Светлана Зорина - Глаза тьмы

Посреди маленького внутреннего дворика тихо шумел фонтан в виде дерева. На бортике сидели Рона и Мильда. Можно было подумать, что девушки очень увлечены беседой, если бы они не так часто бросали взгляды на окна мастерской.

Диннар легко и по-звериному бесшумно спрыгнул на пол.

— С ней Рона, — сообщил он.

Эрлин скорчил гримасу.

— Скажи ей, что я уже ушёл, а куда — не знаешь…

— С чего ты взял, что я собираюсь с ними разговаривать?

— А разве ты не выйдешь к Мильде?

— Вообще-то я собирался искупаться и отдохнуть.

— Так ты всё-таки иногда устаёшь?

— Да, особенно от чересчур назойливых красоток.

— Женщины, которые были у тебя в пустыне, приходили только тогда, когда ты этого хотел?

Диннар нахмурился.

— До чего всё не кстати. Иначе, как через двор, в купальню не попадёшь.

— Давай отведу тебя в свою, — предложил Эрлин. — Давно уже собираюсь показать её тебе. Моя купальня в старом дворце. Она соединяется с озером, а от него тянется канал до самого кольца. Там такой вид… Тебе понравится. И не надо идти через двор. Мы выйдем с другой стороны.

Диннар снял рабочий фартук и остался в одной набедренной повязке. Как и большинство сантарийцев, он предпочитал минимум одежды, особенно в жару.

На Эрлине были узкие белые штаны длиной немного ниже колен (последний писк моды), лёгкие сандалии и голубая рубашка с широкими рукавами и глубоким, почти до пояса, вырезом спереди, такая тонкая, что сквозь неё просвечивало его белое точёное тело.

— Это с тебя надо делать статуи, — сказал Эрлин, с завистью глядя на мощные бицепсы и мускулистую грудь ваятеля. — Я рядом с тобой просто дохляк.

— Ничего себе — дохляк, — усмехнулся Диннар. — Я видел, как ты дерёшься на турнирах. Думаю, твоя мускулатура никогда не будет очень рельефной, но для своих лет ты необыкновенно силён.

— Для своих лет? Говорят, я не выгляжу на восемнадцать.

— Тебе ещё нет восемнадцати. Ладно, пойдём, а то они, чего доброго, сюда заявятся.

Эрлин повёл Диннара, ловко ориентируясь в сложной системе открытых и закрытых внутренних двориков, которыми изобиловала южная часть дворца. Почти в каждом дворике был фонтан или бассейн, всюду благоухали цветы, а кое-где росли небольшие аккуратно подстриженные плодовые деревья. Эрлин и Диннар то и дело натыкались на слуг, которые освежали мозаичные полы ароматизированной водой. Те кланялись и удивлённо смотрели юношам вслед. В этом цикле бог вёл себя очень странно. Он был совсем не такой, как раньше. Вообще-то он был гораздо лучше, чем раньше, но никто не мог понять, что его связывает с этим ужасным ваятелем, похожим на демона тьмы.

— А где старый дворец? Далеко?

— Да нет, — засмеялся Эрлин. — Прямо здесь. Сейчас придём. Так называют часть южного крыла, которую не перестраивали с давних времён. Если точнее, это остатки старого дворца, но все говорят просто — старый дворец. Айнагур не любит это место. Там вообще мало кто бывает, но я почему-то уверен, что тебе там понравится. Ты уже давно в Эриндорне, а всё занят работой и почти ничего толком не видел.

"Старый дворец" спускался к озеру пологими ступенями террас. Здесь преобладал синевато-серый турм, на отделку пошли голубой и белый хальцион, сурдалин, серебристый зиннурит. Замысловатый растительный орнамент и рельефы, изображающие диковинных птиц, зверей и странных большеглазых человечков, сразу выдавали почерк сантарийских мастеров.

То, что сейчас являлось личной купальней бога, в прошлом было водяным святилищем. Причём очень древним. Один из первых правителей Тиннутамы, следуя обычаю, построил его в той части дворца, которая выходила к озеру. Святилище располагалось между двумя склонами террас. Входом служила арка — две огромные зиннуритовые хаммели, чьи головки из белого хальциона были одновременно капителями колонн и фонарями. Вделанные в каменные лепестки светильники иногда зажигали. Стены изнутри и снаружи украшал растительный орнамент, а полупрозрачный потолок создавал здесь необычное, мягкое освещение. Почти всю площадь святилища занимал бассейн, в центре которого красовалась статуя — юный бог, играющий с водяной птицей ллир. Огромная птица положила голову на плечо отрока, а он ласково обнимал её длинную, гибкую шею.

— Смотри, такое древнее изваяние, а он так на меня похож.

— Но это водяной бог, а не солнечный.

— Гинта говорит, что солнечный бог вышел из первозданных вод и изменил свою природу, вобрав в себя свет небесного отца… Правда, отца у него было два — тёмный и светлый.

— Верно, — улыбнулся Диннар. — А тёмный старше. И могущественней. Свет — порождение тьмы. Не стоит её бояться… Что с тобой, Эрлин? Опять вспоминаешь те сны?

— Да, — сказал мальчик, задумчиво глядя на статую. — Они очень похожи на правду. Как будто всё это было на самом деле, но я не помню, где и когда. Голубой зверь и белая птица… Белая-белая! А я с ней играю, как он… Но та птица не такая. Она ещё больше, и клюв у неё изогнутый.

— Значит, это ханг. Эти птицы хищники и очень опасные.

— Во сне я её не боюсь. Ни её, ни харгала. Зато боюсь, как бы они не сцепились, и никогда не зову их вместе. Они не любят друг друга.

— Ещё бы! Священный зверь Хонтора и священная птица Харранга — вечные соперники. Их хозяева давно уже поделили между собой горное царство, а они всё воюют.

— Да, место, которое мне снится, — действительно горное царство. Я летаю на белой птице, высоко-высоко… Я вижу озёра и горы — голубые, розовые, золотые. Прозрачные, как стекло. Я хочу летать, Диннар. Как в этих снах на птице. Я хочу построить дайвер и летать, летать…

— Я понимаю, почему ты заказал мне свою статую с харгалом. Хочешь — сделаю тебя и с хангом. Сны приходят и уходят, исчезают, как дым на ветру. Я люблю делать вечными красивые сны. И свои, и чужие.

— После этих снов мне бывает грустно. А иногда страшно. Иногда я хочу избавиться от них. Айнагур говорит, что, скорее всего, это воспоминания о небесной обители, где я провожу зиму. Умирая на земле, бог может существовать в другом мире.

— Послушай, Эрлин, а людей ты там видишь?

— Где?

— В тех снах, где горы…

— Нет, — нахмурился мальчик и встряхнул головой, как будто желая избавиться от какой-то навязчивой мысли.

— Ты видишь только зверя и птицу?

— Ну да… Почему я должен ещё кого-то там видеть? Тебе здесь нравится?

— Ещё бы!

— Я обычно не в купальне плаваю, а в озере.

— По-моему, это одно и то же, — заметил Диннар. — Такое впечатление, что оно часть твоей купальни.

— Бассейн выше озера, но в сезон дождей они действительно представляют собой одно целое, — сказал Эрлин. — Тут всё заливает, ступенек не видно, и статуя чуть ли не по колено в воде. Но это ничего, озеро чистое. Между ним и каналом установлены фильтры. Сейчас они опущены на дно, им не обязательно работать постоянно. Между этим каналом и большим кольцевым тоже есть фильтры. Всё-таки по большому каналу ходят суда. Там моя флотилия.