Нина Лукинова - Два цвета неба

— Ты устала, зайка, вот и, кажется всякая ерунда. Пойдем, провожу, тебе надо прилечь, — осторожно берет Макс меня за руку, поднимая, и ведя к лестнице на второй этаж.

— Возможно, не знаю, я четко слышала… — несвязно бормочу я.

— Все в порядке. Эльвира, до завтра, — коротко бросает на ходу Макс.

— До завтра, — доносится снизу ответ.

— Поспи немного, потом будем ужинать, — мягко говорит Макс, укладывая меня на кровать. Могу только согласится, потому, как боль становится нестерпимой, проглотив пару таблеток, проваливаюсь в сон. Макс действительно умеет быть заботливым.

Ужинали мы в девять, достаточно поздно, но еще позволительно перед сном. Дождь смолк, уступив место промозглой октябрьской сырости. За окном давно опустилась темнота густыми шторами. Санкт- Петербург северный город, и начиная с конца сентября до середины марта, в его широтах темнеет достаточно рано. Иногда это бывает на руку, потому как ужин был при свечах. Романтичная обстановка, а мне кусок в горло не лезет. Для вида издеваюсь ножом над неплохо приготовленным мясом.

— Очень вкусно, Макси, — говорю, съедая маленький кусочек. — Скоро войду в норму и избавлю тебя от обязанности стоять у плиты, — шутливо говорю я.

— Не гони коней, Нала. Приятно за тобой ухаживать, чувствую себя джентльменом, — улыбается он. — По-прежнему хочешь свадьбу в Италии? — в эту несостоявшуюся поездку мы собирались выбрать город, где однажды скрепим брачные узы. К сожалению все сорвалось, так и не начавшись.

— Я всегда мечтала… — задумчиво протягиваю, отпивая воды. — А почему ты спрашиваешь сейчас?

— Подумал, а к чему тянуть? Жизнь так коротка, иногда неуловима. Сегодня ты есть, а завтра.… Прости… — потупляет он взгляд. Налан, Италия прекрасная страна, потребуется много времени, чтобы объездить ее всю. И не факт, что мы сразу сойдемся в выборе места. Потребуется полгода, возможно год… найти то, что понравится нам обоим. Это и мой праздник тоже, — осторожно берет он меня за руку.

— С каких пор тебя стало пугать время? — с нарастающим недоверием спрашиваю я, сегодняшний разговор не идет из головы.

— С тех пор, как чуть не потерял тебя. Зайка, ты даже представить не можешь, что я почувствовал, когда узнал. Будешь смеяться, но только в тот момент понял, насколько сильно тебя люблю, и как ты дорога, — отвечает он.

— Только что-то потеряв, понимаешь, насколько сильно это было дорого… — говорю я, задумавшись. — Макси, скажи честно, вы с Эл что-то скрываете? У меня все плохо, так?

— Не разводи паранойю, мы бы никогда не стали тебе врать! — открываю рот для возражений, но он опережает, быстро затыкая рвущийся в зачатке вопрос. — И даже не начинай про очередные видения. Это была галлюцинация. Ты ударилась головой, Нала! Или не можешь поверить, что я люблю тебя? Ищешь подвох в любом действии, перекидывая свою писанину на реальность! — моментально вскипает он, но также быстро остывает брошенным в ледяную воду угольком, заметив мою реакцию в неровном блике свечи. — Прости! Прости зайка! Не знаю, что на меня нашло! — тянется он через стол, нежно целуя в губы. Отчего-то привкус мясного соуса становится противным. — Не стоило так говорить, ты у меня умница…

— Я тоже тебя люблю. Если хочешь, давай поженимся здесь… — отвечаю я. Стало неудобно, тянущее чувство под сердцем, опускающееся склизкой змеей в низ живота. Ему столько пришлось пережить за эти дни, страх, отчаяние, неизвестность, а тут еще мое глупое недоверие. Макс замечательный, самый лучший, мне повезло с ним.

— Прекрасно! — радуется он. — Как только тебе станет лучше. А в Италию поедем на свадебное путешествие.

— Хорошая мысль, но давай не будем торопиться, — говорю я, через силу запихивая в рот очередной кусок. Не хочется его разочаровывать, он старался, приготовил вкусный ужин.

— Как скажешь. Нал, а ты видела что-нибудь там, за чертой? Свет в конце туннеля, золотые ворота, райские облака? — буднично спрашивает он, но в глазах читается явный интерес далеко не праздного любопытства, или так падает приглушенный свет. — Об этом столько пишут…

Хотела честно рассказать ему, поделиться, но в последний момент шестое чувство дало задний ход, в груди отчего-то бешеной птицей забилась тревога, ускоряя ритм сердца. — Нет, вернее, возможно видела, но не могу вспомнить. Была только темнота… — выдаю частицу правды.

— Я такое читал, что мозги в трубочку сворачиваются. Кто знает, есть ли там, что-нибудь, или кто-нибудь? — демонстративно поднимает он глаза к потолку. — Ладно, не будем.… Вот твои таблетки, Налана. — кладет он передо мной две маленькие розовые пилюльки. — Выпей прямо сейчас, при мне, — когда нужно, Макс умеет быть заботливым.

5

Назначенные таблетки помогают, словно по волшебству, растворяя боль пеплом в море гармонии и успокоения. Не могу взять в толк, что со мной делали в больнице, допускаю мысли, что кормили пустышками (хотя этого не может быть!), но дома совершенно другой эффект. Разительные перемены начались утром с проглоченных желтой и белой капсул. В гудевшей голове через считанные минуты наступила тишина долгожданного облегчения. Не пойму, в чем секрет, то ли помогают родные стены, то ли присутствие Макса рядом благотворно влияет на выздоровление, но державшая до этого тело слабость в каменных силках немного уменьшилась. Я даже попыталась помочь Максу по дому, почувствовав себя лучше, но он настрого запретил что-либо делать. Поэтому половину дня я пробродила по дому, маясь от безделья.

Заходила в комнаты, дотрагивалась до мебели, милых статуэток на полках, рассматривала висящие на стенах картины и фотографии нашей совместной жизни. Все такое знакомое, правильное и понятное, но отчего-то не покидает чувства чужеродности меня в этом доме, словно не вписываюсь в эту идеально нарисованную картину. Будто бы я пятно краски на сером камне, выделяюсь из этой паутины мира.

Забавное ощущение непринадлежности к реальности немного пугает. Почему в один неуловимый момент все стало казаться таким блеклым, серым, серым, серым…, карандашным наброском дождливого города. Со мной что-то происходит, ужасное и пугающее, но не могу понять, не могу осознать. Может, все проще, и это всего лишь легкий вид осенней депрессии, усиленный травмой головы? Решаю ничего не говорить Максу, не стоит его пугать. Как объяснить, что волшебный приснившийся мир кажется реальнее, чем его забота? Конечно, он поймет, не будет злиться, но теплота возникшего между нами доверия понизится на десяток градусов.

В голове созревает решение дождаться вечера и поговорить с друзьями, если конечно не возникнет очередного тревожного приступа. Решено, так и поступлю, а пока чувствуя неотрывное желание работать, отправляюсь в кабинет. Не уверена, что смогу выдержать у компьютера больше часа, но пальцы на автомате открывают документ, действуя самостоятельно от тела и мозга. Несколько секунд просто смотрю на чистейший вордовский лист цвета только что выпавшего снега, собираясь с мыслями, но как только касаюсь клавиатуры, слова полетели со скоростью автоматной очереди. Казалось, прошло всего несколько минут, когда суровый голос Макса вывел меня из забытья.