Ирина Булгакова - Черный завет

Тот удовлетворенно хмыкнул, и Доната нашла его не таким уж мрачным.

– Одна комната – одна серебрянка, – задумчиво объявил цену хозяин.

– Побойся Отца, хозяин, до ярмарки еще далеко. Больше полушки не дам.

Хозяин опять хмыкнул. На этот раз одобрительно.

– По рукам, – согласился он. – Марица! Иди, комнату постояльцам покажи! А вы, брат с сестрой, если ужинать соберетесь, заранее объявитесь. У меня вечером народу много бывает, – он кивнул головой на столы и стулья, стоящие вдоль стен. – У меня тут одно в деревне… культурное заведение.

Он так и сказал «культурное заведение», и Доната отметила ученое слово, споткнувшись на лестнице, по которой уже поднималась вслед за Ладимиром.

Марица оказалась бойкой девицей. Глаза огромные, бесстыжие, нос вздернутый, а главное – русые волосы, да мелкие кудри, выбившиеся из косы. Белые руки Марицы, оголенные по локоть, так и мелькали, пока она накрывала тюфяки на лавках – слава Свету, на двух лавках! – войлочными одеялами, и взбивала подушки. В откровенном вырезе тесной для такого сокровища рубахи виднелось белое тело. Сарафан, туго стянутый в талии, только подчеркивал выпирающие достоинства того, что под ним скрывалось.

Рот у Марицы не закрывался ни на мгновенье.

– Сейчас никого нет, дело к ярмарке идет, вот приехали бы недельки через две, удивились бы, сколько здесь народу. Только по вечерам все равно не скучаем. Вся деревня, почитай, сюда ходит. И вино здесь хорошее, у Акима… То есть, хозяина, ну, вы его видели. Не смотрите, что он сердитый такой, веселиться ему пока нечего: брат у него умер, еще и месяца не прошло, – тут улыбка сошла с ее лица, но Марица тотчас вернула ее на место. – Как зовут-то вас, брат с сестрой?

Спросила – а глядела при этом, во все свои бесстыжие глаза, на Ладимира.

– Меня – Владом кличут, а сестру Ариной.

– Красивое имя, – мечтательно сказала Марица, и Донате было совершенно ясно, чье имя она имела в виду.

– А что, Марица, скажи мне, – вздохнул Ладимир, отводя глаза от того, что так просилось на свет из глубокого выреза рубахи. – Баня у вас тут сегодня топится?

– Нет, господин мой, не топится. Чего ей топиться, когда лето жаркое на дворе? Так что если хочешь, я покажу тебе местечко тут на реке, мне одной известное. Тут недалеко. Там и помыться можно. Вода нынче – молоко парное.

И так посмотрела на Ладимира, что у Донаты невольно сердце екнуло. Вот ведь, все равно девкам нравится – и кудри тут ни при чем.

Молчание затянулось и Доната совсем уж было собралась его прервать вежливым «а не пора ли тебе, Марица, дверь с той стороны закрыть», но тут вдруг Ладимир глухо спросил:

– А папаша твой с братьями что на это скажут?

– А нету у меня, мой господин, ни папаши, ни братьев. Приблудная я, нездешняя. Сама себе главная. Поэтому делаю, что хочу. Вот хочу сейчас, перед ужином, пойти на реку искупаться, кто ж мне слово противное скажет? А кого я с собой поведу местечко хорошее показать – никого и не касается.

– Понятно, – Ладимир тяжело поднялся с лавки. – Ладно, пойдем, покажешь мне свое местечко… А ты сестра, вещи береги, со двора ни ногой…

И они ушли. Марица – тяжело покачивая крутыми бедрами, и Ладимир, сосредоточенно глядя себе под ноги.

Доната не стала смотреть вслед. Чем могут заниматься парень с девкой у реки, она знала. Однажды даже видела, как такая вот парочка в лесу «занималась любовью», но особой любви в том не нашла. С Ладимиром как раз все было ясно. Мать говорила, что все мужчины охочи до этого дела до крайности. Но Доната ни разу не видела, чтобы девушка вела себя, как Марица. Просто откровенно взяла и сама напросилась. Разве же так можно?

Ладимиру что, он завтра уйдет и поминай как звали, а девушка здесь останется. А на девичьи слезы скажет просто: Истина у меня, отец сказал, дорога – моя семья и другой у меня не будет.

Доната, как громом пораженная, застыла посреди комнаты. А ведь, пожалуй, удобная отговорка. С этой точки зрения она как раз Истину и не рассматривала. А вот пожалуйста – натешился с девчонкой и прости-прощай, любимая. С тобой было хорошо, но у меня Истина. А против Истины, как известно, не попрешь.

Пожалуй, хватит с нее речек на ближайшее время. А помыться можно и на заднем дворе, за занавеской, дождевой водой из бочки.

С этой мыслью она и спустилась во двор.

Душный день клонился к вечеру. Гелион садился в плотный слой облаков, из чего Доната сделала неутешительный вывод: завтрашний день будет ветреным. Но ветер – не дождь с грозовиками, как-нибудь переживут.

От неожиданно возникшей мысли, что поразила в самое сердце, аж дыхание перехватило. А не надумает ли эта бесстыжая Марица увязаться за ними? Что ей, если в деревне она чужая? Да и у них с Ладимиром на двоих дорога не вечная. Доведет ее до Гранда, как обещал, а там дальше – с молодой женой. С таким-то парнем любая девка рада будет дорожные напасти разделить. Тем более, что ночами, под жарким южным небом, все сторицей окупится.

Неприятная мысль так больно зацепила ее, что Доната слишком поздно заметила, с какой усмешкой на нее смотрела девушка, что перебирала во дворе сладкие грибы. Отрезала ножом стебли, а белые шляпки складывала в плетеную корзинку.

– Чего уставилась?

Девушка прыснула, и от смеха веснушчатый нос покраснел. Руки ее не останавливались ни на мгновенье. В одну сторону сыпались отборные грибы, в другую – отходы и мусор.

– Интересно, потому и уставилась.

– Понятно. Знаешь, что с любопытными случается?

– Я-то знаю. А звать-то тебя как, сестра?

– Меня? – переспросила Доната, пытаясь вспомнить имя, которым наградил ее Ладимир. И вспомнила, не дожидаясь переспроса. – Арина.

– Ага. А меня – Кира. А ты, Арина, мальчик или девочка? – и с удовольствием проследила за вытянувшимся от удивления лицом Донаты. – Мы с девчонками поспорили. Я говорю – девка это, а Красава говорит – парень. У девок, говорит, не бывает синяков под глазами. Я, говорит, сколько живу, никогда синяков на лице не было. А у этой есть. Значит, не сестра она этого красавца, а брат. Только девкой зачем-то прикидывается. Вот и поспорили мы с ней. Да не просто так, а на серебрянку. А я – глазастая, разглядела…

– Ты, глазастая, – перебила ее Доната, – гляди что в корзину кладешь! Отравить всех захотела? Это жене сладкий гриб – это же горчак!

Девица уставилась на очищенные грибы и вынула оттуда похожий на сладкий гриб горчак. Похожий, но если присмотреться, у самой шляпки ободок синеватый заметить можно. Если добавить его в пищу – неделю в горячке пролежишь, ни есть, ни пить не сможешь. А если, как бывает, для сладких блюд и не варят их, а всего лишь смешивают с соком ягодным – и вовсе с белым светом распрощаться можно.