Алексей Аксёнов - Периферия

— Неужели зацепило? — пробормотал я. — Откуда он здесь взялся?

— Ты что?! — Андрей повернулся ко мне, и я увидел его лицо — незнакомое, перекошенное болью, совершенно чужое обычному Андрюхе, весельчаку и раздолбаю. — Это же Серый!

Мы склонились над телом. Сергей лежал, уткнувшись лицом в тротуар, и кровь его уже собиралась в тёмные ручейки, бежавшие между бордюрных камней. Я перевернул его на спину. Всё тело дозорного было покрыто множеством небольших, но очень глубоких порезов или проколов, один из которых находился как раз против сердца.

Сергея убил магический заряд, выпущенный по второму этажу. Сложное комбинированное заклятье разнесло в пыль окно, возле которого стоял оперативник, и пронзило тело Сергея. Есть предел даже у невероятной живучести Иного, и сила Котёнка-Царапки перекрыла этот предел многократно. Сквозь пролом в стене упало уже мёртвое тело.

Захрустела кирпичная крошка под чьими-то тяжёлыми шагами. Я обернулся.

Твердислав стоял, безучастно глядя на мёртвого дозорного.

— Шеф… — начал было я.

Твердислав покачал головой:

— Поздно.

Он отвернулся и зашагал назад в здание, бросив через плечо:

— Пойдёмте. У нас много работы.

Я не выдержал. Одним прыжком догнав Твердислава, я схватил его за плечо, заставив повернуться ко мне, сгрёб за свитер на груди и прошипел прямо в лицо:

— Ну что, доволен?! Всех врагов разбил? Подумаешь, одним дозорным больше, одним меньше… Пистолетное мясо, верно? Главное — победа!

Слова рвались сквозь перехваченное спазмом горло. Я не помню, что ещё хрипел, брызгая слюной, глядя в тёмные, непроницаемые глаза Твердислава.

Потом я замолк. Пальцы, закостеневшие на мягкой шерстяной ткани, сами собой разжались.

Твердислав некоторое время по-прежнему молча смотрел на меня.

— Всё сказал? — негромко поинтересовался он наконец.

Я не ответил.

— Я воюю уже тысячу лет, Следопыт. У меня нет ничего, кроме войны с Тьмой. Ты даже представить не можешь, скольких вас я уже похоронил.

— Вы объявили общую тревогу! У него же не было почти никакого боевого опыта! А на всех Тёмных хватило одного вашего заклятья!

— Да, хватило, — согласился шеф. — После того, как вы все заставили их выложиться, потратить силу на захлебнувшуюся атаку. Этот бой выиграли вы, дозорные. Я только добил врага.

— Сергей…

— Он умер, как положено бойцу Ночного Дозора. Если бы Тёмный ударил не по нему, а по вам в вестибюле, погибли бы все четверо. Сергей отвлёк врага на себя… Пошли. У нас много раненых. Им нужна помощь.

Сгорбившись, Твердислав поднялся по ступеням.

"Время быть сильным — да силу не тратить. Время быть вольным — да вволю терпеть…", — вспомнил я, глядя ему вслед.

У входа в здание шеф на секунду остановился.

— Ты отстраняешься от работы, — произнёс он, повернувшись ко мне. — Ты не способен себя контролировать, Александр. Сдай снаряжение в арсенал и можешь быть свободен. Мне очень жаль.

Он протянул ко мне руку, и с раскрытой ладони сорвался сгусток света. Когда он коснулся меня, я почувствовал жгучую, нестерпимую боль. В ауре, точно тавро, зажёгся ослепительно-белый символ — перечёркнутый крест-накрест щит. "Полномочия приостановлены". Я всё ещё оставался в списках Ночного Дозора, но больше не имел права действовать от его имени. Меня отправили в отставку.

"Время быть сильным, да силу не тратить…"

Никто из ребят не проронил ни слова, пока я расстёгивал "пояс" и выгребал из карманов амулеты. Множество растерянных взглядов жгли мне спину, пока я спускался по ступенькам и шёл к остановке маршруток, но никто так и не сказал мне ни единого слова.

Когда я проходил мимо того места, где на асфальте лежали останки Тёмных, ещё не сброшенные в глубины Сумрака, я чуть задержал шаги. Что бы я ни думал о решении Твердислава, я всё ещё оставался дозорным.

Из нападавших в живых остался только один — тот, в кого попали Фризом. Я не стал останавливаться — его допросят так, что глупо соваться со своим нестойким нюхом. Если потребуется, шеф принудительно развернёт всю его память.

А вот погибшие… Те, кого смела Смерть-Скалка, никакому анализу уже не поддавались — огненный вихрь не только сжёг их тела и раскатал пепел тончайшим слоем, но и порвал в клочья сами ауры. Вряд ли жертвы заклинания обретут даже то смутное существование в глубинах Сумрака, на которое рано или поздно обречены все мы — скорее всего их, как и упокоенных вампиров, не было уже нигде.

Поблизости от чёрного пятна виднелась кучка праха, ещё сохраняющая очертания человеческого тела. Ага, вот вам и вампир… Кто ж его успел так ловко упокоить, что я даже не заметил? Влажный сероватый прах настолько хорошо держал форму, что я попытался разглядеть лицо вампира — оно показалось мне знакомым. Вспомнить сразу, однако, не получилось. Что ж, будем разбираться позже.

Шагах в десяти от места массовой гибели Тёмных лежал светловолосый мужчина лет сорока. Его одежда — коричневые брюки из плотной шерстяной ткани и цветастая рубашка с короткими рукавами — выглядела чистой, но солидно поношенной. Из перекошенного в предсмертном крике рта сбегала по щеке струйка тёмной свернувшейся крови, коротко стриженные рыжеватые усы тоже были пропитаны кровью из носа. В паре сантиметров от бессильно вытянутой руки лежал выработанный до конца амулет.

Возле этого трупа я на секунду остановился и склонил голову.

— Мир тебе, павший, кто бы ты ни был, — шёпотом произнёс я. — Ты погиб в честной битве. Не вини меня.

Это был тот, в которого угодил заряд моего "кольца Перуна".

Аура убитого ещё скользила вокруг, расплываясь и истаивая в пространстве. Я ухватил расточавшуюся нить, и прежде, чем она окончательно растворилась в Сумраке, успел найти то, что искал.

Печать. Следы мощного магического воздействия извне.

Тёмные, погибшие сегодня у стен Дозора, были всего лишь марионетками. Чужая воля погнала их в самоубийственную атаку. Я не представлял себе той мощи, что сломила десяток не самых слабых Иных, но в самом существовании её уже не сомневался.

Уже в маршрутке я продолжал обдумывать своё открытие. Доказательств не было, но не так уж много найдётся в Осколе тех, кто смог бы сотворить нечто подобное. Твердислав, изредка бывающий тут наездами шеф белгородских Тёмных Ксилофон, глава местной вампирской общины Лукич…

Стоп. Я вспомнил наконец, откуда мне знакомо полурассыпавшееся лицо мёртвого упыря. Что ж, значит, неведомый враг ещё сильнее, чем я думаю, раз он сумел подчинить своей воле единственного во всём Черноземье Высшего вампира.