Ф. Каст - Соблазненная

Вот так (или почти так) рассуждала про себя Стиви Рей, все дальше и дальше удаляясь от незапертого сарая.

«Соберись, девочка… соберись!» — шептала она снова и снова, перепрыгивая через неглубокую канаву и почти бегом устремляясь в рощу, где алели так хорошо знакомые ей пятна крови. Отыскав толстую сломанную ветку с уцелевшими на ней тонкими веточками, она с легкостью подняла ее.

Все-таки здорово быть взрослым вампиром, наделенным настоящей силой! Орудуя веткой, как метлой, Стиви Рей начисто разметала все кровавые пятна, а самые красноречивые завалила буреломом и остролистом.

Управившись с этим делом, она прошла той же дорогой обратно, свернула налево и, повернувшись спиной к улице, побрела к монастырскому газону. Очень скоро Стиви Рей заметила огромную лужу крови.

Только на этот раз в ней не было никакого тела.

Напевая себе под нос свою любимую песенку Кенни Чесни (да-да, ту самую, «Детка, ты спасла меня»), Стиви Рей торопливо замела кровавые пятна, а затем зашагала по дорожке из красных капель, что вела прямиком к сараю для садового инвентаря.

Несколько мгновений Стиви Рей пристально смотрела на дверь, потом вздохнула и, обогнув сарай, направилась к теплице. Дверь была не заперта, и ручка легко поддалась.

Войдя внутрь, Стиви Рей остановилась, пережидая, пока аромат земли и зелени, смешанный со свежим запахом трех лошадей, успокоит ее нервы, а уютное тепло парника растопит ледяную сырость, насквозь пропитавшую ее тело и душу. Но она не могла позволить себе слишком долго наслаждаться теплом и покоем. Просто не могла и все. У нее были дела, а до рассвета осталось совсем мало времени. Даже если солнце будет скрыто тучами и ледяным дождем, красной вампирше все равно не следует находиться на улице при свете.

К счастью, Стиви Рей не потребовалось много времени, чтобы отыскать все необходимое.

Судя по всему, монахини предпочитали все делать по-старинке. Вместо системы навороченных шлангов, электрических переключателей и всяких блестящих штуковин, сестры пользовались корзинами, черпаками, большими допотопными лейками с мелкими рассекателями для бережного полива крошечных ростков, а также целой кучей разных хитрых инструментов, уже достаточно старых, но при этом содержавшихся в образцовом порядке.

Стиви Рей налила ведро чистой воды, взяла ковшик, а из шкафа, в котором лежали садовые перчатки и стояли пустые горшки для рассады, вытащила несколько чистых полотенец. У самого выхода она остановилась перед небольшим поддоном с мхом, напоминавшим густой зеленый ковер.

Несколько мгновений Стиви Рей стояла молча, задумчиво жуя губу, а потом решительно оторвала от мха длинную полоску и, качая головой и ворчливо спрашивая себя, откуда она может знать то, что знает, вышла из теплицы.

У двери сарая Стиви Рей остановилась и насторожилась, включив свое особое, звериное чутье, позволявшее ей видеть, слышать и издалека чувствовать любую опасность.

Ничего. Никого. В такой час и в такую погоду все люди и нелюди попрятались по своим теплым домам.

— Все, у кого есть хренова голова на плечах, — буркнула Стиви Рей себе под нос.

Она снова огляделась, переложила свою ношу в одну руку и взялась за засов. Ладно, ладно… Чем быстрее — тем лучше. Чего тянуть-то? Может, он уже умер, деликатно избавив ее от самой большой ошибки, которую она совершила в своей жизни?

Стиви Рей откинула засов и толкнула дверь. И тут же сморщила нос. После чистого землистого аромата парника эта тесная каморка обрушила на нее густую вонь из газа, бензина и сырости, смешанную с мерзким запахом крови пересмешника.

Она помнила, что оставила его в дальнем углу сарая, за садовым трактором и стеллажами со всякими инструментами типа садовых ножниц, мешков с удобрениями и запасных деталей для дождевальных установок.

Присмотревшись, Стиви Рей не сразу различила темный неподвижный силуэт в углу. Он не шевелился. Она прислушалась, но не уловила ничего, кроме грохота ледяного дождя по крыше.

Умирая от страха перед неизбежным мгновением, когда ей все-таки придется посмотреть ему в лицо, Стиви Рей заставила себя переступить порог и плотно прикрыла дверь. Потом обошла трактор, обогнула стеллаж и шагнула к раненому.

Судя по его виду, он ни разу не шелохнулся за два долгих часа, прошедших с тех пор, как она оттащила его сюда и запихнула в самый дальний угол сарая.

Пересмешник лежал, скорчившись в нелепой позе эмбриона, слегка завалившись на левый бок. Пуля вошла ему в правую верхнюю часть груди и вышла через крыло, превратившееся в месиво из сломанных костей и окровавленных перьев. Похоже, одна нога у него тоже была сломана, потому что даже в темноте Стиви Рей видела, как она чудовищно распухла и посинела.

На теле раненого не было живого места, и это неудивительно. Пересмешника подстрелили в полете, а огромные старые дубы, растущие на краю территории монастыря, хоть и спасли ему жизнь, замедлив стремительное падение на землю, но жутко искалечили.

Стиви Рей даже не представляла, насколько тяжело его положение. Судя по всему, внутри он был изранен примерно так же, как снаружи. Если не хуже.

Стиви Рей понимала, что этот птицечеловек не жилец. И выглядел он совсем мертвым.

Она долго смотрела на его грудь и так и не поняла, колышется она или нет. Наверное, он уже не дышит. Но Стиви Рей продолжала смотреть на пересмешника, не смея подойти ближе и не в силах уйти.

Может, она спятила? О чем она думала, когда приволокла его сюда?

Нахмурившись, Стиви Рей вглядывалась в раненого. Он не человек. И даже не животное. И она вовсе не играла бы в Бога, если бы дала ему умереть. Он вообще не должен был появляться на свет!

Стиви Рей поежилась. Она никак не могла сойти с места, оцепенев от ужаса содеянного. Что скажут ее друзья, если узнают, кого она здесь прячет? Что если Зои от нее отвернется? И как отразиться это на красных недолетках — на всех красных недолетках? Как будто у них мало собственных злых и темных тайн, с которыми еще предстоит что-то сделать!

Монахиня была права. Она не должна поддаваться жалости. Нужно просто отнести ведро и полотенца обратно в парник, вернуться в аббатство, разыскать Дария и сказать ему, что в сарае валяется раненый пересмешник. И пусть воитель сделает свое дело. Если пересмешник еще жив, Дарий сам о нем позаботится. Уж его-то этот калека не разжалобит!

Стиви Рей вздохнула, даже не заметив, что это был вздох облегчения. Она приняла решение. Так будет лучше…

Веки пересмешника дрогнули, и затуманенный болью красный взгляд уставился прямо в ее глаза.