Джулия Смит - Король-колдун

Он оторвал ее пальцы от своей руки, словно смахнул ягоды ежевики, случайно упавшие на рубашку, и вышел из комнаты.

— Бранд, пожалуйста!.. — Дриана споткнулась на пороге, вцепившись в дверной косяк. Комната качалась перед глазами, словно корабль в сильный шторм. — Вернись!

Мудрец даже не замедлил шаг, завернул за угол и исчез из виду.

Дриана поплелась обратно в комнату, смятенная и потрясенная. Он вычеркнул ее из своей жизни, как будто отрезал больную конечность и теперь ей предстоит истечь кровью.

Оставшись одна в просторной комнате, Дриана бросилась на жалкую кучу тряпья, лежащую на полу. Слезы скользили по щекам, оставляя безобразные темные полосы на бледно-голубой юбке. Восемь лет вместе с ним, восемь лет в его постели — и он выгнал ее бессердечно, словно безголовую служанку! Всего несколькими словами Бранд опустил ее туда, откуда раньше поднял. Слишком маленькая рыбка, чтобы сгодиться на обед. А кто-то, подобный Пег — жалкой прислуге! — получит шанс занять ее место.

За короткое время — Дриана даже платье сегодняшним утром выбирала дольше — ее мир обратился в прах. Ее просто отбросили как ненужную вещь — Бранд, как и Господь, отказавший ей в магической силе. У нее не осталось ничего. После подобного унижения она не сможет заглянуть в лицо ни одной живой душе во дворце. И если Дриане не суждено стать его хозяйкой, она не станет здесь никем иным.

В глазах Дрианы словно застрял песок, но она вытерла слезы и выбежала из комнаты, не обращая внимания на то, как старательно прячут глаза стражники у дверей. Она отправится в Кайт, хочет этого Мудрец или нет.

И если она недостойна того, чтобы быть на его стороне, ну что ж, она найдет тех, кому сможет пригодиться.

Глава 4

— Ну вот, у тебя почти получилось, — произнесла Атайя едва слышно, чтобы не помешать концентрации юноши. Принцесса стояла прямо напротив него, освещенная падавшими на нее солнечными бликами, и легонько поддерживала юношу под локти. — Постарайся удерживать силу равномерно, иначе потеряешь над ней контроль.

Совершенно поглощенный задачей Жерар пытался выровнять две мощные струи зеленого огня, бившие из ладоней. Это было похоже на то, как если бы он удерживал двух огненных змей, стремясь не дать им свернуться в клубок и укусить его. Смертоносный огонь, исходящий из левой руки, горел не так мощно, служа непрестанным напоминанием о том, как жестоко королевский Трибунал преследовал колдовство в Кайте. Некогда искусная рука плотника ныне была искалечена, и вместо пальцев виднелись ужасные обрубки. От Жерара требовало неимоверных усилий увеличивать мощность пламени в левой руке и одновременно сдерживать его силу в правой. Крупные капли пота выступили на лбу, доказывая, как нелегко ему удержать в равновесии огненные спирали.

— Вот и хорошо, — прошептала Атайя, чувствуя жар, исходящий от его рук. — А сейчас заставь спирали слушаться тебя. И помни: ты приказываешь им, а не наоборот.

Она молчаливо надеялась, что совет пойдет ему впрок — на его счастье, Жерара не мучили разрушительные воспоминания, преследовавшие Атайю день за днем.

Жерар с отсутствующим видом кивнул и начал обвивать нитями пламени подножие большого железного котла, постепенно пропуская через них все большие потоки силы до тех пор, пока над водой не поднялось легкое облачко пара.

— Не так сильно, — предупредила Атайя, заметив, что вода начала пузыриться по краям. — Так… да, именно так. А сейчас попытайся удерживать пламя равномерно несколько минут.

Все еще поддерживая юношу под локти, Атайя глядела через его плечо на ужасных драконов в его руках, постепенно впадая в легкий транс под влиянием гипнотического движения спиралей. Глаза затуманились, и Атайя почувствовала, что присутствует в другом месте и времени. Она больше не находилась в безмятежной глуши Эльсского леса, а пребывала в роскошных личных покоях короля в замке Делфар. И была уже не опытной колдуньей, передающей свои умения новичку, а испуганной девятнадцатилетней девчонкой, знающей о магии не больше, чем об астрологии или математике.

Как бесконечный кошмар, эта сцена все возвращалась к ней, не становясь за прошедшие два года менее отчетливой. Она видела своего отца Кельвина, попавшего в ловушку из потоков пламени, льющихся из ее ладоней с ужасающей силой, обезумевшие спирали впивались в его одежду и плоть, словно хотели высосать из возлюбленного короля Кайта саму жизнь. В ушах звенело эхо криков, моливших о пощаде, в то время как Кельвин извивался на полу, а принцесса не знала, как исполнить его мольбу. Но яснее всего она видела его лицо, эти благородные черты, искаженные в агонии, и глаза, отчаянно вопрошавшие, почему дочь напала на него. В этих затуманенных безумием глазах читалось недоумение — за что же Атайя так сильно ненавидит его — и последняя осмысленная мольба о пощаде. Он умолял ее… Атайя, нет. Пожалуйста, не надо!

Принцесса судорожно сглотнула и отскочила от Жерара, закрывая глаза трясущейся рукой.

— Ваше высочество? — Жерар быстро загасил огненные спирали, потрескивающее пламя исчезло в кончиках его пальцев, как туманные пряди. — Я что-то сделал не так?

— Нет, это я… — Она с силой вдохнула полную грудь воздуха, чтобы заставить себя успокоиться, затем опустила руки. Воспоминания были яркими даже спустя столько лет. — Это заклинание убило моего отца.

Жерар заметно побледнел. Как и все кайтцы, он знал о той роли, которую сыграла Атайя в смерти короля Кельвина, но даже не подозревал о том, как действительно это случилось.

— Я знаю, это был несчастный случай, — сказал он, беспокойно поправляя очки, — но не подозревал, что это были спирали. Простите меня.

Атайя слабо улыбнулась в ответ.

— Ты не виноват. Я… я не хочу говорить об этом.

Почувствовав внезапную усталость, принцесса опустилась на колени в высокую траву в тени старинной колокольни, стоявшей в центре лагеря. Гораздо проще было бы, если бы кто-нибудь другой, мастер Тоня, например, обучал новичков этому заклинанию — для нее огненные спирали были одним из прочих опасных заклинаний, не связанных с давними ошибками. Однако, передавая другим знание, которого ей самой однажды так не хватило — знание, запретное согласно кайтским законам, — Атайя чувствовала, что так она исправляет свою ужасную ошибку. Никто из приходящих в лагерь для учебы не уходил оттуда, не научившись управлять смертоносными спиралями. Им будет не страшен тот червь, что грызет ее сердце при воспоминаниях о прошлом, словно ворон, клюющий падаль.

Задумавшись, Атайя сорвала стебелек травинки и смяла его, окрасив подушечки пальцев в ярко-зеленый цвет. Как бы ни любила она Тайлера, принцесса смирилась с его смертью, оплакала его и закрыла эту страницу своей жизни. Он умер ради ее будущего, но последний удар нанес Дарэк, не она, — в этом-то и заключалась разница. Когда Атайя бежала из замка Делфар после того, что случилось с Кельвином, Тайлер отказался выдать ее, зная, чем придется заплатить за свою верность. Но подобный выбор не стоял перед Кельвином, чей мозг уже был поврежден заемной магией. Он так и не смог постичь, почему его дочь напала на него, и никогда бы не поверил, что она всего лишь пыталась защитить себя от его магии, а огненные спирали оказались слишком сильным оружием для неопытной колдуньи.