Норман Хьюз - Сердце врага

— Ну, еще чего! В этом я и сам соображаю неплохо! — Северянин явно оскорбился. — Хочешь проверить?

— Ни за что, — отчеканила она.

…Как ни странно, расстались они почти приятелями.

— Клянусь Небом, Меттерианор, если бы твой язык был хоть на четверть таким длинным, как твое имя, ты был бы куда более приятным собеседником!

Но на эту реплику Паломы, равно как и на все предшествующие, в ответ раздалось лишь нечленораздельное бурчание.

— Тебе, должно быть, от зевоты скулы сводит, если вдруг посмотришь в зеркало, — не унималась наемница, которая словно задалась целью за время их прогулки довести своего провожатого до белого каления. — Потому что в нем ты видишь самого скучного человека на свете!

— Не смешно, — неожиданно отозвался карлик. Так он все-таки умеет говорить! От неожиданности Палома даже споткнулась и растянулась бы на мостовой, если бы Меттерианор не подставил ей вовремя руку. — Смотри, куда идешь, женщина!

— Меня зовут Палома, к твоему сведению, — оскорбилась она. — И я, кстати, называю тебя по имени.

— Верно. Только потому я и разговариваю с тобой. Все прочие самки норовят обозвать меня Метти или малышом…

Самки, ну надо же!.. У Паломы готов был сорваться с языка резкий ответ, и все же она сдержалась. Этот человечек мог быть очень опасным врагом — у нее были причины так полагать. И кроме того, кто она такая, чтобы судить несчастного уродца? Стоит лишь представить себе его жизнь: наверняка, у него имелась масса причин ненавидеть окружающих.

…Как и было обещано, Меттерианор явился за ней ближе к восьмому колоколу, когда уже совсем стемнело, чтобы проводить на встречу с Гарбо. Наемница не стала спрашивать, куда они идут. И без того ясно было, что в какой-нибудь воровской притон.

Неузнаваемая в своем мужском платье, с волосами, спрятанными под капюшон плаща, она чувствовала себя на улицах города совершенно спокойно. Конан даже выделил ей короткий меч и пару метательных кинжалов — поразительное доверие со стороны Месьора! Впрочем, она не сомневалась, что за ними следят его люди, которым дан приказ не спускать глаз с пленницы. До пятого колена, включая женщин и младенцев… — она хорошо помнила слова северянина. Так что мысль о побеге хоть и мелькала порой, но скорее так, по привычке, не всерьез.

Однако, благодаря своему спутнику, у нее не было никаких шансов остаться незамеченной, если кому-то еще вздумалось бы проследить за ними. Карлик с тем же успехом мог нести штандарт своего хозяина… Что это, небрежность с его стороны, или расчет? В первое Палома не верила. Грациан не допускал небрежностей. Но зачем ему нужно, чтобы в городе знали о том, что кто-то из его людей встречается с одним из коршенских «черных баронов»? Не удержавшись, она спросила об этом Меттерианора.

— Не имеет значения, там, куда мы идем, — загадочно отрезал тот. — Тебе — опаснее. Спрячь волосы!

Рука ее послушно дернулась заправить выбившуюся прядь. Что ж, могло быть только одно место, где женщина привлечет к себе больше внимания, чем карлик-уродец. Она хмыкнула. Будем надеяться, Гарбо не воспримет ее появление там как намек…

— Последний вопрос, — прошептала Палома, когда они с широкой торговой улицы, совершенно вымершей с наступлением ночи, свернули в оживленный квартал, где все двери были откровенно выкрашены красным… что лишний раз подтвердило ее догадки. — Скажи-ка, не случилось ли чего-нибудь важного на коршенском Дне за последнюю, скажем, седмицу?

Карлик подозрительно покосился на нее из-под густых черных бровей.

— Тебе-то что до того?

Ну, с нее было довольно дерзостей!

— Отвечай на вопрос! — прошипела наемница. И человечек ощутимо дернулся — почувствовал, как незащищенную шею кольнуло острие ножа. — Я была вежлива с тобой, Меттерианор.

— Ладно, ладно, убери… — Он не был испуган. Скорее даже, в голосе звучало уважение. — Был тут небольшой переполох три дня назад. Кто-то поджег дом Тусцеллы, это один из троих Старших в Нижнем Коршене. Но хитрый лис сумел выбраться. А так — немало его народу сгорело заживо. Полыхнуло сразу — болтают даже, без колдовства не обошлось.

— Хм. — Палома нахмурилась, одновременно отталкивая какую-то чересчур ретивую шлюху, пытавшуюся затянуть «молодых господ поразвлечься». — Узнали, кто за этим стоял?

Карлик покачал головой.

— Нет. Иначе тут уже такая бойня бы началась… Нам сюда. — Он указал на неприметную дверь с облупившейся алой краской.

— Дешево как-то… — Палома подчеркнуто скривилась. На самом деле, мозг ее сейчас работал с бешеной скоростью, оценивая то, что сообщил коротышка, и сопоставляя это с уже известными фактами. М-да, бедняга Гарбо… — Неужели у слуг Месьора не хватает денег на бордели побогаче?

Но у Меттерианора уже, как видно, прошел приступ болтливости, он вновь вернулся к обычному бурчанию. Последним его наставлением, прежде чем они переступили порог, было:

— Милалу попросишь.

— А деньги?

— Заплачено…

И постарайся получить удовольствие, — со злой усмешкой сказала сама себе Палома.

Милала, оказавшаяся толстой шемиткой с потертой физиономией и ничего не выражающим взглядом чуть раскосых глаз, безмолвно повела «клиента» наверх по отчаянно скрипучей лестнице. По крайней мере, ни одна собака не подберется незамеченной, оценила Палома.

Карлик остался в нижнем зале, где гостям предлагали вино и танцевали под бубенный разнобой три костлявые девчушки в странных нарядах, должные, видимо, изображать кхитайских наложниц. Танцовщиц было едва ли не больше, чем зрителей…

Убогое заведение. Ей до сих пор не доводилось бывать в борделях, но почему-то она представляла себе нечто утонченно-порочное, место, где разврат возведен в ранг искусства… Какой ужасный обман!

Задумавшись, она едва не воткнулась носом в жирную спину Милалы.

Остановившись, перед дверью, та низко поклонилась:

— Прошу сюда, молодой господин.

— Войди первой, — сухо велела наемница.

Ничему не удивляющаяся шемитка молча повиновалась. И лишь убедившись, что здесь нет никакой ловушки, Палома последовала за ней.

— Распорядиться насчет вина, господин? — спросила шлюха уже с порога: ей явно был дан приказ ни мгновения лишнего не задерживаться в этой комнате.

— Нет, ступай.

Та исчезла мгновенно. Палома выждала, пока проскрипят все пятнадцать — сосчитала! — ступенек лестницы, и окликнула:

— Выйдешь сам, или станем в жмурки играть? Только ведь я искать буду вот этим… — Она подкинула на ладони метательный нож.

Несколько мгновений висело молчание, и девушка уже подумала, что ошиблась…