Александр Прозоров - Зубы дракона

— Фу-у! Ко мне! — доносится крик собачника.

Прыжок!!! Не ротвейлера — пес в считанных шагах внезапно затормозил, неестественно отгребая сильными лапали по мокрому асфальту. Прыгнуло мое тело. Совсем рядом с ухом лязгнули клыки, раздался скулящий вой. Я ощутил, как хрустнули под сомкнувшимися челюстями шейные позвонки и привычным инстинктивным движением дернул головой в сторону, ломая добыче позвоночник. Рот наполнился свежей, парной кровью, блаженная истома прокатилась по телу, смывая боль, усталость, сводя все мышцы непередаваемым наслаждением…

Господи, хорошо-то как!!!

Разве можно сравнить с чем-либо такое наслаждение?.. Наркотики, вино, женщины — ничто…

Пошатываясь от удовольствия, я отшвырнул в сторону высосанную собаку, потряс головой. Собачник, желтый от электрического света, застыл на месте с отвисшей челюстью и громко икал, вытаращив глаза.

— Почему собака без намордника? — заявил я тоном разгневанного ветерана, развернулся и побрел домой.

Приснится же такое! Я сладко зевнул, потянулся под одеялом изо всех сил, до хруста в суставах, и приоткрыл глаз. Опять проснулся на пять минут раньше времени. И опять отлично отдохнул! Мяукнув от полноты чувств, я откинул одеяло в сторону и опустил ноги на пол… И прямо перед носом ясно увидел скушенный край стола…

Только растерянностью можно объяснить то, что я присел рядом со столешницей и примерился зубами к следам укуса. Совпало четко…

Бред ведь, правда?

Я лег на пол и вытащил из-под кровати одну из дощечек, оставшихся со времен ремонта шкафчика в туалете. Примерился, в душе сознавая полный идиотизм своего поступка, и вцепился в нее зубами… Кусок деревяшки, без ощутимого сопротивления, отделился и остался у меня во рту… Вынув его, я пару минут рассматривал следы своих зубов, пытаясь понять смысл происходящего, а потом снова впился в дощечку клыками. Зубы щелкнули, кусок дерева остался во рту.

Бред!

Взгляд упал на торчащий из доски шуруп… Клац — и он скушен у самого основания.

Бред.

Такого не бывает!!!

Не знаю, чем кончились бы размышления, но звон таймера погнал меня на работу… Завтракать не стал. Есть совершенно не хотелось.

На работе, переодевшись, я подкрался к верстаку, осторожно огляделся, затем взял болт-шестерку с сорванной резьбой, и осторожно сжал зубами… Разжевать его в мелкий порошок удалось без труда. Я сплюнул и пошел искать Терентий Палыча. По пятницам мы ездим на ЦФБ за лекарствами.

Вечером, ползая под передней подвеской со смазочным шприцом, я почувствовал, как качнулась машина под тяжестью забравшегося в салон человека, и услышал бодрый, знакомый голос:

— Вылезай, рулилка, рабочий день давно кончился!

— Ты где шлялся, бездельник? — крикнул я Грише, загоняя нигрол в масленку левого кулака. — Почему тебя три дня не было?

— В городе бушует эпидемия, злостно скрываемая руководством мэрии! Я едва не пал жертвой борьбы микробов за существование. Схватка была долгой и кровопролитной. В том смысле, что в поликлинике дважды кровь на анализ брали. Когда предприняли третью попытку, пришлось сдаваться и признавать себя здоровым. Теперь, как честный ленинец, несу болезнь в массы. Вылазь, рабочий день кончился. Ты нарушаешь кодекс законов о труде.

— Сейчас. — Я ткнул шприцем в последнюю масленку, вылез из-под микроавтобуса и пошел переодеваться.

— Давай, Игорек, помянем светлую память Капитон Тихоныча, который не перенес очередного посещения нашего сортира. Чего ты хихикаешь? Туалет, между прочим, для сердечников самое что ни на есть смертельно опасное место. Мрут они на горшках как мухи. Совершенно серьезно говорю. Пойдет инфарктник, не к столу будет сказано, посрать, поднатужится… а сердечко-то слабенькое… Брык, и можно забирать.

Он с хрустом свернул пробку на бутылке и плеснул водку в стакан.

— Хороший был мужик. Не зануда. Пусть ему земля — пухом. — Капелевич проглотил водку, обиженно крякнул, поморщился. Потом снова налил стакан и протянул мне. — Давай, Игорек.

Я взял в шкафу пустую бутылку, набрал в нее воды из-под крана. Взял приготовленный мне стакан, залпом выпил, запил водой…

Камень приятно холодил спину, но влажный жаркий воздух, медленно текущий из окна, грозил быстро нагреть камеру до температуры духовки. Золотая палица оттягивала руку. Ноги онемели..

О-о, дьявол… Что это? Опять?!

Я встал, подошел к окну. Шум водопада, шелест листвы. Видимо, недалеко от тюрьмы растет дерево. Стена, выходящая на улицу, была заметно теплее всех прочих.

Опять горная долина… Правда, со времени последнего визита я успел немного успокоиться.

Скелет продолжал лежать на своем месте. Хотя, конечно, ему никуда идти не нужно. Я присел, осмотрел его нижнюю челюсть, практически оторванную невероятно разросшимися зубами. Провел языком по своим. Похоже, мне подобная участь не грозила. Мои резцы не выросли ни на миллиметр с тех пор как я загрыз… Не стоит обманывать самого себя — это был не сон. Я действительно загрыз эту псину! Нехорошо? Пусть в меня бросит камень тот, кто ни разу в жизни не съел ни одной котлеты! А я всего лишь сам сделал ту грязную работу, которую большинство предпочитает передоверять мясокомбинатам. Человек — это хищник, и против природы не попрешь…

— Отсутствие мяса в пище приводит к умственной и физической деградации, как утверждают американские ученые, — решительно подтвердил Гриша Капелевич, выпил и продолжил: — Именно поэтому вегетарианство так активно проповедуют почти все религиозные секты.

Он снова наполнил стакан и протянул мне.

— Давай, за покойников три раза пить положено.

Я даже не успел удивиться тому, что снова нахожусь в гараже. Просто выпил, — и снова уставился на сверкающий белизной скелет. Занимательный эффект от обычной русской водки! Хотя, конечно, какой интерес оказываться каждый раз за решеткой? Вот если бы меня куда-нибудь в эмирский гарем закинуло…

Перед глазами мелькнул след зубов на стене. Я присел, пригляделся. Потом осторожно скребнул резцами рядом. Кусать прямую стену оказалось весьма неудобно, но зацепиться удалось. Рот наполнился мелкой каменной крошкой, на стене остался четкий след. Неплохо. Есть смысл продолжить эксперименты. На палице след укуса впечатался глубоко и ясно. Но золото — металл мягкий. А вот как насчет двери?

С дверью фокус не удался: ее вогнутость не позволяла даже зацепиться зубами за поверхность. Тюрьма действительно строилась именно для таких умных, как я. Интересно, сколько нужно времени, чтобы прогрызть в стене лаз, достаточный для бегства? Лет десять, наверно…