Далин Андреевич - Слуги Зла

Бойцы с торопливой методичностью осмотрели тела. Ничто, кроме золота, не остановило их внимания – стрелы людей были длинноваты и слишком легки для орочьих луков, прочее оружие, красивенькое и неудобное, доброго слова не стоило, личные вещи казались бессмысленными, а припасы отзывали настоящим ядом. Так тела неудачников и канули в пропасть под мост – при оружии и амуниции. Они могли бы не обижаться в стране теней, если только от людей остаются тени. Лошадей показалось жалко разгонять, но все равно разогнали, зарезав только нескольких: вечерело, и никто не сомневался, что за длинной ночью придет довольно-таки сложное утро; свежая конина представляла собой провиант для бойцов, которые выйдут наверх.

А наверх позже многие вышли.

К тому времени, когда по Линии Ветров пришел сигнал от разведчиков – тяжелый душный запах лаванды, тревога, призыв – те, кто остался с Клыком, уже успели осмотреться по-настоящему.

В поселке уцелело немного жителей, и в основном – молодежь, бойцы и присоединившиеся к бойцам технари и рудокопы. Калек, женщин с маленькими детьми и доживающих век стариков клан погубил, пытаясь спасти; из таких выжили только дети, которые уже обрели достаточно самостоятельности, чтобы остаться среди бойцов, и женщины из профессионалов, нужных для ведения войны. Большинство инженеров клана, которые обеспечивали безопасность пещер, пропали вместе с теми, кого остались защищать.

Уцелевших отличали отчаянные лица, откушенные мизинцы, шрамы от собственных когтей на щеках у женщин и абсолютная готовность принять любой бой, чтобы мстить со всей возможной жестокостью.

К тому времени, как пришел сигнал, уже решили, что Крыса останется в госпитале вместе с целительницами клана, но она вдруг поняла, что с Пыреем в таком случае может больше никогда не увидеться, и, нарушив все планы, отправилась наверх с бойцами. Красавчик, которого тоже собирались оставить внизу, с ранеными клана, оскорбился до глубины души:

– Вы будете драться за меня, а я тут отсижусь, так, Клык? – мрачно сказал он, догнав и остановив своего старого командира. – С чужаками! Здорово придумано. И потом ко мне будут ваши тени приходить, а здешние меня с дерьмом сожрут за то, что я жив. Славно.

– Сдохнуть торопишься? – усмехнулся Клык. – Может, успеешь еще?

– Наверно, в хорошей компании хочу сдохнуть, – Красавчик осклабился. – Вместе с тобой драться безопасней, чем под этими сводами с местными пижонами сидеть. И потом – даже Шпилька ушла…

Клык не нашелся, что возразить, только сморщил нос.

– Слушай, Клык, – сказал Мелкий, подходя, – это что ж выходит? Если меня завтра убьют, я для всех так Мелким и останусь? Ну что за… я же урук-хай все-таки!

– Чем это плохо? – сказал Клык. – Важно, не как тебя звали, а что о тебе запомнили, глупости болтаешь…

– А может, тебе после этого боя дадут другое имя, – вмешался Хорек. – Мало ли, как все обернется. Может, тебя вообще назовут Ветер или Огонь, если выйдет что-нибудь особенно удивительное. А может, ты еще лет пятьдесят проживешь и десять имен поменяешь…

– А бой точно будет завтра? – спросил Мелкий, ответив Хорьку признательным взглядом. Он почувствовал себя польщенным.

– Думаю, да, – Клык тщательно свернул карту, начерченную на отлично выделанном пергаменте, и окликнул Шороха: – Забирай обратно. Я ее наверх не понесу – мало ли, как все сложится, а в чужих руках ей совсем не место.

– Знаешь, Клык… – Шорох чуть замялся. – Я хотел тебе кое-что сказать… Пойдем со мной… карту отнесем.

Клык пожал плечами. Пошел за Шорохом мимо бойцов, проверяющих снаряжение, мимо оружейной мастерской, где теперь горел огонь, метались тени и был слышен звон молотов по наковальням и шелест стали шлифуемых лезвий, мимо ведущих вниз штолен, откуда тянуло холодом и глубиной… Шорох свернул из тускло освещенной галереи в сумеречный узкий коридор, а из него – в маленький зал, отлично проветриваемый и залитый светом горящего газа. Здесь, на стеллажах, вырубленных прямо в камне стен, хранился клановый архив. В библиотеке никого не было.

Шорох положил карту в нишу, рядом с другими, повернулся к Клыку, развязал торбу, висящую на боку, и вытащил странный предмет. Клык посмотрел на эту вещь, не прикасаясь: продолговатый брусок в ладонь шириной, а длиной – в полторы, зеленовато-серый, поверхность кажется какой-то жирной, с тусклым блеском, как у слюды или стеатита, а из бруска торчит круглый штырь, металлический, мутно-желтый, может, латунный. И запах…

– Это – гремучий студень? – спросил Клык негромко. – Я с таким дела не имел, но запах чуял много раз, не ошибиться…

– Он самый, – кивнул Шорох. – Чтобы активизировать детонатор, надо нажать это до упора. Шарахнет на счет "пять". Держи.

– Нетопырь нас этой штукой не снабдил, – хмыкнул Клык. – Ты сказал ему?

– Нет. Знаешь, Клык, он, все-таки, просто боец, а я – инженер, я все понимаю. Ты видел карту? Если гад войдет в тот вход, за мостом – то дойдет до шахт, там рукой подать. Наши пещеры просто… ну, что говорить, нельзя, чтобы вошли. В общем… в случае чего… ты скажи своим. Или сам, или – пусть еще кто-нибудь… Но в случае чего… вы взорвите его к Барлогу… возьми еще один, на всякий случай… Хватит с запасом.

Клык взял бруски и осторожно сложил их в свою походную сумку, разместив рядом с флягой, так, чтобы случайно не нажать на детонаторы. Пнул Шороха в плечо:

– Не поднимайся наверх. Внизу ты еще будешь очень нужен, а наверху тебя легко убьют. И не жалей, что не дерешься. Иногда мозги нужнее кулаков. Не поднимешься?

Шорох ответил на пинок, хотя заметно смутился. Ухмыльнулся, посмотрел в сторону:

– Не знаю… Посмотрим…

Снаружи наступала ночь, влажная, но теплая и тихая. Тоненькая полоска зари, рдеющая золотисто-алым, как угли под пеплом, постепенно меркла далеко на западе, а над головами уже сгустилась прозрачная чернота и в ней медленно плыла щербатая медная луна. Ночь пахла мокрой землей, холодной осенней сладостью, кровью и железом – бойцы занимали позиции. Клан Теплых Камней ждал гостей на рассвете, и загодя готовился к их приему.

Проходя по горному склону, совершенно обычному на посторонний взгляд, но давно превращенному аршами в помесь наблюдательного пункта и крепостной стены, Клык рявкнул на молодых бойцов с черными лицами рудокопов, которые наладились развести костер:

– Хотите, чтобы все точно знали, что мы уже здесь?! Ваш огонь будет дивно виден из долины, вы б еще поорали на человеческом языке: "Эге-гей, дорогие люди, мы вас уже заждались!"

Компания устыдилась; совсем юный арш, который хотел поджечь хворост, сконфуженно спрятал огниво. Из-за воротника его куртки высунулась и тут же пропала нервная бурая мордочка с черными блестящими бусинками глазок и двумя пучками пышных усов.