Роберт Сальваторе - Маэстро

— О, да, — согласилась Ивоннель. — Благодарю тебя, Служанка. За то, что прислушалась к моей просьбе и пришла на мой призыв.

— Я не пришла бы, не будь на то воля Паучьей Королевы.

Ивоннель снова поклонилась.

— Нам многое нужно обсудить, — сказала Йеккардарья, подходя к женщине и касаясь тыльной стороной ладони нежной щеки Ивоннель.

Ивоннель знала, это испытание. Чтобы увидеть, сможет ли она перебороть то, что говорили ей глаза, нос и кожа — прийти к пониманию того, что это — лишь кусок вонючей слизи, который решил подразнить её.

— Я многое хотела бы обсудить с тобой, — ответила Ивоннель, беря йоклол за запястье и отводя её руку в сторону. — Вот почему я попросила тебя о встрече. Но, кажется, ты пришла с информацией, которую мне следует знать.

— Астут, — бросила йоклол, с хихиканьем отстраняясь. — Мне нравится, как ты изменилась. И я уполномочена передать тебе одобрение Паучьей Королевы. В большей степени, быть может… — она снова шагнула вперед, прикасаясь к молодой женщине.

— Это Громф призвал Демогоргона в Мензоберранзан, — продолжила Ивоннель, пытаясь сфокусироваться на текущих вопросах. Она никогда не видела, чтобы служанка вела себя так, и не слишком понимала, с чем могло быть связано подобное поведение, если не с её первоначальным предположением о том, что шпион Ллос — в первую очередь каждая служанка была шпионом Ллос — испытывает её.

И она не могла заглушить реакцию тела на прикосновение красивого существа.

Она думала, что йоклол пытается соблазнить её, дабы испытать силу воли — смешной вызов для опыта и ума Ивоннель. Но вот женщина осознала: служанка проверяла её тело, а не силу воли. Ей нужно было знать, реальна ли эта форма Ивоннель — или всего лишь иллюзия. Физические реакции, непроизвольные и неподвластные силе воли, покажут это шпионке.

Служанка снова засмеялась, и, танцуя, пошла прочь, всезнающе глядя на молодую Ивоннель, чьи соски заметно затвердели под мягкой рубашкой.

— Демогоргона призвал Громф, — снова, но уже более строго, сказала Ивоннель.

— Не без помощи, — ответила Йеккардарья. — Великой помощи, о большей части которой архимаг даже не догадывается. Пойми, Громф Бэнр сделал кое-что более значительное, чем призыв Демогоргона.

Она снова рассмеялась, и Ивоннель пришлось заставить себя не слишком показывать свой интерес.

— Позволь мне поведать тебе о Фаэрзресс, — бросила Йеккардарья.

— Я знаю… — хотела было прервать жрица, но служанка не остановилась.

— О том, что это было и чем является, и про демонических лордов, которые прошли сквозь барьер. Госпожа Хаоса желает, чтобы ты знала об этом, как и об источнике ритуала Архимага.

— И какую пользу это может принести… мне, — со злой усмешкой сказала Ивоннель. Теперь настала очередь йоклол почтительно поклониться.

Затем Йеккардарья долго говорила. Она рассказала о блестящем обмане Киммуриэля Ллос, а затем — об обмане Громфа Киммуриэлем.

— Барьеру Фаэрзресс нанесен вред, — пояснила она. — И так как демонические лорды вышли — они не смогут вернуться так же легко. Если вообще когда-нибудь вернуться… — она замолчала и засмеялась, давая Ивоннель сделать логическое умозаключение.

И двигаться в этом лабиринте загадок было не трудно. Пока демонические лорды резвятся на первичном материальном плане, Леди Ллос могла использовать Абисс для собственных потребностей и желаний.

В этот момент Ивоннель была в восторге от своей богини, смотря на события последних нескольких десятилетий. После убийства Мистры и появления Магической Чумы, Ллос решила взять под контроль Плетение, что увенчалось неудачной попыткой превратить его в паутину. Тогда Ллос поддержала цветных драконов, которые пытались воскресить злобную Тиамат, развязав грандиозную войну на Серебряных Пустошах.

Но, как и прежде, будучи остановленной, Ллос сделала следующий шаг, возможно, самый большой из всех.

Как прекрасна эта богиня, Паучья Королева, так легко и проворно бросившая вызов стабильности планов, плетущая все новые и новые интриги, несмотря на то, что некоторые из них оборачивались неудачами!

— Паучья Королева? — дразнила Йеккардарья.

Оторвавшись от своих мыслей, Ивоннель поняла, что позволила им носиться слишком близко к поверхности, и потому служанка легко прочла их. Она с недоумением посмотрела на Йеккардарью, пытаясь понять вопрос.

— Ты так легко назвала уловки Леди Ллос провалом, — заметила йоклол. — Возможно, дело в тебе.

Потребовалось лишь мгновение, чтобы Ивоннель смогла расшифровать последние два замечания в контексте друг друга, но сделав это, она широко улыбнулась. Теперь Леди Ллос казалась ей еще прекраснее.

— Нет, не Паучья Королева, — заметила она. — Госпожа Хаоса.

— Отлично, отлично, — замурлыкала Йеккардарья. — Я пришла, чтобы преподать тебе урок. И вижу, что ты превосходная ученица.

— Я просила твоего присутствия потому, что мне нужна была информация, служанка, — ответила Ивоннель.

— Да, и я оставлю тебя с той, кто сможет лучше исполнить твое желание. Она останется на твоей стороне и будет потакать твоим прихотям, пока ты не решишь по-другому.

С этими словами, йоклол снова начала вращаться. Уже не так быстро, не так резко, но уходя более глубоко. Ивоннель поняла это по ощущению жизненной энергии, которую испускала демоница.

На месте Йеккардарья все еще стояла обнаженная женщина. Но через мгновение этот образ сменился крошечным, истощенным существом, которое упало на пол. Создание казалось слишком слабым даже для того, чтобы просто стоять.

Ивоннель отодвинулась и ткнула несчастную грязную дроу ногой. Она перевернула женщину достаточно, чтобы увидеть лицо.

Из воспоминаний Ивоннель Вечной молодая девушка знала эту дроу. Первой её реакцией была смертельная ярость.

— Кь’орл Одран, — одними губами произнесла она, едва выплевывая слова сквозь накатившее чувство отвращения.

Глава третья Вербовщик

Женщина закрыла глаза и тихо запела. Она опустила пальцы в маленькую миску, которую дала ей Амбергрис, и вытянула их вперед. Кровь огра стекала с их кончиков. Девушка осторожно погладила черный кожаный ремень, продолжая петь. Кровь обагряла предмет и растекалась по нему, затем исчезая без следа. Снова и снова она погружала пальцы в кровь и проводила окровавленными пальцами по заколдованному материалу. Это предназначалось её любимому мужу, её секретный подарок, который, как она надеялась, спасет ему жизнь. Спустя продолжительное время Кэтти-бри в изнеможении рухнула на пол. Ремень как прежде свисал со стола, где она пропитала его особой магией. Пряжка из митрила блестела в свете факелов.