Светлана Жданова - Лисий хвост или По наглой рыжей моське

– Тогда я буду звать тебя Кай. Он улыбнулся, вмиг рассыпавшись на тысячу снежинок.

Ну, если днем в этом лесу можно вполне нормально и нагой побыть, то к вечеру это просто мука. Повылезали странные мушки, похожие на результат любви слепня и комара. Размером-то они с первого, но вот хоботок – от последнего. А жалят, как оба сразу. Больно! Да еще и кусты тут разные, палки. В общем, к храму я выбралась злая и недовольная.

Сразу стало понятно, почему у Вареника был такой вид – навряд ли он в седле сидел, с покусанным-то задом. А взявшие след гончие хозяев ждать не будут. Вот и проперся ушастик сквозь бурелом лесной. Эта мысль принесла облегчение.

В храме конечно поохали когда к ним ввалилась злющая, грязная и чешущаяся девица, но быстро признали – суть не спрячешь. Тут же начали греть в печи воду и наполнять бадью – отмывать эту чушку. Да и порезы на груди пришлось заново лечить.

Пока я отмокала, пытаясь не мешать Олте промывать и прочесывать мои спутанные волосы, то решила кое-что прояснить.

– Настоятельница, расскажите мне о богах, пожалуйста. – В замке я читала о местных верованиях, что-то типа хрестоматии для самых маленьких, но местный пантеон так разительно отличался от нашего, что хотелось уточнить несколько моментов. – Почему в мире столько богов, но они вместе?

– Много сот лет назад наш мир пытались захватить чужие боги. Мы выиграли, но многих потеряли. Тогда богиня-мать и бог-отец, чьи истинные имена могут произносить только жрецы, взяли разоренные земли под свою опеку. Но они не могли присматривать за всем миром сразу, и дабы избежать беззакония повелели каждому народу, выбрать покровителя из числа своих детей и родичей. Так и повелось отныне.

– То есть… вы не отрицаете существования чужих богов?

– Зачем? – нахмурилась Олта. – Они едины в своем служении народу и подчинении божественной паре. Правда, бывает… сорятся между собой из-за территорий влияния. Но это не наше дело.

– А как же храм…

– Храмы богине-матери стоят повсюду. В храмах богу-отцу охотники просят о добыче, крестьяне о хорошем урожае, камнедобытчики об удаче, воины о жизни, – настоятельница в очередной раз больно дернула волосы гребнем. – Небесная Мельница не должна останавливаться даже на миг.

– Небесная Мельница?

– Об этом мало кто знает, но мы, жрецы, называем так весь процесс божественной власти. Своими молитвами, своей верой всё живые существа вырабатывают манну, которая собирается в Небесной Мельнице. Именно ей и питаются боги. Таким образом они служат нам, а мы им.

– А если появляется молодой бог?

– То ему потребуется собрать свою паству. До этого он будет слаб.

Эх, значит мало того, что мне достался блондин-раздолбай, так еще и малахольный. Нет, Лиска, это, похоже, судьба.

– И что, они прямо вот так могут делать добро людям?

Олта каркающее рассмеялась, и слышались мне в этом смехе непролитые слезы.

– Добро, девочка, никто особо не спешит делать. Боги тоже на всё силы расходуют. Но они способны на то, на что ни один маг не решится. Вот только за свои чудеса много требуют.

– У вас тоже что-то требовали? – повернулась я лицом к настоятельнице.

– Нет. Просто… – Олта поджала губы. – Если женщина не может принести мужу ребенка, говорят, что она избранна богиней-матерью в качестве своей жрицы. Ты видела Осинку? Красавица девка! Но вот муж ее, богатый мужчина в летах, нагулявшись, решил – пора ему наследничка завести. Взял девицу-красавицу в жены, год прожил, а потом в храм отвел – не понесла она от него. А то, что ей семнадцатый годок только шел, не подумал. Некоторые мужья так по несколько жен успевают сменить, пока одна какая не догадается на стороне ребеночка прижить. Никто ведь не признается, что сам не дюж, на женщин грешат.

Я потерлась щекой об ее руку. Теперь понятно, почему Олта так к девочкам своим относится, как к дочерям. И откуда столько тепла и горечи в это маленькой женщине. Так, надо отвлечь ее от грустных мыслей!

– Настоятельница, – сильно растягивая гласные, прогнусила я, – а вы не знаете – тут до гор далеко?

– Зачем тебе горы? Не налеталась?

– Надо. Говорят там тен… Теншуа живет, – ну, и имечко! – Мне к нему надо.

– Живет. Но путь к нему не из легких. В горах опасно, то обвалы, то расщелины бездонные, то грифоны. А у тебя крылья не летают.

– Да уж как-нибудь, – махнула я рукой. – Двум смертям не бывать, а одной… мне достаточно!

Разбудили меня непростительно рано, солнышко еще даже не проснулось. На западе разгорался первый свет, а на траву еще даже не выпала роса. Олта посадила меня завтракать, а сама провела краткий инструктаж, перебирая суму.

– Здесь рубашка и штаны. В них я пол ночи дырочку для хвоста шила. Сюда кладу маленький бурдюк с водой, в горах полно речушек, но мало ли! Тут пирожки и мясо вяленое, кушай понемногу, а то надолго не хватит. Здесь масло лечебное, царапины смазывать. Тут травки заваривать если простудишься или занеможешь. Вроде не тяжело будет. Ой, соли забыла! Она всегда пригодиться. И запомни – тропки выбирай хоженые, по заросшим не ходи, скорей всего, там или завал, или размыло вешними водами с ледников.

Олта говорила еще что-то, а я встала, подошла к ней сзади и обняла, потираясь щекой о плечо женщины.

– Спасибо вам.

Мне там много хотелось сказать… За столько поблагодарить. Храмовницы не только спасли мою жизнь в новом мире, они спасли мою веру в людей, спасли мою душу. Что бы стало с глупой наивной Лисичкой, верившей в сказки, если не эти женщины? Что бы от меня осталось? Усталая, злая на весь мир, новый и такой непонятный, лелеющая свою ненависть, взошедшую на почве, подготовленной к любви… Вот только улыбка и забота может творить чудеса. А я всю жизнь с удовольствием подставляла свою буйную рыжую головушку к протянутой руке, ожидая не удара, а ласки. В который уже раз поплатилась за это, вот только вновь и вновь меня заставляют верить в лучшее. И если однажды не получилось, это не значит, что теперь так будет всегда.

Рейвар же… можно считать – мне просто не повезло. Глупо было считать, что вот он мой идеальный мужчина. Ведь даже в сказке всё не бывает так просто. Ох, сколько еще мне оплакивать потерю такого друга как ты?

– Не горюй, Лисавета, понапрасну, – похлопала меня по руке Отла. – Жизнь еще до конца не прожита. Там, глядишь, и наладится. Лучше на-ка. Вчера церемонию проводила, вспомнила.

На ладошку легло тяжелое мужское кольцо, внутрь которого оказалось вложено мягкое перышко с подпушка – белесое, с рыжей окаемочкой. Так вот зачем он устроил этот цирк, всего-то из-за перышка! И выходит… знал что я в храме.