Антон Первушин - Отдел Массаракш

И канул. Только когти шарахнули по бетону. Птицелов проводил его взглядом. Вздохнул, поддернул ремень карабина и зашагал на север.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Заставу Птицелов увидел, как только вышел из-за поворота, оставив за спиной заросли лещины и пахнущий грибами валежник.

По обе стороны от старого шоссе возвышались два неказистых здания из серого бетона: в один и в два этажа. Над двухэтажным развевался черно-желтый флаг и торчала мачта радиоантенны, а в окнах одноэтажного не хватало стекол. Чуть в отдалении трепетало на ветру полотно армейских палаток. Возле них стояла какая-то машина, скрытая под камуфляжной сеткой.

Двое часовых неторопливо выдвинулись навстречу Птицелову.

- Ружбайку давай сюда, - сказал один из них. - И торбу тоже.

Птицелов сделал так, как ему приказали.- Сам кто будешь? - спросил второй. - Из фермеров?

…Вся прежняя жизнь Птицелова проходила среди мутантов. С рождения он привык видеть рядом с собой изуродованных созданий. Мать с неестественно длинными руками. Отец, который умел дышать под водой. Кузнец Скибу - из его левой лопатки росла недоразвитая ручка. Дурачок Пишту с четырьмя глазами, одни из которых - на затылке. Пакуша со свиным рылом вместо носа. Добрый, но страшный, как божий гнев, друган Бошку. Лия - очень тонкая и очень красивая в нечеловеческой своей красоте.

Раньше северян Птицелову доводилось видеть все больше издалека и то - сквозь прицел. Пошли как-то с Бошку и Хлебопеком на оленя и едва не наскочили на каких-то очень важных дядек в сопровождении взвода черноберетников. «Дядьки» установили в лесу железные ящики со стеклышками, а потом удалились, оглядываясь украдкой, как недоросли, что затеяли шкоду. Явно замышляли недоброе. И против кого? Против мутантов ведь… Других на той стороне Голубой Змеи - раз-два и обчелся. Птицелов, Бошку и Хлебопек тогда вдребезги разломали эти ящики да помочились на них. В поселок вернулись очень довольные собою. Хотя и без добычи.

Похожий на грязного борова дезертир - не в счет. Он был уродливее и грязнее самого чудовищного мутанта: гнилая изнутри коряга, не человек.

А здесь - двое парней. Рослые, с правильными чертами лица и пропорциональным телосложением. Внезапно Птицелову показалось, что он видит перед собой живые статуи титанов из Публичной библиотеки.

Неужели эти красивые люди расстреливали безоружных мутантов? Из огнеметов - по хижинам, из автоматов - по мутантам, что ополоумели от ужаса! А потом - контрольные для тех, кто еще дышал…

Внезапно Птицелов почувствовал к ним - краснощеким и упитанным - жгучую ненависть. Он прищурил левый глаз, поглядел на одного солдата, прищурил правый - зыркнул на другого. Сзади за поясом у него оставался верный тесак. Лезвие как будто ожило, налилось нестерпимым жаром - так просилось оно наружу.

- Язык проглотил?

Что ж, теперь придется обвыкаться. Выбирать нужно, брат-мутант. Что важнее - отыскать и попытаться вывести на чистую воду пришельцев или мстить каждому встречному

солдату?

Когда- то он помогал матери ухаживать за свиньями. И огородничал по мере сил -вплоть до дня похищения Лии. Поэтому с какой-то стороны он был фермером. Пожалуй, тут никому врать не нужно.

- Фермер… - выдохнул он.

- Имя?

- Птицелов, сын Сома, - проговорил с вызовом.

Солдаты заулыбались так, словно услышали скабрезную шуточку.

- Чего-чего?

Птицелов повторил.

- А человеческое имя у тебя есть?

Помотал головой. Поглядел вопросительно: мол, долго ли соображать будете?

Солдаты сразу поскучнели.

- Как это нет нормального имени? Не положено так! Это только у мутантов, массаракш, нет имен. Давай, парень, не мели чушь. На границе шутки шутить себе во вред только.

- Я и есть мутант. Не признали, что ли? Из долины Голубой Змеи! - Птицелов развел руки в сторону: мол, полюбуйтесь, если не видели. - Иду на поселение. Хочу поближе к людям перебраться. Потому как право имею! - позволил он на последней фразе нахальную нотку.

Солдаты переглянулись.

- Мутант? - переспросили Птицелова. - А ты ничего не путаешь? Не слишком-то ты и похож…

- Как я могу?»

- Ну вот… Притащился на наши головы! Из-за тебя на карантине куковать придется! Не заразный хоть? Нет? Язв нету? Птицелов опять помотал головой.

- Ну пошли тогда! Раз на поселение, массаракш… - бурчали солдаты. - Прутся всякие, и всем - на поселение, массаракш! Слушай, а ты точно мутант?

- Точно, точно.

Сначала его привели к двухэтажному зданию. Им навстречу вышел третий солдат, был он чуть старше сопровождающих Птицелова и держался на порядок увереннее. Солдаты обращались к нему «господин капрал». В нескольких словах да в пяти-шести «массаракшах» они передали суть разговора с Птицеловом. В это же время в окно выглянул усатый человек в мундире с офицерской шнуровкой. Он приоткрыл раму, вопросительно поднял седые брови.

- Разрешите доложить, господин штабс- ротмистр! - обратился к нему капрал. Получив в ответ холодный кивок, он продолжил: - При пересечении государственной границы задержан мутант! Идет из долины Голубой Змеи. Называет себя Птицеловом. Говорит, что направляется на поселение, поближе к людям. С собой имел армейский карабин системы «варинару» и вещмешок с личными вещами.

Офицер смерил Птицелова презрительным взглядом.

- Зарегистрировать и сдать в санобработку! - распорядился он, а затем добавил с издевкой: - Гляди, не нахватайся от него вшей, капрал!

Так точно, господин штабс-ротмистр!

Часовых сменили, солдаты отправились к одной из палаток, а капрал завел Птицелова внутрь одноэтажного здания.

Перед тем как перешагнуть порог, Птицелов поглядел на лес, на пасмурное небо. Дураком он не был, и солдатам не доверял ни на грош. Боязно ему было идти в застенок послушным телком, но другого выбора, похоже, не оставалось.

- Шагай, массаракш!

…На такие «хоромы» - со старой побелкой на потолке и облупившейся краской на стенах - он и в развалинах мутантов насмотрелся. Птицелова удивило, что нормальные люди живут и работают в таких же нищенских условиях. Впрочем, удивило несильно, потому как понимал, что здесь, в самой глухой из всех глухих окраин, дворцов ему не увидеть. Капрал распахнул оббитую жестью дверь, указал рукой на железную лестницу, которая вела в полуподвальное помещение. Птицелов, скрепя сердце, ступил на ржавые ступени. Внизу воняло плесенью, застоявшейся водой и мочой. Тепло было и парко, почти как в баньке у старого Отту, только жару чуток не хватало.

В свете тусклой лампочки - настоящей электрической! - Птицелов увидел узенькую комнату. В противоположной стене - две двери, одна была заперта, вторая приотворена. Две потертые скамьи, пустая вешалка и железный ящик - вот и вся обстановка.