Генри Каттнер - Тёмный мир

Жизнь Ганелона мелькала передо мной в картинах, которые ярко проскальзывали в моем мозгу и оставались навеки там запечатленными. Я знал его властность, его тайные силы, его слабости и его грехи. Я восхищался его силой и гордостью. Я вновь стал Ганелоном, или почти стал.

Оставались еще вещи, скрытые от моего ума. Слишком много воспоминаний было пробуждено во мне, чтобы все могло прийти сразу, одной приливной волной. Оставались невыясненными промежутки, и важные промежутки, того, что я не мог вспомнить.

Голубая темнота рассеивалась. Я глядел в чистые глаза Фрейдис сквозь огонь. Я улыбнулся, чувствуя холодную уверенность в своих силах, которая вернулась ко мне.

– У тебя это хорошо получилось, колдунья, – сказал я ей.

– Ты вспомнил?

– Достаточно. Да, достаточно.

Я засмеялся.

– У меня два пути и первый легче второго, хотя он невозможен. Но я пройду его.

– Гаст Райми? – спросила она спокойно.

– Как ты узнала?

– Я знаю Совет. И думаю, хотя и не уверена, что в его руках сосредоточены тайны Совета и Ллира, но никто не может заставить Гаста Райми что-либо сделать.

– Я найду способ. Да, я даже скажу тебе, какова моя ближайшая цель. Ты узнаешь правду так же, как я сейчас узнал ее. Знаешь ли ты что-нибудь о Маске и Жезле?

Не отрывая от меня взгляда, она покачала головой.

– Скажи мне, может, я смогу тебе помочь?

Я опять засмеялся. Это было так фантастически невероятно, что она и я стояли рядом, заклятые враги враждебных кланов, и планировали совместные действия, чтобы достигнуть одной цели. И все же мне мало что удалось скрыть от нее в тот день, и я думаю, что и ей не много удалось скрыть от меня.

– В замке Медеи есть Хрустальная Маска и серебряный Жезл Власти, – сказал я ей. – Что делает этот Жезл, я еще не совсем хорошо помню – пока, но когда я найду его, мои руки вспомнят. А обладая им, я смогу победить Медею и Матолча со всей их властью. Что же касается Эйдерн… я знаю только одно – Маска спасет меня от нее.

Я заколебался.

– Медею я теперь знаю. Я знаю ее странный голод и еще более странную жажду сладострастия, доводящие эту ведьму до истощения. Теперь я знаю, – тут я задрожал от отвращения, – почему она не убивала сразу своих пленных, а только оглушала их.

В Темном Мире, моем мире, мутации странно меняли тело тех, кто начинал свою жизнь обыкновенным человеком. На языках Земли нет этого слова, потому что никогда еще не рождалось там такое существо, как Медея, но есть приблизительное понятие. Действительно, в легендах были существа, немного похожие на нее. Их называли вампирами, но она намного страшнее.

Но Эйдерн – нет. Я не мог вспомнить. Может быть, даже Ганелон этого не знал. Я только помнил, что когда наступит необходимость, Эйдерн покажет свое лицо.

– Фрейдис, – спросил я и опять заколебался. – Кто такая Эйдерн?

Она покачала головой, и ее седые косы согласно качнулись в такт за ее спиной.

– Я никогда этого не знала. Я только изредка проникала в ее мозг, когда мы встречались, так же как и ты сегодня, на неисповедимых путях астрала. Я имею большую власть, Ганелон, но я всегда отступала от того холода, которым веяло от ее капюшона. Нет, я не могу сказать, кто она такая.

Я опять засмеялся. Теперь мной владело бесшабашное чувство.

– Забудь Эйдерн, – сказал я. – Когда я заставлю Гаста Райми сделать то, что мне надо, я встану лицом к лицу с Ллиром, с оружием в руках, которое прикончит его, так что же мне бояться Эйдерн? Хрустальная Маска против нее. Это я знаю. Пусть она будет любым чудовищем, каким только пожелает – Ганелон не боится ее.

– Значит, против Ллира тоже есть оружие?

– Меч, – ответил я. – Меч, который… не совсем меч, как мы понимаем оружие. Тут мой мозг все еще в тумане. Но я знаю, что Гаст Райми может сказать мне, где он находится, этот меч, и как им победить Ллира.

На какое-то мгновение, в момент произнесения этого имени, огонь между нами заколебался, будто тень легла на его пламя. Мне не следовало произносить это имя вслух. Эхо его прокатилось по астральному пространству и, возможно, в Кэр Ллире сам Ллир зашевелился за своим Золотым Окном, зашевелился и выглянул.

Даже здесь почувствовал я на мгновение чувство голода, исходящее из отдаленного купола. Внезапно я понял, что натворил – Ллир проснулся!

Я уставился на Фрейдис широко раскрытыми глазами, видя, как ее голубые глаза тоже расширяются. Она, должно быть, почувствовала это шевеление, прокатившееся непонятной волной по всему Темному Миру. Я знал, что в замке Совета тоже почувствовали это, возможно, что сейчас они смотрят друг на друга с тем же ужасом, который на мгновение промелькнул между мной и Фрейдис.

Ллир проснулся!

Я разбудил его. Я мысленно прошел по сверкающему коридору и стоял перед самым окном, за которым он жил. Ничего удивительного, что он после этого совсем проснулся. Возбуждение переполняло меня.

– Теперь они должны будут что-то предпринять, – радостно сказал я Фрейдис. – Ты добилась даже большего, чем хотела, когда дала воспоминаниям вернуться ко мне. Ллир проснулся и сейчас голоднее, чем когда-либо. Уже долгое время не было Шабаша, и Ллир требует своей жертвы. Скажи мне, ведьма, твои агенты наблюдают сейчас за замком?

Она кивнула головой.

– Хорошо. Тогда мы узнаем, когда рабов вновь соберут для жертвы на Шабаше. Это будет скоро. Это должно быть скоро! И Эдвард Бонд поведет своих людей на замок, пока Совет будет в Кэр Сикэйре. Там будут Маска и Жезл, старуха!

Мой голос звучал торжественно, как заклинание.

– Маска и Жезл для Ганелона, Гаст Райми будет один в замке и ответит мне, если сможет! Норны находятся на нашей стороне, Фрейдис!

Она поглядела на меня долгим взглядом, не произнеся ни слова.

Потом хмурая улыбка осветила ее лицо, и, наклонившись, она протянула руку ладонью вниз к пламени. Я увидел, как огонь лижет ее пальцы. Намеренно она сжала его, даже не поморщившись.

Огонь мигнул и погас. Хрустальное блюдо стояло пустым на пьедестале, а вокруг нас потемнело. В этих сумерках она казалась мраморной статуей, возвышающейся надо мной.

Я услышал ее глубокий голос.

– Норны с нами, Ганелон, – повторила она. – Смотри, чтобы ты тоже боролся на нашей стороне, насколько велит тебе твоя клятва. Или тебе придется отвечать богам и мне. И клянусь богами…

Она хрипло рассмеялась.

– Клянусь богами, если ты предашь меня, мне не понадобится другой силы, чтобы раздавить тебя, кроме вот этой!

Я увидел в темноте, как она подняла свои большие руки.

Мы поглядели друг другу в глаза. Она – могучая волшебница, и я не был уверен, смогу ли я победить ее в простой драке, если такая необходимость появится. И в волшебстве, и в простой физической силе я узнал равную себе и наклонил голову.