоты и гармонии? Ничего подобного. Он-то и есть настоящий художник. Поэт! Артист! И вся Вселенная — такой же Крысоед.

Старпом хохотал, злорадствовал, ерничал, и вдруг в лице его что-то жалко дрогнуло. Он сник, потер ладонью лоб, словно при головной боли, и с глубокой горечью зашептал:

— К чему все это? В чем смысл этой подлой бессмыслицы? Что делать? Бежать? Тьма… Кругом тьма.

То ли фильм так оглушающе подействовал, то ли еще отчего-то, но мы с капитаном испытали нечто похожее. Густая, липкая тьма навалилась на меня, гася сознание и мысли. Будто в зыбком сне видел, как пришельцы крутят, все крутят свой жуткий фильм…

А потом? Хоть убей, не помню, что было потом. Кажется, мы бежали из корабля и, потеряв друг друга, летели, не зная куда и не догадываясь, что наступил какой-то крутой поворот в наших личных судьбах…

Я остался один. С приглушенным сознанием, в непроницаемой мгле летел неведомо сколько времени и в неведомо каких пространствах. А тут еще с памятью что-то стряслось. В ее неизмеримых глубинах зашевелились видения моих прошлых жизней. И картинки все какие-то идиллические, приятные. Приоткрылся вдруг цветущий луг, где струились сладостные ароматы, а в моем теле — не в нынешнем призрачном, а в самом настоящем, земном — все пело, все радовалось жизни. Но тут же видение погасло. Что было до этого? После? Память безмолвствовала. И вновь заискрилась еще более далекими, еще более прекрасными видениями, зазвучала голосами минувшего. Голосами обнадеживающими, утешающими: не тревожься, не падай духом. Гибель целой галактики, ее населенных миров? Чепуха! Всего лишь краткий миг во Вселенной и в твоей памяти. Жизнь прекрасна и бесконечна, как бесконечно мое собственное «Я». Извечное свойство души: после потрясения, горя и ужаса находить утешение и отраду. И душа моя утешилась, из краткого путешествия в неизмеримые дали вернулась обновленная, с неожиданными, ошеломляющими знаниями.

Я словно очнулся и увидел сиюминутный мир: незнакомые звезды, планеты с иными формами жизни. Куда же я забрел? Ясно, что не в свою галактику с ее космическими морями, а в самую обычную, каких во Вселенной миллионы и миллиарды. Я выбрался на ее окраину и со стороны увидел огромный приплюснутый шар, похожий на светящуюся люстру. Оглянулся и понял, что безнадежно заблудился. В бесконечных далях мерцали туманные пятнышки — мириады иных галактик. Вот и попробуй найти в этом месиве мою взбалмошную родную галактику. Л так хотелось повидаться с капитаном, боцманом, юнгой. И даже со старпомом, только без его страшного Крысоеда. Хотелось поделиться радостью: я на пороге великих открытий! Да, сдуру мне показалось, что тайна мира и счастья, как золотая жар-птица, вот-вот затрепещет в моих руках.