Елена Ларичева - Охотник И Его Горгулья

Пока я не видел иной кандидатуры, кроме жреца (жреца ли?). Служитель Всевеликого прибился к каравану последним, первым рассказал историю про Одноглазого. На него обратил внимание Ланвис Ардан. Нюка могла не знать, а вот Второй маг чувствовал врага и затаился. Доживем до рассвета, расспросим с пристрастием.

И вот, собственноручно гася фитильки надежды, в озерную долину шагнула ночь. На черном ее плаще ни единой звезды, ни лунного отблеска. Местные чародеи даже фонари зажечь не удосужились.

Вспышка над горами. И глухое ворчанье следом - далекое и ленивое. Все верно, Нюка предсказывала непогоду. Еще одна вспышка. Желтые с алым трещины побежали по небу, точно взламывая его твердь, высвечивая кудлатые шевелюры облаков. На краткий миг показалось - нашей гостинице и окрестным домам, вырванным из плена темноты, суждено перенестись на дно холодного океана. Сейчас окатит дождем: не зря тучи стремились напиться из озера…

В щедро освещенной гостинице никто не спал. Лишь после того, как я частично посвятил всех собравшихся в секрет красхов и свои планы, возбужденно зашумели купеческие слуги, оспаривая места подальше от окон. Стоя на лестнице, я следил за происходящим.

- Эй, чародей, - окликнул меня Беранель. - Делай хоть что-нибудь, наконец!

- Все, что мог, уже предпринял.

Озаренная всеми, попавшими в наше распоряжение лампами, гостиница сияла, словно храм во время праздничного обряда.

- Пусть начинают играть, - негромко скомандовала Нюка.

Я подал знак, отчего семеро таких же, как и мы, пойманных в этом городишке музыкантов, расположившихся на лестнице между вторым и третьим этажом, взялись за инструменты. Превозмогая страх, они принялись наигрывать самые веселые и быстрые походные и военные песни.

- Чтобы остальные не струсили, - убеждала меня еще до заката горгулья. - Вы, люди, падки на веселые мотивы. Настроение у вас повышается, боль меньше чувствуется, быстрее действуете и соображаете.

- С чего ты взяла? - удивился я.

- Этому во всех Орденах учат магических! Ты не знал, что в начале обучения будущие маги накладывают чары под музыку? Впоследствии, у настоящих магов музыка внутри всегда звучит, отвлекая от грусти и пораженческих мыслей!

- Радость моя, я не маг. И никогда им не стану, не обольщайся, - пробормотала я, не найдя подходящих слов благодарности за ее старания.

В который раз горгулья оказалась права. Зависть берет, насколько скотина умная! Недовольные вначале купцы и их слуги как-то необычно быстро успокоились. Некоторые даже начали притопывать и покачиваться в такт мелодии. Мне и саму захотелось маршировать, правда, на праздничном параде, а не перед реальной битвой.

От волнения я не мог усидеть на месте, начал прохаживаться по общему залу, пока Беранель не рявкнул раздраженно:

- Не мельтеши!

Пришлось взять себя в руки. Расположившись на лестнице между первым и вторым этажами, я, по выражению Нюки, "приготовился обозревать окрестности". И к своему позору заснул. Липкое покрывало сновидений успело плотно укутать мои невнушительные плечи, как что-то загрохотало. Я подскочил. Сердце в груди загудело громче набата.

- Стоять, кролики перепуганные! - заклокотала из-под потолка Нюка отпрянувшим от окон людям.

Оказывается, всего лишь задремавший жрец Всевеликого свалился со стула. Специально или нет, некогда выяснять. Разозлившись больше на себя, чем на него, я отправил служителя в кладовку под лестницей и пригрозил запереть, если тот еще раз покажется мне на глаза.

Дабы не растерять остатки купеческого уважения, я поспешил отрабатывать обещанный гонорар, выглядывая в окна, заодно проверяя магические маячки: не потухли ли, не разрядились? Пока все было в порядке.

- Может, в городе еще есть чужаки, и твои одержимые заявятся к ним? Нас для них слишком много, - предположил сине-малиновый. В глубине души я на это тоже очень надеялся. Но сердце подсказывало - к нам и только к нам!

С небольшими передышками, мы дотянули до четырех утра. Вот тогда-то оно и началось.

Бушевавшая всю ночь гроза умерила ярость, нехотя, поползла за горы, чтобы оттуда, неудовлетворенно ворча, грозить Нитересу костлявыми пальцами молний. Ветер тоже стих, успокоился. Защитники "Подковы" некстати расслабились…

И тут стекло среднего окна в общем зале разлетелось мелкой крошкой. Выворачиваемая ударом чудовищной силы, на стол рухнула рама. В образовавшийся проход один за другим хлынули красхи. Четыре, пять… Восемь! Как их проглядели? Откуда их столько, пожелавших дармовой молодости?

Выпустив в мир давно заготовленные заклинания, я почувствовал, как в ужасе застыли на своих позициях измотанные ожиданием люди, как затряслись их тела, затекшие в неудобных позах. Срочно что-то предпринять, дабы вывести бедняг из ступора. Перебьют же, как кроликов перед княжеским приемом!

- Играйте! - зло рявкнул я на притихших музыкантов. - Играйте, трусы, чтобы вокруг не происходило!

Красхи в черных плащах, с бледными бескровными лицами, с горящими нечеловеческим красным огнем глазами, напали на купцов… Вернее, на приготовленных мною несколько мгновений назад призраков. Это было все, на что я был способен: на пару минут создать подобия людей, даже теплых и плотных на ощупь… Но этого хватило спрятавшимся за стойкой и столами защитникам, чтобы метнуть в красхов отравленные ножи.

Я хорошо помнил слова Нюки: "Если погибнет одержимый тогда, когда в нем находится глубинный дух, погибнет и дух…" Оставалось проверить это.

Двое упали сразу. Остальные, похоже, нарядились более основательно. Маленькие ножи застряли в их одежде, либо отскочили от металлических нашивок. Что ж, для такого случая у нас припасено еще кое-что.

Стоявший на лестнице чуть выше меня человек, бросил вниз сеть. Метко, молодец! Почти всех накрыл. Мы выиграли несколько секунд. И наши бойцы вновь метнули ножи. Но разве удержит сеть шестерых… нет, уже четверых красхов?

Я на миг закрыл глаза, чтобы не видеть того, что происходило с тщетно сопротивлявшимися внизу бойцами. Но их крики еще долго будут преследовать меня во сне.

Трое… А мы не успевали. Один из них, самый высокий и ловкий красх, направился к парадной лестнице. Остальные рыщут внизу, заглядывают под столы, вышибают двери в кладовки… Прости меня, Всевеликий, где-то там сидит твой жрец, если не околел с перепугу. И если он действительно жрец, а не тот, за кого я его принимаю. Мне отсюда не видать, нашли ли несчастного. Защити его сам, я не сумею!

Отчего же медлят остальные? Да, яд был только на клинках тех, кто погиб внизу. Но кроме яда есть еще средства…

Как- то подозрительно малолюдно стало на первом этаже. Часть бравых защитников струсила, рванула по узенькой боковой лесенке наверх. Куда же вы, трусы?!