Веда Талагаева - Слово

Колдунья снова обернулась к своим гостям. Воспоминания окрасили ее взгляд тихой печалью.

- Уже больше пятнадцати лет я не покидаю берегов Нолавы, - продолжила она, - Я знаю наверняка, что родители мои умерли. Но что-то всегда говорило мне, что мой маленький брат жив. Все эти годы я искала его, но возможно, я искала не там, где нужно.

Кадо сидел между Ноком и Вернигором, бессмысленно уставившись на скатерть. Юн на протяжении всего рассказа Южной Колдуньи усиленно делал ему всякие знаки и корчил многозначительные рожи, но Кадо ничего не видел вокруг. Он лишь слышал нежный голос, звучавший так тихо и печально.

- Возможно, мое собственное счастье гораздо ближе, чем я думала, - закончила Колдунья уже громко и с воодушевлением.

Кадо вздрогнул, понимая, что эти слова предназначены специально для него, но когда поднял глаза, увидел, что чародейка на него не смотрит, а глядит на все еще насупившегося и сердитого Гвендаля.

- Сын Витольда, когда ты отдохнешь, я надеюсь, ты воспримешь все несколько иначе, - сказала она с улыбкой, - Надвигается гроза, и нам предстоит действовать сообща. Утро вечера мудреннее, и завтра мы обсудим все, что должны сделать и обо всем договоримся. Мне предстоит о многом подумать этой ночью, а вам лучше поспать.

- Ты сказала, что видела наши приключения, - не удержался от вопроса Юн, - У тебя есть зеркало Алаоры, как у нашей царицы?

- Нет, - покачала головой Колдунья, - Через такое зеркало можно впустить зло. Вы сами столкнулись с этим.

- Тогда как же? - удивился Юн.

- Скоро узнаешь, - улыбнулась Колдунья.

Она хлопнула в ладоши, и в комнату вошли прислужники-древуны. Они проводили путников в их комнаты. В комнатах ильраанских странников ждали очень удобные мягкие постели, и, несмотря на все волнения, надежды, тревоги и загадки, все сразу же заснули.

Кадо проснулся глубокой ночью точно от внутреннего толчка. Юн сопел на соседней кровати. Лунные тени лежали на подушке, на полу и стенах. За окном в саду ветки сирени, цветущие, несмотря на время года, покачивались от легкого ветерка. В коридоре за дверью Кадо уловил шелест платья и невесомый шум шагов. Он вышел из комнаты и двинулся по коридору вслед за этим звуком. Дверь в круглую комнату была открыта. Южная Колдунья была там, она сидела в большом кресле у окна, подперев голову рукой. Ее белое платье с серебряным пояском светилось в темноте, как облако, озаренное лунным светом. Кадо вошел в комнату и нерешительно замер у двери.

- Почему не спишь? - тихо спросила Колдунья, задумчиво глядя в темноту.

- Не могу уснуть, - ответил Кадо, - А ты почему не спишь?

- Думаю, - вздохнула чародейка, - Вы привезли с собой столько загадок, которые следует разгадать.

- Ты разгадаешь, - убежденно ответил Кадо, торопливо застегивая рубашку и жилет, - На тебя вся наша надежда.

Серебряный медальон выбился из-под его одежды, и четырехлистник заблестел в темноте.

- Его носила Лаирин, - даже не оборачиваясь, проговорила Южная Колдунья, - Это был подарок отца.

- Ты ведь моя сестра, правда? - спросил Кадо срывающимся шепотом, и внутри у него все сладко и болезненно сжалось.

- Да, - просто ответила она и обернулась.

Ее глаза смотрели в темноте незнакомо и непонятно, но их взгляд согревал. Кадо решился сделать еще несколько шагов вперед. Ему очень хотелось подойти и прижаться к ней, но ему было страшно.

- Я видел тебя во сне. Почти каждую ночь, - сказал он.

- Я послала эти сны, чтобы ты узнал меня, когда мы встретимся, - ответила она, - Ты стал совсем взрослым. Все же я искала тебя не там, где нужно.

Она сама подошла и обняла его. Блестящие нити, которыми была расшита ее одежда, покалывали щеку, от ее волос исходил запах сирени. Кадо почувствовал, что к глазам подступают слезы, но тягостное волнение, не дававшее ему покоя с минуты прибытия в Нумар, наконец, оставило его.

- Гвендаль очень рассчитывает на тебя, - сказал он, продолжая обнимать ее за шею, - И мы все тоже. Лучше уж ты думай, а я пойду спать и не буду мешать тебе.

- Нет, - с улыбкой возразила она, - Выспаться ты еще успеешь. А пока побудь со мной. Ведь мы не виделись всю нашу жизнь.

Она взяла его за руку, они вышли на террасу, залитую звездным светом, с которой открывался вид на мерцающее в ночи озеро и сели на ее ступеньках. Они долго разговаривали о важном и о пустяках, обо всем и ни о чем, глядя на небо, покрытое узорами далеких созвездий, и им было хорошо вместе, как будто они никогда не расставались. Уже под утро, когда у Кадо начали слипаться глаза, откуда-то из глубины дома, видимо из кухни, появились два медвежонка в бархатных штанах и жилетах, взяли его мягкими лапами под руки, отвели в комнату и, бережно накрыв одеялом, уложили спать. Кадо не был в точности уверен, видел ли он медвежат на самом деле, или же слегка задремал по пути в свою комнату. "Бывают же на свете чуде...", - он не успел додумать до конца и заснул.

ПОЛЕТ В ПУСТОТУ

Утренний ветер развевал знамена на башнях царского дворца - зеленые полотнища с вышитыми золотом яблоками. Солнце сияло над долиной Ильрадана, в по-осеннему ярком небе таяли легкие облака. Со смотровой площадки Третьей башни хорошо видны были розовые стены Ильрагарда, его мосты, сады, дома и улицы, щедро залитые нежаркими, но яркими солнечными лучами. Царица стояла на башне, завернувшись в безрукавку из куньего меха, наброшенную поверх длинного черного платья, и смотрела вниз на город, прикрыв ладонью глаза от солнца. Рядом с ней стоял Северный Колдун, кутаясь в теплый плащ.

- Боюсь, рассудок его в самом деле помрачен, раз уж даже завтрак не помог ему узнать меня, - с горькой улыбкой молвил Тирэно после долгого молчания.

- У тебя есть и еще один брат, - царица неловко попыталась утешить его.

- Который находится во власти злых сил, - покачал головой Тирэно, - Я постараюсь вернуть Ютаса, но боюсь, что никогда не увижу его прежним. Возможно, ему даже лучше будет не возвращаться.

- Никогда так не говори, - испуганно возразила царица, - Мы вернем его, и все будет как раньше.

- Пребывание во тьме не проходит даром ни для кого, - сурово возразил Колдун.

На круглом деревянном подносе стояло большое блюдо с морковным пирогом и два других поменьше, с жареным картофелем и с тушеной индейкой. В глиняном кувшине, прикрытом крышкой, плескалось свежее парное молоко.

- Уж лучше б вино, - с досадой проговорил Каспиэн, выставляя тарелки и кувшин на стол, - На завтрак было какао, на ужин будет чай. Надоело!

- Еще жалуется, подлый ренегат, - проворчал себе под нос стражник, наблюдая, как служанка забирает у Колдуна поднос, - Коллегия чародеев по тебе плачет.