Артём Каменистый - Это наш дом

  А если бы еще и нефть найти... Может и с ней повезет? Края эти богаты полезными ископаемыми, здесь есть чуть ли не все - прям как на Урале. Так почему бы не быть и нефти?

  Слева промелькнул поворот на пороховой и химический цех. Они стояли поодаль от поселка, на разных берегах Хрустальной. Пороховой жался к реке, поближе к водяному колесу, химический наоборот стоял подальше. Оба бревенчатых сарая одинаково опасны - Добрыне не нравилось их близкое соседство. Зря он согласился тогда с доводами Лома: проклятому химику просто лень далеко бегать, вот и старался поближе все располагать. А вдруг рванет? В прошлом году взрыв был уже, - тогда разнесло самую первую мастерскую этого чокнутого пироманьяка. Добрыня строго-настрого запрещал складировать в цехах большие запасы пороха и взрывчатых веществ, но Лом по жизни представлял собой эталон разгильдяя - нет ему ни малейшего доверия.

  Но и замены ему нет - талантлив гад...

  Может заехать к нему и настучать по башке для профилактики? Чем чаще его по стойке "смирно" ставишь, тем меньше с ним проблем. Нет, на обратном пути лучше заедет.

  Дорога резко свернула вправо, к старому охотничьему лагерю. Лошадь было намылилась топать туда же, но Добрыня ее маневр пресек в зародыше, пустил прямо, по едва заметной тропке, поднимающейся на склон холма. Телега здесь не пройдет - повозки крюк делают от лагеря, но всадник точно не застрянет.

  Склон здесь густо порос степной земляникой - Добрыня заметил вдалеке несколько детей, собирающих ягоды в лукошки. Поселковая детвора перемешалась с кшаргами и, вроде бы, уживались за этим занятием мирно. Это хорошо, а то уже не раз доносили, что земная мелюзга нагло задирает местных детей. С этими малолетними разбойниками сладу нет: у многих не осталось ни родителей, ни родственников, - чужие люди это не родные. Школу кое-как организовали, но толковых педагогов-воспитателей не хватает. Вот и отбиваются от рук без нормального присмотра - только и думают, где бы еще набедокурить. А детвора кшаргов неагрессивная, их дома в железном кулаке держат, воли не дают. Легкая добыча для сиротствующих хулиганов из поселка землян. Дети, конечно, на то и дети: без потасовок у них никак. Но и полную волю давать нельзя, - как бы до беды не дошло, да и озлобиться молодежь кшаргов может, а детская вражда потом и во взрослую перерастет. Парочку запевал Добрыня уже в погреб сажал, на вареную рыбу и воду: через три дня были как шелковые. Если не поймут: придумает наказание пожестче.

  Лошадь поднялась на вершину холма, миновала сиротливо возвышавшуюся охотничью вышку - оттуда раньше следили за дичью и ваксами. Теперь забросили это дело: враждебных троглодитов в округе не осталось, дичь тоже убралась подальше от опасных для нее мест. Охотники перенесли свой лагерь на запад, к новым угодьям - от поселка до него теперь около двадцати километров. Через пару лет придется еще дальше переносить: лесов не останется - лучшие пахотные земли как раз в ту сторону тянутся. С землей здесь трудновато - холмы да каменистые пустоши. Почва, правда, неплохая, но ровных участков маловато, да и работы там много: от валунов приходится очищать и сорняки здесь матерые.

  Вопрос о пахотных землях стоял остро. Кшаргов и крестьян от западников манила сюда дармовая земля, отсутствие аристократов-землевладельцев и защита со стороны армии землян. Если второе и третье островитяне предоставить могли, то с первым пока туго. Нет здесь достойных наделов. Вот если бы в степях Хайтаны поля распахать... Там да: там жирный чернозем - без удобрений достойный урожай можно собрать, и камней немного. А здесь только булыжники да песок, и живучие сорняки с длиннющими корнями. Добрыня уже устал инструктировать охотников и исследователей, заставляя их искать местность, подходящую для устройства сельскохозяйственного комплекса. По его задумке там можно было расселить крестьян, а поселок остался бы промышленным центром. Это разделение сфер деятельности оживило бы рыночные отношения: вынужденный "военный коммунизм" давно уже трещал по швам, но зачатки товарно-денежных отношений все еще были несерьезными. Еще в первый год появились зародыши валюты - меновые операции проводились с применением слитков меди, кусков железа и пластинок золота. Сейчас добавились "чешуйки" от Монаха: сплющенные кусочки серебряной проволоки, с оттиском, наносимым стальным чеканом. Так же использовались местные монеты, попадающие землянам от восточников и южан. Первые постоянно слали к Фреоне купцов - им требовалось практически все: соль из месторождения на Наре, золото из россыпей по правобережью Фреоны, железо островитян, медь и серебро от северян, брали также икру и соленую рыбу, пушнину. Кругов ухитрился за два года организовать в своих поселках массовое пчеловодство: леса в его владениях богаты липой, любая поляна похожа на клумбу от обилия цветов. У него восточники жадно скупали воск и мед. Южане брали поменьше, да и добираться им было далековато, но тоже начинали появляться частенько, благо тамошние аристократы создали купцам землян неплохую рекламу. В этом году их корабли уже трижды приходили от порогов. Привозили ткани и зерно, скупали золото и медь. И восточники и западники также сильно интересовались оружием - особенно огнестрельным, но здесь им пока ничего не обломилось. Не стоит их вооружать сталью и ружьями: армия землян единственная сила, способная оградить людей от агрессивной жадности местных аристократов, мечтающих о завоевании нового народа. Сила армии землян лишь в совершенном оружии - без него местные воины-профессионалы легко сметут даже превосходящий по численности отряд уроженцев Земли.

  В раздумьях Добрыня сам не заметил, как добрался до хутора Макса. В редком лесочке стучали топоры: там кшарги занимались строительством. Сам Макс трудился на поле - раздевшись до трусов, он собирал камни. Найденные булыжники бывший главный охотник островитян таскал в деревянную тачку, отвозил их на опушку, там складывал в кучу. Хотя нет - не в кучу: землянин зачем-то возводил из них толстую стену. Поле собрался ограждать? Да это же идиотизм: камней здесь не хватит и на десяток метров подобной стены.

  Спешившись, оставил лошадь на краю поля: пускай попасется. Беседа у него недолгая намечается, далеко убежать не успеет.

  Макс, завидев Добрыню, остановил тачку, утирая пот со лба, потопал навстречу. Добрыня, пожав ему руку, сразу о деле говорить не стал:

  - Ну привет Максим. Что: решил Великую Китайскую Стену соорудить?

  - Ты о чем?

  - Да я о камнях: зачем это ты стену из них поднимаешь?

  - А... Да это не стена - просто так красивее, чем просто в кучу скидывать. Приятнее как-то.