Э. Аллибис - Уника. Пламя Жизни

— Да. Но это для твоего же блага. И для блага Сефиры. Доверься мне, я уверена, что ты все понимаешь.

Езод кивнул в ответ.

— Понимаю и принимаю. Даже притом, что я хотел бы сделать для тебя больше.

— Ты и так делаешь многое. Все остальное мне, к сожалению, придется сделать самой.

— Вместе с Метатроном? — с тревогой спросил Езод.

— Вместе… но самой, — загадочно ответила Уника.

Как только Езод поднялся в воздух, она побежала на первый этаж, к камину. Это было, по ее мнению, самое спокойное и самое пригодное для рассуждений место в башне. Скрестив ноги, села перед огнем, в котором потрескивали дрова. Глубоко вздохнула, откинула голову назад и, вытягиваясь, подняла руки над головой. Взявшись правой рукой за левую, сильно потянулась вверх. Она не двигалась, пока не почувствовала, что спина расслабилась и напряжение спало. Уника закрыла глаза и вызвала Экран Эмоций. Раньше она никогда не делала этого, но теперь не могла позволить, чтобы в Сефире знали о том, что творится у нее в душе. Еще какое-то время она наслаждалась полным одиночеством, а потом поднялась и направилась на Бесконечную Террасу.

Когда она прибыла на место, Езод уже собрал Наставников. Их было семнадцать. Грустная Аллибис держалась в стороне. Унике было не по себе, но когда она увидела всех своих друзей, к ней ненадолго вернулась радость.

Бесконечная Терраса представляла собой плоскую вершину скалы на высоте около трехсот метров над землёй, среди заснеженных гор Таилли. С нее открывался удивительный вид: бескрайние равнины, долы, холмы и горы; зеленые полосы леса и пустынные места, которых касалось лишь небо. Было светло и ясно, и лучи солнца, отражаясь от покрытой снегом земли, слепили собравшихся ангелов. Воздух был по-зимнему свеж, было холодно и тихо. Под землей едва слышно бормотали ручьи — единственный звук, нарушавший тишину. Здесь почти не было никакой растительности — только немного мускуса и лишайников, покрывавших камни.

Уника поднялась в воздух. Все стояли молча и ждали, когда она заговорит. Она волновалась, но знала, что Экран не даст им прочитать ее мысли и узнать, что она чувствует.

Ее обуревали разные и совершенно не связанные между собой мысли. Она хотела бы принести ангелам добрую весть, объявить, что все налаживается, что зло повержено. «Кто знает, может, настанет день, когда девочка-Уника сможет это сделать», — сказала она себе. На мгновение она обо всем забыла. Как будто заснула. Она дала волю воображению и представила стоящей на том же самом месте, где сейчас стояла она, прекрасную белокурую девочку. Она увидела, девочка улыбается и уверенно говорит что-то, обращаясь к сонму ангелов, ловящих каждое ее слово.

Уника инстинктивно нашла глазами Аллибис, которая, в отличие от остальных, могла преодолеть Экран Эмоций. Та смотрела на нее. Она больше не была мрачной, напротив, ее лицо просветлело, а на щеках появился румянец. Аллибис едва заметно кивнула в знак согласия. Унике этого было достаточно, чтобы почувствовать себя увереннее.

— Спасибо, что смогли собраться так быстро, — сказала она. — Как вам уже, наверное, сказал Езод, Офидиэль возвращается. Он хочет заполучить Пламя Жизни и Ключ Счастья, — она сделала глубокий вдох. — Когда его отправили в изгнание, от него осталась одна тень, но мы уверены в том, что он собрал новые силы и создал армию доминатов, жутких существ, которые во всем подчиняются ему. Он все еще заперт в лесу Тинкинблу, но нам кажется, он развил возможность проникать в умы людей и ангелов — и управлять ими.

Все лишились дара речи. Уника не могла понять, где заканчивается их тревога и начинается ярость и желание навсегда уничтожить Офидиэля.

— Опасность вторжения в Сефиру никогда не была так высока. С сегодняшнего дня мы вступаем в войну!

Ее слова пронзили ангелов в самое сердце, подобно отточенному клинку.

— Война уже началась, хотя мы еще не знаем, на чьей территории она будет вестись. Возможно, все мы будем биться плечом к плечу, возможно это будет битва темных сил, для которой нам придется вывести на поле все силы, которыми мы обладаем: от магии до науки, от нашего общего разума до общего духа. — Она пробежала взглядом по лицам ангелов. — Мне больше нечего добавить, кроме того, что, к сожалению, если мы не справимся, это будет конец для нас, для Сефиры — и для всего мира.

Езод поднял глаза к небу и понял, что Уника использовала заклинание, которое мешало Наставникам чувствовать то, что чувствует она. Он спросил себя — что же она прячет? В глубине души он знал: что бы это ни было, она делала это для общего блага. Но он не мог просто стоять и смотреть, как Уника подвергает себя таким испытаниям.

— Это еще не все. У нас есть подозрение, что Офидиэль хочет захватить и власть над людьми — и управлять ими без преград.

Уника использовала всю свою уверенность, чтобы в итоге соврать им.

— Мы должны любой ценой избежать кровопролития на земле. Поэтому Метатрон попросил меня сейчас же отправиться туда: мне нужно заранее определить, что и кого Офидиэль будет атаковать в первую очередь. Это, по сути, превентивная мера. Но я должна сделать это в одиночку, чтобы быть максимально быстрой и оставаться незаметной. — Она сглотнула, словно пыталась избавиться от кома, стоявшего в горле, и продолжила: — Думаю, я останусь там надолго… и это произойдет в ближайшее время.

Это была самая сложная часть для нее. Она лгала собственным друзьям, ангелам. Наверное, она никогда не сможет простить себе это — или же найти этому уважительную причину.

Аллибис снова погрустнела, но продолжала заботливо улыбаться.

— Нужно разделиться на два фронта. Поэтому я не могу больше оставаться с вами и защищать нашу родную долину. Но душа моя останется здесь, и я всегда буду рядом. Что бы ни случилось, ничто не сможет разлучить нас.

Она на мгновение замолчала и посмотрела в глаза каждому из стоявших перед ней ангелов. Они были полны слез, которые текли по их растерянным лицам. И когда снова заговорила, она вложила всю душу в свои слова.

— Вы должны мне кое-что пообещать. Пообещайте, что когда вам станет грустно, невыносимо грустно, вы заглянете внутрь себя. Что вы будете слушать свое сердце. Что вы вспомните самые важные и яркие моменты вашей жизни. Те, ради которых и стоит жить. Потому что только когда вы поймете, каким богатством обладаете, у вас появятся силы идти дальше, сражаться и побеждать. Запомните это. Запомните навсегда: все, что вам нужно, есть в вас самих. — Она поднялась еще немного выше, развела руки в стороны, словно пытаясь обнять всех и прижать к себе, и едва слышно выдохнула: