Максим Паршиков - Сталь и Страх (СИ)

Когда мы все вошли в столовую, стол был сервирован. И как обычно в суровой простоте, по-спартански ничего лишнего, одни кувшинчики да миски. Все поели эту пищу, но как вы понимаете только по необходимости. Затем ребята решили все, здесь осмотреть и разделились на две группы. Одну возглавил Михаил, а вторую возглавил Олег. Я отказался от участия в этих экспедициях под тем предлогом, что устал, и хочу немного отдохнуть. Все решили, что я буду ждать их возвращения здесь. Олег отдал нож, один телефон и зажигалку Михаилу, а остальные два телефона и еще одну зажигалку оставил себе. Мне же оставили все остальные предметы, что у нас остались от той прошлой жизни, Жаль, что из всех присутствующих курю только я и только у меня были зажигалки. Свалив все оставшиеся предметы на стол, они ушли. Посидел еще немного в одиночестве и приступил к тренировке.

Отошел в угол и присел на пол. Но сконцентрироваться мне так и не удавалось. Меня вдруг захлестнули воспоминания…

Сколько я себя помню, всегда рядом с собою вижу только своего деда — Максим Максимовича. В моих детских воспоминаниях он выглядел мужественный и красивым мужчиной только вот взгляд у него был пристальным и тяжелым, под таким взглядом хочется поежиться. Он заменил мне моих родителей. Я их совсем не знал. Его сын Максим — мой отец умер еще до моего рождения, на следующий день после своего восемнадцатилетия. У деда в роду все первенцы мальчики получали родовое имя Максим, кроме меня. По желанию моей юной матери мне дали имя Виктор. А моя мама умерла при моих родах. Так что ее милое лицо девочки знакомо мне только по фотографиям. Ее звали Надежда, и ей было семнадцать лет, когда она покинула этот мир и меня. Дед завет ее до сих пор Надюша. Моя бабушка Мария по линии отца, очень красивая женщина по рассказам деда, тоже умерла при рождении своего сына и мой дед так, и остался бобылем. Вырастить сына ему помогла его тетка Анфиса. По линии отца при родах первенца младенцев мужского пола их матери, как правило, погибали. Почему так происходило? Я не знаю, просто так вероятно распорядилась судьба. Хотя в родне Максим Максимовича бытует поверье о якобы родовом проклятии. Вот так я и оказался на руках у моего деда. Да, трудная жизнь ему досталась. Он бывший военный, был уволенный по состоянию здоровья в запас в год моего рождения. Ему тогда не было и сорока пяти лет. Вот такой молодой у меня дед, только израненный весь. Родители моей мамы отказались от меня своего внука. Дескать, он рожден не в браке, и вообще неизвестно от кого. Я не держу в своей душе на них обиду. У них и без меня много внуков, в этой многодетной семье с шестью детьми. Поэтому меня и воспитывал дед. Мы жили вместе на деньги, которые он зарабатывал. А зарабатывал он, убивая людей по заказу за деньги. В те далекие 90-е годы эта профессия была востребована. А что еще он мог делать в этой жизни? Ведь его научили только профессионально убивать и выживать в боевых условиях. В восемнадцать лет он ушел добровольцем в армию, да так и остался служить на срочной службе, до того момента, пока его не списали после шести ранений, полученных в горячих точках Кавказа и Афганистана. Подготовка сказалась, и он ни разу не попал под подозрение. Он был одним из лучших, но он старел. Да навыки спасали его пока еще, но вот пришел момент, когда удача отвернулась от него. Нет, его не повязали и не убили, его предали. Предал человек, с которым он работал последние четыре года. Он сдал его властям, и за это мой дед его убил. Максим Максимовича искали, но не так-то просто было найти человека, обладающего такими навыками маскировки. И он скрылся, исчез, растворился и смог перед уходом в подполье инсценировать свою смерть, и я ему в этом помог. Он до сих пор жив, и обитает на лесном кордоне. От его теперешнего дома до ближайшего населенного пункта больше десяти километров. Я его не забыл и навещаю несколько раз в году. Больше он уже не убивает за деньги, но вот оружия в его новом доме накоплено так много, что хватит на небольшую локальную войну. На мой вопрос, зачем тебе столько оружия я получаю неизменный ответ, чтобы было. На деньги что он заработал, дед купил мне дом, из которого я и ушел в этот поход. В детстве часто болел и не был крепышом, совершенно в этом не был похож на Максима Максимовича. Он был здоровым, сильным и волевым человеком. Единственное что нас объединяло с моим дедом, так это наши «демоны», которых нам приходились постоянно контролировать. Контроль над собой мне был необходим, так как я ходил в школу, и общался со сверстниками. Дед научил меня приемам сдерживания себя. Он рассказывал мне, что это все передалось ему от его прадеда. Мой отец и мой прадед (отец моего деда) были обычными людьми, и не обладали никакими родовыми особенностями. Как видно наши «демоны» передавались в роду по наследству через поколение. Он не учил меня рукопашному бою. Не требовал от меня физически развивать свое тело, потому что, как он считал, это не мой путь. Да и болел я в своей жизни довольно часто. Но он научил меня великолепно кидать ножи, и довольно сносно с ними «работать». Но при всем этом всегда настаивал, чтобы я решал все разногласия только мирным путем. Только поэтому у меня и появился интерес в психологии. В этом-то мне и помогла старшая сестра моей мамы. Она была детским психологом в моей школе. Именно поэтому я с ней и общался, в отличие от остальных родственников. Но мне не хватало прилежания, и все, же я кое-что запомнил, но это были крохи знаний.

Только один раз потерял контроль, когда мне было только шесть лет, и я пошел в первый класс. В нашем классе был один мальчик, который всех задирал. У него были старшие братья и поэтому он никого не боялся. Меня он начал обзывать, и даже однажды ударил. Вот тогда-то меня и захлестнуло пламя ярости. Я сломал ему обе руки и разбил в кровь ему лицо. Когда она отступила, мне было, наверное, еще хуже, чем ему. Пришлось поменять школу, и вот после этого случая я никогда больше не реагировал на оскорбления и всегда был сам по себе. Главным для меня было не сорваться. И за все последующие года, я ни разу не потерял над собой контроль, пока не попал в этот мир.

Я вспоминал и вспоминал обо всем, что было там со мной в той жизни. Как меня обзывали слабаком, и издевались над тем, что я был физически слабым. Как мне приходилось это все терпеть, и следить за тем, что бы ни сорваться и никого не покалечить. И вот во мне от этих всех воспоминаний вспыхнула такая ярость, что я оказался мгновенно полностью ее заполненным. Она пыла во мне и требовала выхода, но никак не находила его. Я смог вытерпеть это состояние только немногим более часа, а затем решил, что с меня хватит. Мне было необходимо выплеснуть все это как-то из себя. Здоровой рукой, а не той которую я так неудачно повредил, ударил по полу. В этот удар была вложена вся энергия ярости без остатка. Сам удар рукой был не очень сильным, я не хотел повредить и свою вторую руку. Энергия ярости стекала с моей руки и соединялась физической силой в точке удара по полу и в этой ее части каменная поверхность покрылась трещинами.