Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Дельфийский оракул

Среди развалин уже почти никого не осталось, и у подножия тропки задержавшихся на прогулке поджидал всего один экипаж. Дориана помчалась к нему, махая рукой вознице. Тот спокойно открыл перед ней дверцу; Инди, хромая, перебежал через дорогу.

– Господин, все ли у вас в порядке? – поинтересовался возница.

– В полнейшем. Поехали!

Экипаж тронулся. Инди принялся всматриваться в сумерки за окном. В этот самый миг те двое выскочили на дорогу, остановились и уставились вслед удаляющемуся экипажу.

– Скорее всего, им был нужен последний экипаж, а не мы, – заметил Инди.

Дориана не ответила.

Дом Дорианы располагался на холме в старом пригороде под названием Монастираки, откуда в любое время дня виден Акрополь, парящий в небе, словно храм богов. Выглядел дом весьма причудливо – с пилястрами по углам, черепичной крышей, терракотовыми богинями и тесным двориком, скрытым от улицы кованой железной оградой и пышной растительностью.

«Неплохо», – подумал Инди, входя в дом и обоняя запахи готовящегося обеда. Дориана вернулась домой после двухлетней отлучки, но словно и не уезжала. Несмотря на ее отсутствие, жизнь здесь продолжалась. Экономка приготовила не только обед, но и пенистую ванну для Дорианы. Пока она купалась, Инди отмачивал свою распухшую лодыжку в ведре с холодной водой.

– Эй, Инди! – окликнула Дориана.

Он посмотрел на дверь ванной.

– Да?

– Неси свое ведро сюда, поболтаем.

Инди оживился. Поговорить с Дорианой – мысль хорошая, и ведь никто не мешает сделать это во время купания, а? С озорной улыбкой он вынул ногу из ведра и встал.

– И как же я сам об этом не подумал?!

Установив ведро возле ванной, он сел на покрытый полотенцем стул. На полу возле ванны стояла бутылка и бокал. Еще один бокал, уже полупустой, держала Дориана.

– Налей себе рецины, – предложила она, когда он снова погрузил ногу в ведро.

– Спасибо. А что это?

– Вино из сосновой живицы.

– Сосновое вино? – Он налил себе, попробовал и состроил кислую физиономию. Дориана рассмеялась.

– Еще войдешь во вкус, уж поверь мне. Оно очень популярно. Может быть, даже чересчур популярно. Так что, когда распробуешь, не злоупотребляй.

Инди пригубил еще немного; взгляд его блуждал, не в силах сосредоточиться на ее лице. Уж больно соблазнительно она возлежала среди пены, томно вытянув ногу по бортику ванны, напомнив Инди о недавней близости. Ему живо представились их объятия в поезде, сплетение их тел под такт вагонных колес. Сейчас любовная игра казалась чуть ли не порождением воображения. Инди никак не мог поверить, что Снежная Королева из Парижа так легко оттаяла в его объятиях. А теперь он запросто наблюдает, как она принимает ванну.

Все последовавшее за той ночью слилось в памяти в сплошную пелену. Вчера утром они сошли с поезда, и большую часть дня провели на пароме. Добравшись до порта Пиреи, взяли такси до Афин. Прибыли совершенно разбитыми и проспали двенадцать часов. Сегодня, пока Дориана разрабатывала детали поездки в Дельфы, Инди самостоятельно осмотрел город. Для начала чувство долга заставило его провести утро в археологическом музее; затем Инди просто бродил, наслаждаясь городскими пейзажами.

– Как тебе Афины? – поинтересовалась Дориана.

– Понравились. Правда, я то и дело сравнивал их с Парижем.

– И каковы же выводы? – Она вытянула стройную ногу перед собой.

Инди решил, что здесь совсем иной уклад жизни; обаяние Парижа крылось в едва уловимых оттенках и полутонах. Здесь же все проявлено четче, ярче и строится на резких контрастах примостившегося среди скал города.

– Греция – страна земная и плодородная; Франция же куда более рассудочна и рафинирована.

– Согласна.

Оба города тесно связаны с прошлым, но прошлое по-разному отразилось на каждом из них. Париж обратился в средоточие культурной жизни, неиссякаемый родник творческих достижений. Здесь же, где приметы прошлого встречаются на каждом шагу, пышно процветавшая некогда культура впала в спячку. Париж подобен прекрасной статуе, над которой еще трудится резец скульптора; Афины же обратились в законченный монумент, а их жители могут лишь пассивно наблюдать, как он мало-помалу разрушается.

И все-таки, хотя тень великих предшественников осеняет современных греков, они вовсе не пали духом. Это общительные, словоохотливые люди, не стесняющиеся открытого выражения чувств, будь то радость, гнев или печаль. Мужчины по большей части смуглы, курчавы и хороши собой. Беспрестанно курят черный табак и одну за другой пьют бессчетные чашечки кофе, с отсутствующим видом перебирая пальцами янтарные или серебряные четки. Зато женщины с головой ушли в семейные хлопоты; многие носят черные платья, словно в знак вечного траура.

Инди очень старался изложить свои мысли внятно, но Дориана уже утратила к ним интерес.

– Инди, я хочу рассказать тебе, почему решила, что эти люди в развалинах преследовали нас.

– Хорошо. Мне бы очень хотелось это знать.

– Прежде всего, хочу поведать немного о своей семье, – она запрокинула голову, чтобы обмыть шею, отчего из пены выглянули ее розовые соски.

– О семье? – переспросил Инди, не в силах сосредоточиться на смысле слов.

– Да. О своей семье. Видишь ли, дочери греческих крестьян не становятся археологами. Мой отец – кораблестроитель и крупный землевладелец. Мы даже владеем парой островов.

– Прямо целиком?

– Они не так уж велики, – засмеялась она.

– И он живет здесь, в Афинах?

– У него здесь имеется недвижимость, а еще дома в Риме и Лондоне. Сейчас он живет в Риме, но домой вернуться не может.

– Почему?

– Из-за политики, – в ее устах это слово прозвучало ругательством. – Когда Греция завоевала независимость, аристократии здесь уже не осталось, так обогатились лишь те семейства, которые занимались политикой.

– По-моему, ситуация довольно типичная.

– Тем не менее, когда в прошлом году король решил напасть на Турцию, мой отец воспротивился. Он понимал, что вторжение кончится катастрофой. Правду сказать, его выслали. – Лицо Дорианы поникло, в голосе зазвучала горечь. – Он до сих пор в изгнании.

Инди знал, что война с Турцией принесла именно такие итоги, какие предсказывал отец Дорианы. Греция затеяла войну с соседом якобы для освобождения греков, живущих за пределами страны. Сейчас Афины полны беженцев, а человеческие жертвы просто неисчислимы.

– По-моему, войны ничего не решают, – проговорил Инди.

– Случившееся – ужасная ошибка. Мы уже послали на войну сотни тысяч человек, а бойня все продолжается.

Инди кивнул, не зная, что сказать. Потягивая рецину, он смотрел на Дориану.