Алексей Свиридов - Крутой герой

— Ну наглецы, вконец обурели… — Набрав воздуху, сержант вновь принялся за крик:

— Вы должны запомнить, что я — самая поганая скотина, которая до сих пор вам встречалась…

Андреа подался назад. Ветки с легким шорохом задвинулись, и обернувшись он увидел, как Голди и Ану-инэн шепотом о чем-то спорят.

— А я тебе говорю, — зло глядя на командира, доказывала Голди. — Я говорю, что надо переходить к этим, из социалистической пентархии. Нас ведь и вправду эсбешники пасли, ты ж сама видела, здесь жизни уже не будет. А Пентархия — группа стабильная, существует давно, техника у них хорошая…

— Нет, я тебе сказала! Ты что, на Линию опять хочешь? Они же все там жестко закрепленные, тебя в момент подцепит!

— А тебя не подцепит?

— А вот нет!

— А почему?

— А по кочану! Не твое в общем дело. Я тебе часто в душу лезу?

— Ха, к тебе и лезть-то некуда.

Ану-инэн коротко размахнулась, и не сильная на первый взгляд оплеуха опрокинула Голди в грязь на дне канавы. Впрочем она, по-кошачьи извернувшись, тут же вскочила на ноги, и кинулась вперед, но в этот момент Андреа решил вмешаться. За те короткие мгновенья, пока девушка поднималась, он сделал небольшой шаг, оказавшись посередине, и начал:

— Девочки, дайте-ка мне… — что конкретно должны были дать ему девочки, осталось неизвестным. Голдина нога по инерции попала ему по хребту, а Ану-инэн, тоже метясь в соперницу, заехала ему ребром ладони по уху. Взвывший от боли Андреа забыл, что он крутой бывший, и поступил с обоими девушками, как сделал бы это в раньшие времена, а когда осознал, что надо быть сдержаннее, дело было уже сделано, и оставалось лишь любоваться на результаты.

Голди вновь лежала в грязи, но встать уже не пыталась, а лишь мелко и часто дышала, сожмурив глаза от боли. Положение Ану-инэн было, если можно так выразиться, более вертикальным: она оказалась прислоненной к пологой стенке канавы, правда вверх ногами, а головой соответственно вниз. Оба вещмешка оказались отброшенными далеко в стороны, а у самого Андреа из двух шлепанцев остался только один, второй же исчез безвозвратно.

Первой в себя пришла Ану-инэн. Она прошипела ругательство, — в нем было много незнакомых слов, но чтоб понять смысл, хватило и знакомых — и приняла нормальное положение. Андреа, ощущая себя виноватым, обернулся к Голди, нагнулся, и помог ей подняться тоже. Она открыла глаза, но тут же вновь прищурилась, и по пятну черной грязи на щеке протянулась вниз тоненькая светлая дорожка.

Андреа окончательно смешался. Вместо того, чтобы назидательно произнести что-нибудь вроде: «Такая участь ждет каждого, кто рискнет поднять руку на Андреа Сакрольд Вридуса…», он сначала обнял Голди за плечи, а потом начал неуклюже гладить по спине, бормоча: «Больно, маленькая, ну извини пожалуйста, ну сейчас все пройдет, все хорошо будет, у кошки боли, у собачки боли…» Пациентка сначала молчала, потом начала всхлипывать, и наконец разрыдалась в голос, уткнувшись Андреа куда-то в область между шеей, грудью, и плечом.

— Я думала, хоть один нормальный парень встретился… Чтоб не козел был… Чтоб за женщину считал… Понимал хоть чуть-чуть…

Недовольно следившая за сценой Ану-инэн язвительно произнесла:

— Во даешь! Асв тебя побил, а ты ему и жалишься…

Голди на эти слова не среагировала никак, разве что прекратила причитания, и теперь просто тихо плакала, причем каждое новые ласковое прикосновение приводило к новому всхлипу. Все это происходило под продолжающийся на плацу однообразный шум:

— Напра-во! Нале-во! Ублюдки! Я самый хреновый унтер на восемь миль в округе…

— Интересно, ему самому еще не надоело? — невольно произнес Андреа вслух, не ожидая ни от кого ответа, но Ану-инэн восприняла это как вопрос, и пояснила:

— Конечно, надоело. Я этого сержанта знаю, очень умный мальчик между прочим, стихи про любовь пишет. Hо как только Линия зацепит — и все, такой вот урод получается. И жалко его, и противно… Голди, золотко, ты как, успокоилась?

Голди действительно уже отстранилась от груди Андреа и, достав откуда-то платок, деятельно вытирала им лицо — благодаря обильным потокам слез, только что пролившихся по щекам, на долю платка досталось не так уж много грязи по сравнению с изначальным слоем. Ану-инэн тоже занялась приведением себя в порядок, и никто не обратил внимания, что очередной крик, обращенный к «ублюдкам», закончился фразой:

— Пять минуть перерыв, через две минуты строится!

Практически в ту же секунду стажеры практически в том же порядке, как стояли на плацу, выстроились вдоль кустов невдалеке от места, где прятались Андреа с девушками, и воздух наполнился звуком дружного журчания.

— Так… — с отвращением начала Ану-инэн, но прямо перед ее лицом ветки с листьями затряслись, и в компанию троих беглецов ввалился сам сержант, с уже расстегнутыми штанами и большим куском газеты в руке.

— Привет! — дружелюбно произнес Андреа, и взял обомлевшего сержанта за локоток. Тот несильно, скорее для порядка, дернулся, и замер.

— Хорошо, — одобрила Ану-инэн. — Правильно понял. Только не вздумай заняться тем, для чего сюда шел, и так запах…

Hа лице сержанта появилось осмысленное выражение, и он кивнул. Андреа хватку ослабил, но голоса пока решил не подавать.

— Собственно, ты нам тут не нужен, да и мы тебе тоже, — продолжала Ану-инэн. — Ты нас не видел, мы тебя тоже, идёт?

— Hе получится. — Оказалось, что когда сержант специально не старается, то голос у него вполне человеческий.

— Тут вы все свободные, ну и меня тоже отпустило мальца, а на плац попаду, и опять покачуся. Как пить дать, стажеров натравлю, или стучать побегу… Ты ж знаешь, как это бывает?

— Видала, — согласилась Ану-инэн.

— Если у тебя и вправду нелады, лучше меня тут привяжи да оставь.

— А не помрет он? — поинтересовалась Голди, почти восстановившая душевное равновесие, и вновь глядящая на мир с интересом.

— Hо, вы же рот мне не станете затыкать, да? — с надеждой спросил сержант, и в этот момент он показался до того наивным и бесхитростным, что Андреа про себя согласился с определением «умный мальчик».

— Да и эти, вояки мои, постоят с часик-другой, потом до них дойдет, что неладно что-то, поищут — найдут. Hу а потом, извините, опять потащит.

— Через час сообразят? — изумился Андреа. — А с виду такие молодцы, прям ни дать ни взять — крутые!

— В этом-то и хитрость: они были бы крутыми, но кто-то из Ведущих в последний момент всю эту команду притормозил. А их светлая величественность решила по-своему переиграть, и все же сделать их, для себя наверное. Ну и получилось: я с ними как вместе, так основная Линия работать начинает, и толку ни с меня, ни с них не получится. Теперь она этих парней хочет пораньше забрать, вон даже специально приказала на тревогу не бегать, а уж это всю жизнь святое было!