Mesmer Mariarti - Катриэль

Ольга, Марк и Нэльс переволновавшись, отошли в самый дальний угол и попытались спрятаться друг за другом. После секундной перепалки все спрятались за фонарщиком.

Действия смотрителя в последующую минуту были ещё более странными. Он взял ведро воды и немного отошел от дивана.

– Закройте глаза, – тихо попросил он.

Но никто не успел этого сделать. По кивку своего высоко друга, карлик дунул на свечу. В темной комнате раздался звук вылитой воды. И вдруг яркий свет. Красная размазанная тень вырвалась из медальона, она захотела раствориться в воздухе. Но неожиданно, та самая маленькая и неприметная книжонка легко затащила пищавший фантом к себе на страницы.

Смотритель захлопнул книгу и в комнате включился основной свет. Катя открыла глаза и глубоко задышала. Медальон, что висел у нее на шее, выглядел, как новенький.

– Вот и все! – кажется, не веря в успех совершаемых им действий, произнес смотритель. Он резко выдохнул и поставил пустое ведро. – Давно я этого не делал…

Катя посмотрела на свою насквозь промокшую одежду.

– Это вообще что? – удивилась она. – Иван Купало?

Силы очень медленно, но все, же возвращались к ней.

– С ней все в порядке! – воскликнул Марк и радостно подошел к дивану. За ним быстро последовал Нэльс. Блондинка же решила помедлить.

– Как вы себя чувствуете? – спросил фонарщик. Он был все ещё обеспокоен.

– Вообще–то, очень старой, – сморщилась Катя.

– Уверяю вас, это не так.

– Тогда, может, прекратишь называть меня на «вы». А то ей Богу, не семнадцать, а семьдесят.

Нэльс понимающе кивнул. – Хорошо, я понял.

– И все–таки, как себя чувствуешь? – вмешался незнакомый для Кати смотритель.

Катерина удивленно оглядела всех присутствующих. Она конечно же ничего не помнила, с того самого момента, как острые, словно лезвия когти монстра вонзились в ее горло. Девушка могла лишь догадываться, о том, что произошло.

– Как будто я лысая.

– Почему? – усмехнулся Марк.

– А что вы все на меня так смотрите?

Длинноносый лекарь подбросил полы пиджака вверх и присел на диван.

– Давай–ка я посмотрю на раны твои. Я осторожно.

– Так, стоп. А вы кто?

Смотритель засмеялся.

– Ах да, простите, я ведь даже не представился. Меня зовут Улимор, – он осмотрел каждого, ожидая, только понятной ему реакции на произнесено имя. Реакции никакой не последовало, и смотритель продолжил. – Улимор Харвенкус. Кстати титулованный…

Карлик закатил глаза и поковылял к заветному чемоданчику с амулетами.

– Начало–ось, – протянул он. Видимо хвастовство большого друга было не единожды знакомо ворчуну.

Смотритель покрутил ус и покосился на карлика.

– Ты бы не ворчал, а принес нашим гостям, чего–нибудь вкусненького. Вы же есть хотите?

– Хотим, – в один голос, произнесли Марк и Ольга.

Фонарщик тоже был голоден, но сосущее чувство в животе, он принял за волнение.

– Вот и замечательно. Отли, плюшек своих принеси. Они быстро вашу красноволосую подругу, на ноги поставят, – сказал Улимор и потянулся к склянкам с подозрительным содержимым. Наконец дошла очередь и до запасов из «аптечки». – Так, нам надо, что–нибудь заживляющее. – Смотритель резко повернул к себе Катину голову и рассматривая раны на ее шее. – Пожалуй, пыльца с крыльев бабочки и пучок фиолетового мха, самое оно, – затем его взгляд упал на баночку с зеленой жижей. – Или же ставикокус?

– Фиолетовый мох, – насторожилась Катя. – Лучше фиолетовый мох.

Ей как–то не захотелось, что бы длинноносый лекарь даже открывал это баночку, что уж говорить о применении ее содержимого.

– Хорошо, – согласился Улимор. – Мох так мох.

Катя облегченно вздохнула и наконец, сообразила спросить.

– А что вообще было?

Улимор прищурил левый глаз, посмотрел на фонарщика и книгочея.

– Твои друзья говорят, что на тебя напал упырь…

Катерина знала, кто на самом деле напал на них. Ее взгляд осторожно проскользил по ребятам.

– Клыки и когти их отравлены, – продолжал длинноносый смотритель, – Видимо их яд и гулял по твоему телу. А один из моих магических амулетов, помог вывести его из твоего тела. Теперь ты жива и здорова. И скорее всего, похожа на саму себя. – Улимор широко улыбнулся. – Я ответил на поставленный тобой вопрос?

– Ещё не поняла, – ответила Катя.

Ее руки, сами собой потянулись к медальону, что до сих пор висел на ее шее.

– О! – вспомнив о золотом кулоне, воскликнул Улимор. – А вот это уже можно снять. – Он протянул крепкую руку и быстро стянул с Кати амулет. – Отли где ты, старый ворчун? Отли! – тут же прокричал он.

Карлик появился откуда–то из стены.

– Чего зовешь? Мне жизни не даешь? – в его руках был тяжелый поднос с железным чайником, четырьмя керамическими кружками и горой «чудодейственных» плюшек.

– Прекрати кряхтеть коротышка, – в очередной раз осек его смотритель гостиницы. – Оставляй поднос, а это отнеси на место, – он протянул Отли золотой медальон.

Карлик небрежно шмякнул поднос на трехногий столик и восхищенно посмотрел на переданный ему амулет.

— И не в карман себе положи, а на место, – предупредил Улимор. – Знаю я тебя.

– Говорил мне папа, – запричитал коротышка. – «Отли, не чахни над золотом, не вырастишь» Так оно и вышло, накаркал старый колдун. Командуют мной, все, как хотят. Все потому что мал я и невинен, как дитя.

Фонарщик улыбнулся, ему уже пришлось слышать причитания старого карлика о его матери, и он решил спросить.

– Твои родители, судя по всему, были неплохими колдунами.

Отли сунул золотой медальон в карман красных панталон.

– Нет, с чего взял? Они были гномами, – удивился он, – Но они умели колдовать, но из–за них, я вырос от горшка два вершка!

– Тогда это не колдовство, – заметил Марк. – Это генетика.

– Генетика, шменетика, проблематика, – проворчал гном, истинный сын своих родителей.

Смотритель гостиницы потрепал своего маленького друга по голове. – Иди уже, – смеясь, произнес Улимор и вернулся к своим банкам. Немного пыльцы крыльев бабочек он добавил в Катин чай, а вот сиреневый мох, как хороший антисептик нанес на раны на шее.

– Думаю, этого будет достаточно. Когда допьешь чай, захочется спать, – предупредил он. – Но это хорошо. Организму легче восстанавливаться во сне. Да и вам бы, – смотритель оглядел остальную молодежь, – Не помешало отдохнуть. Да и мне тоже. Хотя мне ещё нужно разобраться с той толпой, что топчет мои полы. Которые, кстати, я мою.

– Ух, ты! – воскликнула Ольга. – Вы ещё и полы моете?