Диана Гамова - Шёпот бессмертных

Когда-то, давно, ещё в подростковом возрасте, я баловалась люцидными снами[4]. Осознаваясь во сне, я всегда старалась пролететь над городом, рекой или ещё где. Помню, очень сложно было летать над морем или океаном. Восторг от тех воспоминаний, казалось, перекрыть нельзя. Ан нет, можно. Да и виверна летела так стремительно…

Вскоре показался архипелаг. Он состоял из нескольких островков разной величины. Мы направились к самому большому. Я успела разглядеть, что острова покрыты зелёной растительностью. Но ни одного знакомого мне дерева я не заметила. Ещё среди этого зелёного буйства проглядывали белые колонны, несколько каменных площадок, небольшое сооружение, похожее на колодец.

Сделав небольшой круг, виверна начала посадку. Я крепче обхватила её ногами, пальцы до боли вцепились в шипы. Крылатый ящер садился по спирали, работая только одним крылом. Наконец, когтистые лапы коснулись земли. Я ожидала толчка, но его не последовало. На меня снова посмотрел хитрый сапфировый глаз зверя. Бьюсь об заклад, виверна специально сделала посадку как можно мягче!

На земле ящер сидел не так, как на воде. Он согнул крылья, опершись на них. Хвостом обвил задние конечности. Голова опять повернулась ко мне. Я поняла, пора слазить.

Взглянув вниз, я содрогнулась. Помимо аксофобии, я страдаю незначительной боязнью высоты. В смысле, стоять на краю обрыва, гулять по горам и ущельям (летать на спине виверны) я могу. Но если меня от земли отделяет каких-то полтора-два метра, у меня тут же начинает кружиться голова. Даже если всё вокруг — это не реальный, не физический мир.

Неожиданно перед моей ногой оказался сгиб крыла. Виверна что-то выкрикнула, вероятно, подгоняя меня. Осторожно, цепляясь трясущимися руками за серебристую чешую, я поставила обе ноги на сгиб. Перевести дух мне никто не дал. Крыло качнулось, и я с визгом скатилась по нему, как по горке, на землю.

Виверна довольно зашипела, показав мне раздвоенный змеиный язык. Она вытянула шею и улеглась на травке, всем своим видом показывая, что свою задачу она выполнила.

Я пошла к видневшемуся невдалеке белому колодцу. Однако колодцем данное сооружение не являлось. Это оказалась площадка, покрытая чёрным камнем. Подниматься на неё мне резко расхотелось. Веяло оттуда какой-то жутью.

Недоумевая, я остановилась в нерешительности. Куда дальше? Я не слышу голос Вёрса или пение Кираны. Назад я не смогу вернуться, так как здесь совсем иначе, как в люцидном сне. Если в самом начале, до падения в озеро, я ощущала малую нереальность происходящего, то теперь всё изменилось. Например, руки. Я чётко могу рассмотреть каждую линию на своих ладонях, и мир вокруг меня в это время не растает, не поплывёт, превращаясь во что-то иное. Поэтому просто пожелав, я никуда не перемещусь.

Никаких дорог или тропинок я тоже не вижу.

Оставалось одно.

Виверна всё также лежала на солнышке с полуприкрытыми глазами. Подойдя к ней, я с сомнением оглядела большое создание. Серебристо-серая с медными кончиками шипов и крыльев виверна была очень красива. И красота её теперь не казалась мне такой уж хищной.

На меня покосился глаз. Змеевидный зрачок сузился, и виверна лениво подтащила ко мне голову.

— Знаю, — начала я, обращаясь к виверне, — это прозвучит глупо, но не подскажешь, куда мне дальше идти? Хотя, ты виверна… и… — взгляд стал насмешливым, — я надеюсь, понимаешь меня. В общем…

Ящер меня не дослушал и крылом подтолкнул в сторону. Честное слово, как назойливую мошку. Только я направилась обратно, как крыло снова ткнуло меня в спину. Потом ещё и ещё. Как бы направляя.

Наконец, я сообразила, что мне указывают на заросли каких-то ягод.

— Благодарю, — сказала я, шагая к кустам.

За колючей зеленью оказалась заросшая тропинка. Если б не моё детство в горах, я бы ни за что не поняла, что здесь есть тропа. Следуя по её изгибам, вскоре я вышла на небольшую поляну. Гораздо меньше той, на которой отдыхала виверна.

То, что с высоты я приняла за белые колонны, оказалось выступами известняка и песчаника. Странно, а сначала острова показались отнюдь не гористыми. Гор тут, в общем, и не было. Просто небольшие холмы. На одном таком выступе сидел человек. К нему я и направилась.

При ближайшем рассмотрении, «человек» оказался частью выступа песчаника. Под другим углом не то, что человека, даже корягу в нём не узнать. Однако у края выступа что-то виднелось. Пришлось сесть и поработать руками.

Через пятнадцать минут, выпачканная по локоть, с одним сломанным ногтем, я извлекла добычу. Вернее, часть её.

В моих ладонях лежал сплетённый из тонких зелёных полосок шнур, уходящий глубже под землю. Дальше руками не выкопать. Неподалёку я нашла пару крепких палок и принялась изображать первобытного человека.

Что ни говори, а люди умные!

Палка-копалка значительно облегчила мою жизнь. Не знаю, сколько прошло времени, но я добилась своего. Точнее, докопалась.

Усевшись на камень, я посмотрела на добычу. Большая верёвка с несколькими петлями на одном конце. Хитросплетение тонких зелёных шнуров. Судя по всему, к середине веревки крепился ещё один шнур, но он был оторван.

На ощупь находка оказалась жёсткой. И вот ещё загадка. Стоило взять верёвку в руки, как тут же в нос ударил запах свежескошенной травы. Так пахли именно шнуры. Более того, мои руки пропитались зелёно-коричневатым соком, который, впрочем, легко оттирался.

Что делать дальше, я не знала. Тропа, привёдшая меня на поляну, была единственной дорогой. Как поступить? Возвращаться обратно?

Вообще, что я должна сделать? Вёрс говорил о каком-то Земном Пути. Это его я должна пройти? Тогда как узнать, где он, куда идти…

Мои мысли нарушил дикий вопль. От неожиданности я подпрыгнула. К первому воплю добавился второй, более шипящий. В нём я узнала голос виверны, которая принесла меня на остров.

Схватив верёвку, я бросилась обратно.

Яростные крики не утихали. Потом я услышала звуки ударов и громкий скрежет. Так царапали когти ящеров выступающие языки камней. Я увидела это, выбежав из зарослей.

Две виверны стояли на лапах, нанося друг другу удары то крыльями, то хвостами, то просто норовя укусить.

Моя виверна была значительно меньше чужака.

Незнакомый ящер имел изумрудно-коричневатый окрас. Когти на лапах были мощнее и длиннее. Зато серебристая виверна явно отличалась изворотливостью и гибкостью. Да и шип на её хвосте был обоюдоострым, не таким тонким, как у противника.

Почему завязалась драка, я не знала. Пока что не хотела знать. А потом я приметила на спине чужака всадника. Человеческая фигура цепко держалась на чешуе.