Александр Рудазов - Тайна похищенной башни

— Бесконечный!

— Бесконечный мешок семечек! — гордо воскликнул Мельхиор, воздевая руки к небесам.

В подтверждение своих слов он сунул руку в мешок и продемонстрировал всем горсть жареных семечек подсолнуха. Каспар тут же взял несколько штук и принялся их лузгать. А Бальтазар торжественно перевернул могущественный артефакт, и на палубу хлынул поток черных поблескивающих капелек.

Заканчиваться он даже и не думал. Если бы Гена с Валерой не заставили Бальтазара перевернуть мешок обратно, он потопил бы «Чайку».

— Гопники были бы счастливы… — кисло заметил Чертанов, отворачиваясь к морю.

Однако не все остались так равнодушны. Хомяк Рикардо повертел розовым носом, немного подумал и решительно затопал к горе семечек. Ни у кого не спрашивая разрешения, он сунул туда морду, и его щеки вздулись гигантскими арбузами.

— Ну что ж, проблема с хуймяковым пайком решена, — благодушно произнес Колобков. — В кои-то веки наши деды наколдовали что-то полезное.

— А он точно бесконечный? — осведомилась Оля, гладя питомца по пушистому боку.

— А? — рассеянно повернулся к ней Каспар. — Ты о чем, девочка?

— Да так, ни о чем. Простите, что побеспокоила, дедушка. Идите дальше играйте.

А мудрецы уже и думать забыли о своем изобретении. Они уселись в кружок прямо на палубе и зашушукались, обсуждая что-то важное. Мельхиор увеличил и-визу до размеров шеста и оперся на нее, степенно кивая головой. Бальтазар достал из карманов шесть пузырьков с разноцветными настойками и расставил их по размеру. Каспар принялся о чем-то разглагольствовать, тыкая пальцем в пергаментный свиток.

Время от времени великий мудрец сбивался на храп, но его тут же будили.

— Да, я думаю, что это хорошая идея, — важно произнес Каспар, вытаскивая из колпака заостренную палочку. — Возможно, таким образом мы сможем… э-э-э… я забыл, что. Кто-нибудь помнит, о чем я говорю?

— Я не помню.

— И я тоже.

Мудрецы растерянно переглянулись, замолчали и задумались. Наконец Мельхиор озвучил общие мысли:

— Чем бы оно ни было, мы это сможем.

— Да, безусловно, — согласился Бальтазар.

Лузгающий семечки Колобков снова насторожился. Смахнул с губ налипшую шелуху и медленно выбрался из шезлонга.

— Чего опять удумали, деды? — мягко спросил он у мудрецов.

— Не мешай нам, о человек, чьего имени я не помню, — презрительно посмотрел на него Каспар. — Мы очень заняты.

— Кстати, а не желаешь ли ты, чтобы мы излечили тебе ногу? — опустил глаза Бальтазар. — Это не составит нам труда.

— Нет, спасибо, пока не хочу… — уклончиво ответил Колобков.

Он и сам уже неоднократно об этом задумывался. Спору нет, мудрецы с легкостью могут вернуть ему ногу. Даже им самим неизвестно, где пролегают границы их возможностей.

Только вот не факт, что они ограничатся одной лишь ногой. В свое время эта троица точно так же попыталась вылечить Угрюмченко сломанную руку. И вылечила — превратив его в беркута.

Нет уж, от такой медицины лучше держаться подальше. Хорошо, если всего лишь превратят во что-нибудь — а ну как взорвут ко всем чертям?

Если б у мудрецов хоть раз получилось все правильно, Колобков, возможно, и рискнул бы. Но такого пока что не происходило.

— Поговорим об этом в другой раз, — решил Колобков. — Сейчас, битте шон, скажите мне, что вы тут опять чудите. И только не говорите, что собираетесь просверлить палубу.

— Не скажем.

— Но это неплохая идея.

— Ты так думаешь?

— Я в этом совершенно уверен.

— А где же тогда будем стоять мы сами?

— Э-э-э… отойдем в сторонку. Почему нет? Нет, ты мне скажи, почему нет?

— Ну, я… хррр-пс-пс-пс…

— Не спи! Ты что, старый дурак, опять забыл, что мы собирались сделать?

— Не забыл. Хотя ты на всякий случай напомни.

— Да, и мне тоже.

— Ты тоже старый дурак. Вы оба старые дураки.

— А ты сам?

— А я просто старый.

— Но подождите, если мы просверлим палубу, то на чем же поплывем дальше?

— Да, это хороший вопрос…

— Может, наколдуем лодку?

— Зачем? У нас же уже есть одна лодка.

— Наколдуем другую.

— А зачем нам две лодки?

— Ты что, совсем ничего не понимаешь? Посмотри на свои руки — их две. Посмотри на свои ноги — их две. Посмотри на свои глаза…

— На глаза не получается!.. уффф…

— Может, вырезать их? Где мой нож?

— Посмотри на свои… посмотри на мои глаза — их две… два. Всего у нас по два. А лодка одна. Должно быть две.

— У нас не всего по два. Нос один. Рот один. Задница одна.

— Задниц две. Левая и правая.

— У кого мой нож?

— Это ягодиц две. А задница одна.

— Но ягодиц-то две.

— Одна задница состоит из двух ягодиц. По-моему, это очевидно.

— Кто взял мой нож?

— Я-го… а на какую букву начинается это слово?

— Закрой свой дурацкий словарь, он тебя отвлекает.

— Хватит спорить. Я все решил. Мы наколдовываем вторую лодку. Сейчас же. Тот, кто против, может выйти.

— Куда?

— За борт.

— Не хочу. Я там уже был — там мокро и сыро.

— А разве это не одно и то же? Мокро, мокро, мокро… Сыро, сыро, сыро… А на какую букву они…

— Да закрой ты этот словарь!

Колобков устало почесал нос. Он уже привык к подобному. Когда Каспар, Бальтазар и Мельхиор заводят философскую беседу, это может продолжаться часами. Причем иногда в их белиберде даже слышатся отзвуки былой мудрости. Такие слабые-слабые, едва ощутимые.

— Мы все решили, колдуем! — рявкнул Бальтазар.

— Сила трех поможет нам! — тряхнул бородой Каспар, снимая колпак.

А Мельхиор ничего не сказал — только резко крутанул и-визой. Во все стороны хлынули потоки горячего воздуха.

Колобков попятился. У мудрецов над головами вспыхнули разноцветные огни. Три старика взялись за руки и пошли по кругу, словно в хороводе. На палубе прочертилась ярко-оранжевая окружность, оттуда брызнул ослепительный свет, что-то бумкнуло, колпак Каспара взмыл высоко в воздух…

И воцарилась тишина. Мудрецы удовлетворенно расцепили руки и подались назад.

А в магическом круге остались вещи. Целая груда всевозможного барахла. Какие-то тряпки, банки, бутылки, посуда, инструменты, продукты. Словно могучий смерч влетел в супермаркет, побушевал там минутку-другую и умчался, прихватив с собой добрую тонну товаров.

— Это не лодка, — задумчиво произнес Мельхиор.

— Как это не лодка? А что же тогда?

— Не знаю, но не лодка.

— Это не может быть не лодка. Ведь мы же вызывали лодку. Значит, это должна быть лодка.

— Ты мыслишь логично, но мои глаза говорят мне, что это не лодка.