Вадим Волобуев - Сага о Гильгамеше

       Возле стены было полно народу. Суетились торговки, громко предлагавшие свой товар, бегали рабы с какими-то ношами за спиной, ходили размалёванные шлюхи, носились ватаги любопытных мальчишек. Везде горели костры, слышалась музыка и нестройные песни. В этой сумятице поначалу не все распознавали вождя, и воин, сопровождавший Гильгамеша, должен был раздать немало звонких затрещин, чтобы расчистить повелителю путь. Когда Гильгамеш поднялся на стену, то увидел там сангу. Низко поклонившись и молитвенно прижав руки к груди, Курлиль воскликнул:

      -- Господин! Смиренно прошу тебя не подходить к краю стены. Кишцы - отменные лучники, их стрелы направляет сам Забаба. Печень Акки, да разорвут его демоны, возрадуется, увидев тебя поражённым. Господин, заклинаю тебя, не подставляй лучезарного лика злобным кишским варварам. Пусть Забарадибунугга либо кто иной из военачальников осмотрит местность. Твоя жизнь слишком драгоценна, чтобы без нужды подвергать её опасности.

      -- В сторону, - прорычал Гильгамеш, с ненавистью глядя на служителя.

       Курлиль испуганно отскочил. Гильгамеш подошёл к краю стены, устремил взор вдаль.

      -- Вон он, господин, - сказал подошедший Забарадибунугга, вытягивая палец.

       К своему удивлению Гильгамеш не впал в отчаяние, заметив истерзанного Бирхутурре. Может, из-за дальности расстояния или из-за того, что внутренне он был готов к чему-то подобному, но единственным чувством, которое посетило вождя при первом взгляде на поверженного военачальника, было раздражение. Непонятно было, на кого он злился больше: на кишцев, которые глумились над его слугой, или на самого Бирхутурре, который так глупо и, главное, бессмысленно, дал себя схватить врагам.

       Начальник портовых стражников был раздет, привязан к столбу и выставлен на всеобщее обозрение. В дополнение ко всем пыткам кишцы вымазали его с ног до головы сажей, так что он сделался похож на демона-галлу[21]. Проходящие мимо воины плевались в него и показывали оскорбительные знаки. Вскоре к столбу подошла большая группа людей в богатых воинских доспехах. Впереди шествовал невысокий бритоголовый человек с короткой бородой, облачённый в белую, расшитую узорами, юбку до колен и сложносоставной деревянный панцирь. На боку у него висела булава с медными шипами, болтался длинный нож в чехле, правой рукой он опирался на высокий посох, увенчанный тяжёлой медной болванкой. Человек приблизился к Бирхутурре и что-то спросил у него, вытянув посох в сторону Гильгамеша. Военачальник медленно поднял голову, посмотрел на вождя и снова уронил подбородок на грудь. Человек повернулся лицом к стоявшему на стене Гильгамешу и что-то произнёс, наставительно подняв палец. Окружающие захохотали. Такого унижения владыка Урука не стерпел. Перевесившись через край стены и потрясая кулаком, он заорал что есть мочи:

      -- Слушай меня, Акка! Кровь моего слуги отольётся морем крови твоим воинам. Я размету в прах твои силы, я уничтожу тебя, отродье Забабы, и сравняю с землёй твой город. Пусть поля твои пожрёт саранча, а стада твои постигнет мор. Пусть женщины твои родят только мёртвых, а народ твой пребудет в нужде во веки веков! Да поглотит вас всех первозданная бездна Апсу!

       Непереносимый стыд охватил Гильгамеша. Ему казалось сейчас, что весь город смеётся над ним и презирает его. "О Инанна, о бессмертный Думузи, - мысленно воззвал он, сбегая со стены. - За что мне эти напасти? Неужто я плохо служил вам? Или жертвы мои были скудны? Чем прогневил я вас, что вы допустили весь этот срам?". Спустившись вниз, он обернулся.

      -- Забарадибунугга, собери мне командиров. Немедленно!

      -- Слушаюсь, повелитель!

       Клокоча от бешенства, Гильгамеш зашагал во дворец. Воины-телохранители торопливо шли следом. Люди в ужасе шарахались от них. Один из работников, случайно оказавшийся на пути вождя, получил удар в зубы и был немедленно повергнут в грязь. Застонав, он попытался отползти, но следующие за Гильгамешем воины окончательно втоптали его в вязкую лужу.

      -- Эй вы, дармоеды! - рявкнул Гильгамеш, остановившись перед закрытыми воротами в Дом неба. - Открывайте сейчас же или вам не поздоровится. Внук Уту не будет ждать.

      -- Уже открываем, повелитель, - донёсся изнутри дрожащий голосок.

      -- Без-здельники, - рокотал вождь, проходя внутрь. - Сучье племя. Кто у вас старший, пожиратели навоза?

      -- Я, г-господин, - заикаясь, промолвил очень бледный человечек на трясущихся ногах, выкатившийся откуда-то из ближайшей сторожки. - Акалла, смиренный служитель Инанны и твой раб.

      -- Взять его, - приказал Гильгамеш воинам.

       Воины заломили священнослужителю руки.

      -- А вы кыш отсюда, - приказал вождь остальным стражам ворот. Те опрометью бросились прочь.

      -- За что, господин? - хныкал Акалла, страдальчески выворачивая шею.

      -- За глупость и нерадивость. За плохую службу своему повелителю. За то, наконец, что ты просто попался мне под руку.

      -- Что прикажешь с ним сделать, господин? - спросил один из воинов.

      -- Повесьте его на этих воротах. В назидание остальным.

       Бойцы повалили упиравшегося стража на землю, стали вязать ему запястья.

      -- Пощади, господин! - кричал тот, захлёбываясь слезами. - В чём провинился я? Санга поставил меня здесь. Небо видит, я чист перед тобой. Да отнимется у меня язык, если я лгу. Да прольётся на меня огненный дождь, да отсохнут мои руки! Молю, господин...

       Гильгамеш ступил было внутрь дворца, но обернулся.

      -- Эй вы, - крикнул он воинам. - Погодите.

       Вернувшись к Акалле, он задумчиво произнёс:

      -- Пожалуй, ты прав. Негоже мне вешать верного раба. Боги прогневаются на меня за такую несправедливость. Ты достоин лучшей доли, не правда ли?

       Священнослужитель, стоя на коленях, смотрел на вождя дикими глазами.

      -- Итак, - продолжал Гильгамеш, - если ты чист передо мной, а также перед всем сонмом богов, я награждаю тебя высшей честью - сегодня вечером ты отправишься в обитель Эрешкигаль и самолично засвидетельствуешь ей моё почтение.

       Гильгамеш расхохотался во всё горло, довольный своей шуткой, и скрылся во дворце. Начальник стражи тупо проводил его взглядом, потом вдруг взвыл и стал рваться из рук воинов:

      -- Пощади, господин. Лучше повесь меня на этих воротах. Лучше дай мне яду. Прояви милосердие, о блистательный потомок Солнца! За что ты обрекаешь меня на бесславную гибель?

       Настроение у Гильгамеша поднялось. Он прошёл в зал приёмов, приказал принести себе кубок вина. Выпив пьянящий напиток, он тщательно вымыл лицо и руки, велел рабам выставить угощение для военачальников и отправился в святилище предков.