Алсана Злолотце - Линия Между

— Конечно. У тебя-то есть выбор, снова удерешь в море, вернешься в лихое пиратское братство… Или ввяжешься в очередное спасение мира заодно с рыжей ведьмой. А мне, бедному, расхлебывай всякое го… всякую грязь.

— Никто не тянул тебя в Конкеран за уши! — огрызнулся ар-принц и тут же осекся. — Прости. Сгоряча ляпнул, не хотел.

Мар только рукой махнул. За те полгода, что он был в Конкеране, подобные перепалки случались уже не один раз. Разные стороны одной стены, разные армии одного королевства… Граф знал, что так будет, и согласился заплатить эту цену. В остальном-то они остались прежними.

— Я знаю, что Конкеран и монарх чаще спорят, чем действуют сообща, но цель-то у нас общая. И Конкеран тоже делает много полезных вещей…

— Например, сажаете по правую руку короля таких, как Синмар.

— Велен, отчасти это сделано ради спасения нашего будущего.

— Да? Как интересно!

— Да. Признав Синмара мы прекратили подготовку твоего Отречения. Еще есть шанс…

— Какой?! Мар, я открою тебе одну страшную тайну, только ты не говори никому, хорошо? Видишь ли, я маг. А мы живем в Эпоху Круга.

— Эпохи имеют свойство заканчиваться. Кто знает, что случиться лет через пятьдесят…

— Нет. Ни через пятьдесят, ни через сто, ни через тысячу. я не хочу.

— Почему?! — взвыл Дерлесский. — Все из-за той ведьмы, да?!

— Да, и из-за Таисс тоже. Я не хочу становиться королем, не хочу участвовать в интригах Ай-орона и не хочу жениться на Шейне Арахано.

— Ну… о Шейне речи не идет. Я тоже не в восторге от этой идеи. И так, и так выходит, что Инквизиция попытается прогнуть нас под себя. Либо оружием либо, прошу прощения, женской дыркой. Эту гниль серую выжигать нужно, пока не поздно, а с ней все договориться пытаются!

Велемир промолчал. Выжигать инквизиторов? Кажется, он знает, кто бы с удовольствием занялся именно этим. В прямом смысле слова.

— Велен… — Мар внезапно изменил тон на почти просительный. — Пообещай мне кое-что, а? Пообещай, что в этот раз не сбежишь. Все так запуталось, что… Не бросай нас, хорошо?

— Мар, я больше не наследник и фактически не имею никакого отношения ко двору.

— Мы оба прекрасно знаем, что ты имеешь к нему отношение куда большее, чем Синмар. Это будет предательством — бросить страну в такой момент.

— Как же вы меня все достали с вашими разговорами о долге и предательстве… — вздохнул ар-принц. И в то же время понял, что граф всего лишь озвучил его собственные мысли. Бегство будет предательством, раньше Северный Ветер уходил в море, только когда проблемы возникали между ним и отцом, а в стране все оставалось относительно спокойно.

— Слушай, как ты еще не простыл все-таки? У меня уже зубы что-то сумасшедшее выплясывают! — помолчав, Мар еще плотнее запахнул куртку, потом снова покосился на друга и добавил: — И вниз не свалился…

— Простейшее равновесие! — маг несколько ударов сердца болтал ногами, а потом извернулся и сильным прыжком перевел себя в стойку «журавль на спокойной воде», одну из основных в друидском арсенале медитативных положений. Ему-то не в первой сидеть здесь, свесив ноги вниз. — Ничего сложного, попробуй!

— Знаешь, — граф судорожно сглотнул, — я открою тебе страшную тайну, только ты никому не рассказывай, хорошо? Я не маг, а политик, меня учили не вот этим вот выкрутасам, а серьезным вещам. И я не кот, чтобы иметь в запасе дюжину жизней.

— Да ладно тебе, я поймаю, если что! — рассмеялся Велен, становясь «ледяным воином в парадном облачении».

— Э… нет уж. Увольте. Предпочитаю твердо опираться на обе свои нижние конечности.

— Не забудь мне об этом напомнить, когда следующий раз напьешься, — маг ухмыльнулся и спрыгнул с зубца на площадку. — Ладно, я понял, что папочка решил сменить гнев на милость и вернуть опального сынка в Лимар. Мне только интересно, тебя послали или ты сам вызвался?

— Сам, — Мар расстегнул куртку и вытащил из внутреннего кармана несколько писем. — Заодно и письма тебе передать. Есть еще целый мешок посланий от кружка твоих обожательниц.

— Ты его с собой припер?! — на лице ар-принца отразились ужас и паника.

— Я что, так похож на свальную ворону? Нет, конечно. Отвез за городские ворота и спалил на неприметном костерке между деревьев. Тут только то, что ты просил оставлять.

Велен мельком просмотрел наружные надписи. Несколько писем от герцогов провинций, послание от Рэмиара. и записка от «Крабового маркиза», а это значит, что ничего из ряда вон выходящего во дворце не случилось. В противном случае Джако подписался бы «Рыбьим хвостом». Что ж, этого и следовало ожидать. С Зейнарой так просто не справишься, особенно теперь, когда у него нет единственного доказательства, а она спелась с одним из членов Конкерана. Нужно будет подумать об этом по дороге.

А от Тиалии письмо приходило еще дюжину дней назад.

«Рысь уехала из Ромэна сразу же после того, как я разговаривала с ней о тебе. Если приедет в Володай — проследи за тем, чтобы она не перенапрягалась хотя бы ближайший месяц».

Ничего утешительного. Таисс-то до сих пор не появилась.

Перед городскими воротами был раскинут большущий яркий шатер. Люди текли в его лоскутное, полосатое чрево, разговаривали и смеялись, предвкушая представление. Сколько раз это уже повторялось?

«Всю жизнь, всю жизнь», — ответил кто-то, засевший внутри. Злой. Жестокий.

Янка пугалась этих холодных, взрослых мыслей, мелькающих в голове иногда. В последнее время — все чаще и чаще.

Смотришь на эти лица, веселые, жаждущие зрелища, а перед глазами — кортовлянцы, в ушах — удары камней о живое тело.

И дети. В каждом — еще не родившийся сынишка Яхона.

Страшно. Тошно.

И не расскажешь никому. Только Таи да Арлес понимают, но ведьма не хочет возвращаться к тому дню, а вампир… еще одна головная боль, лезвие острое для горячего сердца! И хочется, чтобы по голове погладил, а когда гладит — чувствуется, как тяжело ему сдержать себя, зубами в шею не впиться.

Может, это все и байки…

Но все равно боязно.

Акробатка мотнула головой, обернулась на клыкастого, сидящего под деревом и отхлебывающего что-то из пузатой серебряной фляги. Поймав ободряющую улыбку, вспыхнула и опустила глаза.

Так молча и ушла в шатер.

Арлес улыбнулся обернувшейся Реяне и снова отхлебнул из фляжки. Кровь была уже холодной, но в походных условиях рассчитывать на что-то другое было глупо. Не кусать же позднего прохожего или купленную за несколько медяков трактирную девку (так иногда поступали уезжавшие из Ромэна соплеменники Арлеса), если благодаря некоторым особо говорливым менестрелям каждый в городе знает, что среди приехавших артистов есть вампир!