Кристоф Хардебуш - Гнев троллей

Честь называть Ларцанеса отцом из всех зятьев была оказана только ему.

— Нет, мы тоже нет. Идеальным случаем стала бы новая провинция, для которой нужна новая, сильная рука, — подал мысль Ларцанес.

Неожиданно Камрос насторожился. Его охватило странное чувство, словно сам он покинул свое тело. И одна мысль стала зреть в его уме.

— Но в ближайшей перспективе войн тоже нет, — продолжил Ларцанес, не замечая, что зять уже практически не слушает его.

8

Тамар и Флорес молча прислушались к ночным звукам. Дождь отбивал монотонную мелодию по крыше. В конюшне стало тихо. Рука Тамара судорожно обхватила рукоять секиры.

— Здесь кто-то есть, — прошептал марчег, и Флорес кивнула. Она медленно вытащила меч и проверила безупречный баланс. В отличие от Тамара, у нее не было щита.

Тамару хотелось посмотреть, как там Сцег, но он удержался. Кто знает, что ждет их за пределами дома.

— За тобой кто-то следовал? — шепотом спросил Тамар. — Одинокого всадника можно посчитать легкой добычей.

— Грабители? Чтобы они преследовали человека в доспехах? Это просто невероятно. Есть менее кусачие жертвы.

На границе с Влахкисом на западе всегда были трудности, но в целом Тамар доверял воеводе, который, так же как и он сам, выступал за сохранение мира. За исключением некоторых постов, на границе почти не было солдат, и благодаря этому марчег мог использовать свои войска для поддержания спокойствия и порядка внутри страны. На дорогах в Ардолии было безопасно. Это было жизненно важной задачей и постоянной головной болью Тамара, так как, с тех пор как торговля с Дирийской империей и маленьким народцем возобновилась, безопасность торговых путей приобрела особую важность. Иногда марчегу приходилось вмешиваться и твердой рукой разбираться с нападениями и грабежами на больших дорогах, и он знал, что из-за этого прослыл среди масридов жестким правителем. Но добрая часть доходов страны шла от торговых пошлин, и он знал, как важно облегчить жизнь торговцам, насколько это возможно.

— Есть только один способ выяснить, кто там, снаружи, — процедила Флорес и подняла меч. — После тебя?

Тамар мрачно кивнул, опустил забрало, выждал, чтобы привыкнуть к ограниченному полю зрения через смотровую щель, и крепче сжал щит. Затем он указал секирой на дверь. Влахака осторожно прошла вперед и положила свободную руку на задвижку. Она еще раз глянула на Тамара, затем отодвинула задвижку и открыла дверь.

Внутрь ворвался вихрь холодного воздуха. Ощутимо похолодало. Из проема наружу падала лишь маленькая полоска света, тучи закрывали небо, окрашивая ночь в чернильно-черный цвет. Дождь поглощал все звуки. Тамар с поднятым щитом вышел во мрак. Его тело охватило напряжение, но разум оставался чистым. Капли дождя падали с металлическим звоном на щит, меч и доспехи. Ничего не происходило.

Но только Тамар решил дать знак Флорес, как справа на него прыгнул человек. Удар меча пришелся по щиту. Удар сбоку, от которого едва ли можно уклониться. Будь марчег без щита, он был бы уже тяжело ранен, если не мертв. «Это не простые грабители, — промелькнуло в голове у Тамара. — Слишком хорошо владеют они военным ремеслом».

Тамару больше некогда было размышлять об этом, так как его противник нанес удар через голову и вынудил масрида пригнуться за щитом. Краем глаза Тамар заметил еще одного, который приближался слева. Копье блеснуло перед лицом масрида, и Тамар отклонился назад, при этом ногой он зацепился за порог, опустился на одно колено, но успел заблокировать еще один удар мечом.

Тут подоспела Флорес. Пока Тамар восстанавливал равновесие, она парировала удар копьем, развернулась танцующим движением, пригнулась, уходя от меча, и сделала выпад в сторону копьеносца. Воин с мечом наседал на нее, но Тамар уже был готов продолжать, он ринулся вперед и преградил ему дорогу. Масрид услышал сквозь дождь, как позади него отдалялись сражающиеся Флорес и копьеносец, отметил, что сталь угодила в дерево, улавливал громкое дыхание, тихое проклятье, слов которого он не смог разобрать.

К нему снова подскочил противник. Воин высоко поднял меч, Тамар заставил нападавшего уйти в защиту. Удар масрида не освободил ему много места, но дал достаточно, чтобы занять надежную позицию и изучить своего противника. В слабом свете, льющемся из хижины, он рассмотрел мужчину в толстых кожаных доспехах, на которых были нашиты пластины в форме капель, которые блестели, мокрые от дождя. Лицо нападавшего было закрыто шлемом без украшений. Ни герба, ни других знаков различия. И только меч, слегка изогнутый, выдавал происхождение нападавшего, но у Тамара едва ли было время подумать об этом.

— Назад, ты, собака! — заревел он. — Ты не знаешь, кто перед тобой?

В ответ мужчина снова напал. Тамар принял удар щитом, а сам нанес удар по ногам противника, от которого тот ушел, отпрыгнув назад. Не желая отпускать врага, Тамар ринулся за ним.

Но неизвестный ловко уклонился от ударов, воспользовался тем, что тяжелая секира угодила в пустоту, и пошел в ответную атаку. Меч воина был быстр, противник проворно менял стороны, нанося удары то справа, то слева. При этом он держался на безопасном расстоянии от секиры Тамара. Каждый удар гремел по щиту, рука масрида гудела. Клинок царапал по металлу, а от деревянных частей летели щепки.

Флорес и ее противника уже не было видно. «Некогда», — тяжело дыша, подумал Тамар. Дождь заливал глаза, мешая смотреть, и Тамар наклонил голову, чтобы защититься от капель. В темноте бой превратился в кошмарный сон, два расплывчатых силуэта, которые боролись не на жизнь, а на смерть, без лиц, без имен. Масрид не мог сказать, сколько времени уже прошло с начала схватки.

Враг снова обрушил на Тамара быструю серию тяжелых ударов. Первый удар Тамар блокировал щитом, второй — секирой и сразу же ударил в ответ. Короткий клин секиры нашел брешь в панцире противника. Тот сразу же отпрыгнул назад. Рана была нетяжелой, сила была недостаточна, но Тамар и не думал давать передышку своему врагу.

Он устремился вперед, игнорируя удар мечом, который скользнул по краю щита и поножи, и влетел щитом в грудь противника.

Оба потеряли равновесие на скользкой земле. Тамар выронил секиру и оперся на руку, в то время как противник упал на спину. Рефлекторным движением масрид резко дернул локтем, и секира, висевшая на петле на запястье, буквально влетела в руку.

Тамар, не медля, ударил. Тяжелое навершие оружия угодило в шлем, металл согнулся с громким скрежетом, кость затрещала, плоть раздробилась. Руки и ноги упавшего судорожно дергались, и Тамар снова ударил, разрубив надвое забрало и окончательно круша череп противника.